Упрямо сжав челюсти, майора осталась стоять, но, подумав пару секунд, лишь процедила сквозь зубы:

– Тогда разрешите идти?

– Идите. Все, – ответила главбезопасница, и Семёнова поспешила последовать за уходящей Мариной.

Вот только когда я в весьма расстроенных чувствах подходил к двери, чтобы выйти вслед за ними, то сзади прозвучала, останавливая меня на полушаге, до боли знакомая фраза:

– А вас, Иванов, я попрошу остаться.

Покорно застыв на месте, я обернулся и угрюмо посмотрел на вставшую со своего места женщину, что медленно подошла ко мне. Спросил:

– Что-то ещё?

– Да. Кое-что.

Гиржовская была в неизменном своём деловом костюме с держащимся на одной пуговице пиджаком. Вот эту единственную пуговицу она и расстегнула, сбрасывая тот на пол, после чего добавила, чуть улыбнувшись:

– Дать тебе возможность спать с кем попало я не могу, уж извини. Так что придется довольствоваться мною одной.

– Стоп! – я потряс головой и с подозрением уставился на женщину. – Так значит, ты не против, чтобы я спал с кем-то, ты просто против того, чтобы я спал с кем-то кроме тебя?!

– Ну, в конце концов, я этого заслужила больше, чем они.

– А боярыня…

– Возражать не будет.

– То есть теперь…

– Ты спишь со мной, – подтвердила Мирослава, а затем принялась расстёгивать блузку.

В общем, мой хитрый план не удался. Вернее, удался только на треть. Я теперь периодически ночевал не один, а с Мирославой.

Но хотел-то со всеми тремя!

Мою самую главную стратегическую ошибку объяснил психолог, что продолжал захаживать к нам, отговорившись оценкой моего психологического состояния. Умнейший, к слову, человек. Спокойный, понимающий и весьма эрудированный.

Я вспомнил последнюю встречу, во время которой пожаловался на случившийся со мной облом.

— Так и сказал, что хочешь спать сразу с тремя? — сидевший напротив мужчина тонко и иронично улыбнулся.

– Ну, не одновременно, – ответил я, — по очереди. Но да, с тремя.

Психолога в миру звали Андрей Шитц. Было ему сорок два года – это я выяснил в ходе бесед с ним, – лицо его украшала аккуратная курчавая бородка, и вот уже двадцать лет он помогал мужчинам с решением психологических проблем. Коих, как оказалось, имелось не так уж и мало. Но сейчас мы говорили о другом.

– Весьма самонадеянно, — сказал Андрей, что-то черканув в блокноте, что лежал у него на коленях, – весьма. Если быть точным, то в тот момент ты покусился на доминирующую роль, исконную женскую прерогативу, чего такой человек, как Мирослава, никак позволить не могла.

– И что делать?

– Ты всё-таки хочешь именно с этими тремя?

– Хочу, – упрямо набычился я. – Они все мне нравятся. Не хочу ограничивать себя одной.

– Ну тогда, во-первых, пойми, что сломать вековой уклад тебе, скорее всего, будет не под силу, -- спокойно начал Шитц. – Это не тот вопрос, который можно решить с наскоку. Да и не воспринимают они тебя как ровню себе. Уж извини, Пётр, но ты для них просто редкая сексуальная игрушка. Да, не такая, как остальные, да, вызывающая куда больший интерес, но игрушка, не более того.

– И? – снова спросил я.

– И это значит, что тебе нужно себя проявлять не в постели, а там, где они традиционно сильны. Играть на их собственном поле, добиваться уважения. Одними лишь постельными экзерсисами этого не добиться.

– Я и так записался в спортзал и на пробежки утренние хожу.

– Неплохо, – улыбнулся психолог, – но пойми: для них это – норма, повседневная рутина. Да, то, что ты вызвался этим заниматься, пробудило в них интерес к тебе, но и только. Уважения нужно добиваться другим.

– Чем?

– Организаторскими и командно-волевыми качествами, – ответил врач, внимательно глядя на меня. – Вот то, чем можно заслужить их признание.

– Я уже начал... – сообщил я и вкратце обрисовал тот шорох, что навёл в гареме со своей инвентаризацией и обещанием всех наложников заставить бегать по утрам.

