Аня то и дело возвращалась к теме, поднятой в комнате общаги. Она всерьёз увлекалась поэзией, больше того, на литкружке читала стихи собственного сочинения.

— Ты знаешь, для меня ближе всего поэзии Сергея Есенина, — взахлёб рассказывала она. — Такой он искренний, такой тонкий…

Я пару раз поймал себя на мысли, что погорячился с принятием предложения посетить литературный кружок. Всё-таки мой уровень знания поэзии оставлял желать лучшего. Ну, были по молодости два-три стиха, когда мне нравилась одна девчонка, но разницы между ямбом и хореем я не понимал ни тогда, ни сейчас. Но остаться при своём решении и всё-таки пойти меня заставили слова контролёрши о том, что на завтрашнем кружке Аня будет читать свой новый стих.

— Представляешь, Егор, я писала его несколько месяцев! — поделилась она с такой гордостью, что мне стало неудобно, потому что все мои стихи времён прежней молодости писались за несколько минут.

— Хочешь, я тебе его сейчас прочитаю? — предложила она.

— Не просто хочу, а прошу это сделать, — заверил я.

Анюта кашлянула в кулачок, прочищая горло, распрямила плечи и гордо вскинула голову.

— Я помню все! И вы, конечно помните, как… — она запнулась и тотчас сбилась с мысли. — Э-эм… я каждый раз спотыкаюсь на этом моменте.

— Ничего, ошибиться не страшно, когда ошибку можно исправить, — поддержал её я.

Она начала заново.

— Я помню все! И вы, конечно, помните, Как вечер тот мы провели вдвоем, Как блеск луны шептал…

Аня снова сбилась, и на этот раз обижено стиснула кулаки и топнула ножкой.

— Вот же зараза! — вслух возмутилась она. — Сто раз повторяла, и опять!

— Не расстраивайся, у тебя впереди весь вечер, чтобы его выучить как следует, — я попытался ее успокоить.

Любопытно, конечно, я всегда думал, что автор, хоть разбуди его посреди ночи, вспомнит то, о чем писал. Но судя по Ане, срабатывало это далеко не у всех. Хотя тут дело было в обыкновенном волнении, наша контролёр очень переживала по поводу своего выступления. Что бы там ни было, а подучить не вредно..

— Ты прав, — выдохнула она. — А если вечера не хватит, то у меня вся ночь впереди! Я когда училась на контролёра, иногда за ночь готовилась к экзамену, так что стих тем более выучу!

Вот что мне особенно нравилось в этой девчонке, что она долго не расстраивалась.

— Ну а сама рифма тебе нравится? — с надеждой спросила она.

— Есенин отдыхает, — заверил я. — Правда, Анют, очень красиво, давно мне не приходилось слышать такие чувственные стихи.

— Так приятно… — она снова раскраснелась, как в тот момент, когда я впервые застал её за чтением Есенина. — Приходи завтра, и ты услышишь стих полностью.

Была у Ани и другая черта — девчонка была самым настоящим перфекционистом. Так что, работа контролёром, можно сказать, её призвание.

Я повторил, что обязательно посещу кружок. Наверное, наш разговор про поэзию обязательно бы продолжился, но тут мы подошли к вывеске гастронома.

— А вот мы и на месте, — сказала Аня. — Пойдём, посмотрим, что у них к вечеру хорошего осталось.

— Дефицит? — уточнил я, вспомнив не самое приятное слово из советской эпохи.

— Какой там дефицит, просто к вечеру все разбирают, а привозят только утром. Поэтому если хочешь закупаться, приходи до обеда.

Внутри гастронома было немало людей. Шум стоял, почти как на рынке, и народа было действительно много. Я обратил внимание, что, несмотря на опасения Ани, полки тут не пустовали. Все-таки наш город снабжался достойно. советскому человеку частенько приходилось ездить в соседние города за продуктами, где снабжение было лучше. Продуктовые электрички, так вроде, такие поездки в шутку назывались. Народу много. Очередных отпускали миловидные женщины в белых фартуках и колпаках.

— Ты чего, кстати, хотел купить? — спросила Аня.

Знать бы ещё, что тут сейчас бывает. Я огляделся, скользнул взглядом по пакетам молока в виде пирамидок красного или синего цветов, смотря по жирности. Прошелся по пряникам и сгущенке. Перевел взгляд на мясной отдел.

