— Егор, какой в транду диск, ты ж ученик! — опешила она. — Мне потом отвечай за тебя!

Что и требовалось доказать. Припиловка на диске расценивается не ниже пятого разряда. Впрочем, сдаваться я не стал и, сунув руку в карман брюк, достал «Аленку» из своего утреннего свёртка и положил перед тётей Любой.

— Ну пожалуйста, ну очень надо, — лучезарно улыбнулся я.

Тетя Люба взглянула на шоколадку, потом на меня и, взяв «Аленку», пошла за диском.

— И пробочку на 2Н9! — в догонку бросил я.

— Ты, Егорка, только аккуратнее, они, заразы, чуть не так надавишь, сразу разлетаются. В очках чтобы работал! — тетя Люба с этими словами положила передо мной диск и пробку.

— Обещаю!

Диск был мне нужен не просто так. Уже у верстака я замерил его толщину и удовлетворенно кивнул — 1,9 миллиметров. То, что доктор прописал. Положив в ящик с шайбами два ключа и киянку, я пошел к точилам. Там стояли два парных станка для работы с дисками. Я зафиксировал вал станка одним ключом, не давая ему подвернуться, надел диск и вторым ключом затянул шайбу крепления. Надел защитные очки, включил станок и взял конусную шайбу. Поднес ее к диску, едва коснувшись, «прицелился» по разметке и вырезал паз, обдав все вокруг столпом искр. Взял пробку, сунул «проход», тот проскочил, но и «непроход», который я сунул следом, тоже вставился. Брак? Не-а… я положил шайбу боком и аккуратно стукнул киянкой. После этого «проход» прошел через паз, а вот «непроход», как и положено, застрял.

Через полчаса я припилил все детали и понес старшему мастеру. Их планерка закончилась, и он, вместе с другими мастерами, уже сидел в ГОСКе, за столами, заваленными бумагами.

— Готово! — объявил я.

— Ром, ты че ему дал? — Сергей Алексеевич выпучил глаза на шайбы.

— Чего, в брак загнал? — старший мастер аж подскочил из-за стола, бросившись к ящику с деталями.

Схватил штангенциркуль и принялся вымерять «юбочку». Мне все стало понятно без слов.

Этот козёл, видимо, по отмашке начальника, решил меня подставить. Даже не столько меня, сколько Палыча, ведь за мой косяк отвечать следовало наставнику. Ничего, пусть сколько угодно мерит, всё равно не получит того, что хочет.

— А паз фрезеровал кто? — растерянно спросил он, почесывая затылок, когда померил «юбку» на последней детали.

— Да я сам припилил, — в моем голосе безразличие, будто банку шпрот вскрыл, а не детальку сложную смастрячил. — У нас же один горизонтальный стоит пока, а на втором большая партия. Не знал что ли?

— Как — сам? — в глазах у мастера снова вспыхнула потерянная было надежда. — Там же под пробку…

— На! — Я вручил ему пробку на 2Н9. — Ты как сказал, Ром, к обеду на травление. Вот тебе на пару часов раньше обеда. Кушай, с булочками…

У меня уже язык не поворачивался обращаться к нему на «вы».Рома выхватил пробку и чуть ли не трясущимися руками начал совать в паз. Естественно, все было сделано по размеру. Закончив, весь красный от досады, он вернул мне пробку.

— Неси на телегу…

Я ничего ему не сказал, пусть думает, что я не понял, какие он тут партии разыгрывает.

— И еще, Жень, дай ему двадцать вторые, — распорядился Рома.

— «Папа-мама»? — уточнил мой мастер. — Там же сверловка, куда ему?

— Пусть учится! — раздраженно бросил старший мастер и выскочил из ГОСКа.

— Во дает, — только и прокомментировал Женя.

Взял у себя из-под стола деревянный короб с парой десятков стальных деталей, положил короб на стол и подозвал меня.

— Будешь брать? Детали непростые, не знаю, почему Рома решил их тебе дать, но без Палыча я бы не советовал их делать, — прокомментировал Женя.

Я внимательно осмотрел детали, заглянул в чертеж и полистал техпроцесс. Позиция действительно непростая — две остальных качалки, которые сначала сверлятся по одной, а затем разворачиваются вместе. Все бы ничего, но сверлить надо сверлом на двадцать. Работа точно не для ученика, а если и доверять ученику, то наставник сначала должен полностью настроить сверлильный станок для работы, чтобы ученику осталось только механически сами действия совершить.