– Отлично, – мужчина быстро черкнул новую пару строк в блокноте, затем, подняв голову, улыбнулся. – Ты на правильном пути. Теперь осталось лишь твёрдо и не пасуя перед трудностями идти вперёд. Однако не жди, что буквально завтра всё поменяется, – предупредил меня он. – Главное – наберись терпения и не сдавайся.

– Да знаю я, – махнул рукой. – Понятно, что репутацию качать – самое муторное дело, но зато в конце и плюшки за неё будут неслабые.

– Своеобразный у тебя жаргон, – хмыкнул Шитц, – но твою мысль я понял. Да, так и есть. Только репутация сможет открыть тебе доступ туда, куда остальным вход заказан.

Вот поэтому я сейчас, в пять утра, стоял у входа в гарем, в последний раз настраиваясь перед тем, как войти.

Потёр виски, зажмурившись. Тихо пробормотал:

– Никто кроме нас, Петя, никто кроме нас... Всё, пора завязывать с диванными войсками и переходить к активным действиям.

Решительно взявшись за ручку, я дёрнул дверь на себя и, пройдя общий зал, с ноги распахнул дверь в коридорчик, за которым были комнаты с наложниками, после чего заорал, набрав полную грудь воздуха:

– Па-адъём!

Прошёлся, распахивая двери с испуганно подскочившими парнями, громко повторил:

– Подъём! Форма одежды: майка и шорты. Время – пять минут.

Вышел обратно в общий зал, заложив руки за спину, принялся терпеливо ждать.

Демонстративно посмотрел на коммуникатор на руке, когда плохо соображающие спросонья наложники потянулись из комнат. Пересчитал, удовлетворённо кивнул – все были на месте.

Скомандовал:

– Две минуты на умыться!

А затем повёл их наружу мимо обалдело уставившейся на нас дежурной смены. Выйдя ну улицу, вдохнул пахнущий лесом прохладный воздух, посмотрел на скучковавшихся за моей спиной ёжащихся парней и, махнув рукой, повёл к пока ещё разминающимся невдалеке девчонкам.

– Ну здравствуй, Марина, – обратился я к вставшей из шпагата женщине, удивлённо и молчаливо пялящейся на боязливо жмущуюся друг к другу толпу за мной.

– Ну здравствуй… – протянула она.

– Принимай пополнение, – я отошёл чуть в сторонку, – теперь они тоже будут заниматься с нами.

– И кто их поведёт? – дёрнула бровью вверх Марина. – Или ты предлагаешь за каждым закреплять кого-то из девчонок?

– Да! – послышался звонкий выкрик из группы разглядывающих гарем в полном составе и бросивших разминку охранниц.

– Ещё чего! – фыркнула майора. – Это не тренировка будет, а профанация. Вместо того, чтобы заниматься, они только сопельки им подтирать будут, когда те то ножку натрут, то пальчик занозят.

– А мне ты, помнится, подтирала, – тихо произнёс я, подходя к ней почти вплотную и заглядывая в глаза снизу вверх.

Это заставило её чуть смутиться, но не отступить.

– И всё же…

Но я тоже не собирался сдаваться, так как у меня имелся план, поэтому, снова вспомнив совет психолога не пытаться доминировать, предложил:

– Давай сначала мои тоже разомнутся, а там решим.

Отвёл парней на свободную площадку, расставил пошире, чтобы не мешали друг другу, а затем стал показывать разминочные упражнения, требуя, чтобы они повторяли за мной.

Хитрость была в том ,что упражнения я брал не те, что давали в гареме – да, какое-никакое физо там всё-таки было, – а из более серьёзных, “женских” комплексов, которые ребята, естественно, не знали.

Соответственно, выполнять стали кто во что горазд.

Неудивительно, что уже через пару минут все охранницы столпились вокруг, то и дело пытаясь давать советы и поправлять ошибки парней, отчего те, смущаясь, ошибаться начинали ещё сильней.

И тогда я сделал ход конём, встав и во всеуслышание объявив:

– А вы, девушки, не тыкали бы пальчиком издалека, а подошли да помогли делом. Показали бы, как правильно, подкорректировали, так сказать.

Что тут началось... Я только улыбался, глядя, как дамы шустро разбирают парней.