— Не знаю, наверное, фарша возьму и макароны, сделаю по-флотски, — наконец, ответил я.

Макароны по-флотски — первое блюдо холостяка. По крайней мере, у меня за последние годы прошлой жизни сложилось впечатление, что я питаюсь только ими. А что — вкусно и неприхотливо. Потушил фарш с лучком, макароны отварил. Соль — перец туда и готово! А если для разнообразия яйцом забить — вкуснотища.

Но Аня с этим явно не была согласна.

— Ничего не знаю, Егор, будешь у меня есть суп, я за здоровое питание. Так что решено, я пойду возьму морковку, картошку и лук с зеленью, а ты шагай в мясной отдел! Фарш тоже можно взять, но если это будет суп с фрикадельками.

С этими словами девчонка вручила мне одну из двух авосек, которые специально прихватила с собой (я-то о такой мелочи не подумал, привык, что в магазинах пакеты есть). Я покосился на Аню. Так-то никто не против здорового питания. Но есть вопрос — кто мне этот суп готовить будет? Возражение озвучить не получилось, Аня уже ускользнула за овощами.

С мясом, в отличие от консервов, к вечеру действительно была напряженка. Покупатели успели разобрать все лучшее. Но мне, можно сказать, повезло — с мясного прилавка на меня смотрел хороший такой шматок свинины килограмма на два. Не знаю насчёт супа, но из такого добра вполне можно пожарить отбивные. Повезло ещё и потому, что от мясного отдела только отошел очередной покупатель, а других там не было.

Я подошел к прилавку и кивнул на кусок свинины.

— День добрый, а вот этого красавца взвесьте, будьте так добры.

— Весь? — в губу фыркнула продавщица.

В мясном отделе под конец рабочего дня её так задёргали, что места для улыбки не осталось.

— Ну да, целиком, –подтвердил я.

Купив мясо, я вернулся к Ане. Деньги, недавно бывшие неприкосновенным запасом, быстро таяли. У меня осталось всего несколько рублей, если ещё вычесть сумму, которую я должен был отдать Ярику за поездку на базу отдыха.

— А какое сегодня число, Анют? — спросил я, пытаясь прикинуть, когда получу первые деньги на заводе.

— С утра пятое было, — ответила она, рассовывая продукты по авоськам.

М-да, да получки ещё минимум неделю куковать, а вообще-то нужно будет поинтересоваться, в какие дни происходят выплаты. Хотя у меня, как ученика, выплаты будет хрен да маленько. Сколько там того оклада? Плюс надо учитывать, что я работаю неполный месяц. Так что в самое ближайшее время надо будет озаботиться, где разжиться тугриками.

В общагу я возвращался с двумя авоськами. Признаться честно, с тех пор, как разошелся женой, я жил холостяком, но готовить так и не научился. Как-то все руки не доходили до кулинарных свершений, может, теперь настала пора научиться?

Анька же на обратном пути выдала мне целую лекцию про Сергея Есенина.

— Никогда не поверю, что такой талантливый поэт мог завершить жизнь самоубийством! — говорила она, следом выдав целый список конспирологических теорий о смерти гения.

Я помнил, что смерть поэта была обставлена многими слухами и недомолвками, но никогда особо не интересовался данным фактом. Аня же вещала настолько интересно, что на подходе к общаге я уже принял решение, что обязательно почитаю книгу-другую на эту тему.

— Если что-то с супом будет непонятно, приходи ко мне, я всегда подскажу! — заверила меня Аня напоследок, подошла ближе и, привстав на цыпочки, чмокнула меня в щеку.

Я не сразу обратил внимание, что с окна четвёртого этажа на нас смотрит одна из сестёр-близняшек. И когда контролёр меня чмокнула, близняшка захлопнула окно. Вряд ли это Танюха, Валя наверняка, ну… пусть знает, что не обделён женским вниманием.

Я поднялся на свой этаж и прошел на кухню. Суп — значит, суп, сейчас поставлю кипятиться воду на бульон, пока вода подходит, почищу и нарежу овощи.

Однако с готовкой пришлось повременить. На кухне я оказался не один — прямо за столом, над дощечкой с очищенным и порезанным на дольки картофелем, сидела Таня, уткнув лицо в ладони. Судя по позе и едва слышным всхлипам, девчонка плакала. Всё-таки не лук режет.