— Да я у мужиков, если что, спрошу. Жень, ты не переживай, а если не пойму — то Палыча дождусь.

Женя вздохнул, а потом всё-таки вручил мне 22-ю позицию.

— Смотри не навороти, Егор. Там, если мне память не изменяет, кондуктор идёт для сверловки. Прежде чем сверлить, ты действительно с мужиками посоветуйся.

— Сделаем в лучшем виде! — заверил я.

Я взял ящик и пошёл к выходу, но Женя вдруг двинулся за мной.

— Егор, секунду…

— Ась?

— Ты как от начальника тогда ушел, так ему потом скорую вызывали, чего ты там ляпнул?

Ого, не притворялся этот жук, значит.

— Ничего такого, по душам просто поговорили.

Мастер внимательно на меня посмотрел.

— Аккуратнее будь, он сегодня с утра как сумасшедший орал. А я его хорошо знаю — если кого-то невзлюбил, то из цеха на раз-два выживет.

Я не стал говорить мастеру, что задерживаться в цеху у меня планов нет, но за предупреждение поблагодарил. Занеся детали к верстаку и вооружившись техпроцессом, отправился получать кондуктор.

Кондуктора, как и другие специальные приспособления вроде шаблонов, хранились на отдельном складе. Его было видно из любой точки цеха из-за упирающихся в потолок высоченных громоздких стеллажей. Склад был огорожен от остального цеха забором и соседствовал с еще одной кладовой, там хранились литые заготовки деталей.

Когда я подошел к складу специальных приспособлений, то уперся в закрытую дверь. Кто стучится в дверь моя, если дома нет никто… Я на всякий случай всё-таки подёргал за ручку, постучал, но нет — никого внутри не было. И никакой даже записки на двери не висело. Можно было подумать, что кладовщик просто отошел в уборную, но и это вряд ли — свет в кладовой тоже не горел. Я все-таки постучал ещё раз.

— По голове себе постучи, ты че, дятел? Не видишь, закрыто? — раздался со стороны материальной кладовой уже знакомый голос деда.

Я обернулся и увидел кладовщика, который вышел с тремя толстыми металлическими прутками к пиле (та стояла прямо напротив входа в материалку), чтобы нарезать их в размер для заготовок.

— Дергает он. Дёргать в другом месте будешь, — кладовщик зажал один из прутков в тиски, включил пилу, и полотно с крупными зубцами пришло в движение. Из специального краника на пруток тонкой струйкой полилась эмульсия. — Нет сегодня никого. А ты че, собственно, хотел?

— Да ничего, раз нет никого, — я пожал плечами. — Значит, не судьба.

— Где вас таких понабрали… — заворчал старик.

Полотно пилы коснулось прутка, кладовщик выключил пилу и замерил рулеткой длину будущей заготовки. Удовлетворенно кивнул, попав в размер с первого раза.

— Судьба — не судьба, я тебе на кой хрен? Чего ты там собрался получать?

Я ещё после первой встречи, пока разбирался с робой, понял, что спорить с этим дедушкой себе дороже. Тем более, он ещё с того момента явно не отошёл — волком на меня смотрел. Ну а я снова пришел с пустыми руками. Не к нему, правда, но такое впечатление, что все дороги ведут… не в Рим, а в материальную кладовую.

— Кондуктор на папа-мама, — сказал я, поднимая технологию, чтобы показать кладовщику.

— Это ж кто тебе их доверил? — изумился старик. — Это не ученику детали! Мастер в курсе? Или сам из ячейки их утянул? Так если сам, то пойди положи обратно, пока не поздно.

Вот так выходило — и он абсолютно прав, и я.

— Спасибо за заботу, но кондуктор я всё-таки возьму, — ответил я.

Я открыл техпроцесс на нужной операции и показал кладовщику номер кондуктора к получению. Тот, продолжая что-то приговаривать себе под нос, достал-таки ключи и открыл склад. Дверь с лязгом и грохотом отодвинулась.

— Заходи, молодой! Давай только быстрее шевелись, мне работы навалили, что, чувствую, сверхурочно придётся оставаться.

Кладовщик, кряхтя, сел за стол, на котором стояла картотека с номерами деталей. Пока он искал нужную карточку, я огляделся, решив осмотреть склад.