— Бывай.

Он ушел, а я ещё не несколько минут постоял возле трансформаторной будки. Как всё исправить? Мыслей пока не приходило. Что ж, будем разбираться по ситуации.

На сборку я вернулся одновременно с товарищем Грушей. Тот с важным видом держал в руках лист-браковку и вручил Ане.

— Ознакомьтесь, распишитесь — и хорошего вам трудового дня… — он высказал заготовленное и только тогда заозирался: А где деталь? — спросил контролёр, не найдя её на верстаке.

— Так вот она, Егор посмотрел, все исправил, и никакого брака больше нет! — с гордостью заявила Аня, довольная и сияющая.

— Это как такое возможно? — изумился Груша, и почесал пушок бакенбарда.

— Как невозможно, только наоборот, — я не удержался от подколки, уж больно здешний контролёр был борзый. — Мы прокладку положили, чуть где напильником чуханули, и оп-ля — три рубля.

— Так, э-э, — контролёр нахмурился. — Не положено же, не по технологии. Там же написано…

— На заборе тоже написано, а там дрова, — возразил я. — Нам приёмку проходить надо или как? А еще мне почему-то кажется, что так понадёжнее будет.

— Почему это? — с подозрением уточнил Груша.

— Слышал от наставника, что на испытаниях часто при сбросе петли вырывает, — с ходу сочинил я. — С прокладкой такую технологическую особенность можно исключить.

Контролёр проверил собранный узел, по несколько раз вставил и убрал штыри и, наконец, хоть и нехотя, но удовлетворённо закивал.

— Потом технолога вызовешь, он внесёт прокладку в технологический процесс, — подсказал я ноу-хау.

— Это если приемку пройдёт… — всё ещё пытался возражать Груша. но сам понимал уже, чтопроиграл…

— Не пройдет, а пролетит, — я взял документ о браке из рук Ани, и, широким жестом порвав, выкинул в контейнер с использованной ветошью.

Обед подошел к концу, поэтому к своему рабочему месту вернулся сборщик, который несколько изумлённо смотрел теперь на собранный узел аварийного сброса.

— Нихер*се! — ёмко выразил он свои эмоции. — Это кто до такого догадался?

— Наш ученик, Егор, — с гордостью сообщила Аня.

Я невольно пошире расправил плечи. Что сказать, приятно, когда девушка вот так от результатов твоей работы улыбается.

— Во голова у пацана варит! — похвалил меня мужик. — Так, а это что. Ну ё! Я же говорил, если какой инструмент берёте, то надо на место класть…

Шепча, он поправил банку с клеем и отодвинул киянку. На самом деле я всё вернул на место, где оно и было, просто мужик не хотел признавать, что какой-то ученик справился лучше него.

— А вот и комиссия подоспела, — зашептал Груша, вновь мигом раскрасневшийся. — По ним можно часы сверять.

Действительно, в ворота корпуса зашло несколько человек в пиджаках. Те самые приемщики, которых контролёр ждал. Нам с Аней здесь больше нечего было делать, и мы зашагали к выходу. Один из приемщиков на меня посмотрел, я приветственно кивнул и пошёл дальше.

На выходе мы столкнулись с нашим рабочим из седьмого цеха. Рудик, очевидно, отправил спеца.

— Анька, ну куда идти? — спросил он.

— А никуда, Егор все сам уже сделал! — звонко ответила она.

Ко мне подошел мастер нашего участка и вдруг напряженно проговорил:

— Так, Егор, ничего хорошего в ближайшие полчаса тебя не ждёт. Мы идём к начальнику. Шагом марш, иди за мной!

Мастер развернулся и пошагал по металлической лестнице, казавшейся не слишком устойчивой, на некое подобие второго этажа. Начальник решил запоздало познакомиться? Я коротко пожал плечами и пошел вслед за мастером, проворно взбежавшим на второй этаж.

— Здрасьте, добрый день, — по узкому проходу, отделённому невысоким ограждением, ходили туда-сюда женщины средних лет. Одна за другой мелькали двери БТК, цехового архива, БТЗ и, собственно, здесь был кабинет начальника цеха.

— Начальник у нас — товарищ взрывной, отличного от своего мнения не терпит, — снабжал меня ценными подсказками мастер, на ходу чуть повернув голову в мою сторону. — Поэтому стой молча, кивай, на всё соглашайся и говори: сделаем.

Ну да, всё по классике, перед лицом начальствующим вид следует иметь придурковатый. Можно даже и не лихой. Такие вещи даже объяснять не надо, я на своем веку столько разных начальников пережил, что уже и не всех помню. Поэтому с очередным как-нибудь притрусь. В начальнике что главное — чтобы он в делах цеха разбирался не хуже самих работяг. Разбирается — значит, договоримся. Не сейчас прямо, а на отдалённой перспективе, так сказать.

Мы остановились возле окрашенной в тёмно-зелёный цвет двери с надписью: «начальник цеха №7». Мастер, чуть надавив на тяжело открывающуюся дверь, завалился внутрь.

— Нас Саныч вызывал!

Дверь вела в довольно узкий, шириной метра полтора и длиной метра четыре коридор. В конце его располагался лакированный под дерево стол из ДСП, за которым сидела секретарша средних лет с коротко стриженными волосами и молодой наружности. На её столе стоял старый дисковый телефон бежевого цвета. При виде нас она сняла трубку, набрала короткий четырёхзначный номер, и я даже с того места, где стоял, услышал короткие гудки.

— Подождите, ему кто-то из заводоуправления позвонил, уже полчаса на линии, — поговорила секретарша и повесила трубку.

— Ждём! — кивнул мастер, опускаясь на скамью, обтянутую дермантином. Он похлопал по скамье ладонью рядом с собой. — Присаживайся, Егор, в ногах правды нет.

Я качнул головой, отказываясь, и, сунув руки в карманы брюк, опёрся плечом о стену.

— Ты мое заявление на отгул на подпись передала? — мастер, не зная, куда пока деть руки, растер колени ладонями.

— В работе, а ты куда намылился?

— Да завтра с утра диван-софу привезут, урвал!

— Вот ты молодец, мне бы такого мужика! — вздохнула секретарша, но тут же отвлеклась на звонок. — Да, уточню у табельщицы…

Мастеру нашему секретарша явно нравилась, по лицу было видно, как ему польстили её слова. Он повернулся ко мне и, наконец, объявил, для чего я понадобился начальнику.

— Так, Егор, вкратце расскажи-ка, что там произошло? Ты что, в узлу ковыряться полез? «Бычка» в брак загнал?

Вот и причина вызова вырисовывается. Только какие-то сведения у мастера… неправильные.

— Сергей Алексеевич, так наоборот все было, — заверил я. — Мы с Анютой подсказали сборке, как лучше этот узел собирать. У них после обеда была приемка, прошли за милую душу.

Я не обманывал, когда мы с контролёром вернулись в цех, то как раз позвонили со сборки и сообщили, что комиссия приняла аварийный сброс на ура.

— В смысле, помог… погоди, ты говоришь, что комиссия узел приняла?

— Так и говорю, — подтвердил я.

Я заметил, как мастер изменился в лице, ещё усерднее начал растирать колени ладонями. Занервничал, будто я ему сказал ровно противоположное и действительно запорол деталь в брак. Выглядело это всё странно.

— Бли-и-ин, — протянул он. — Ну ты даешь!

— Чего не так-то? — не удержался я.

— Нас Саныч сейчас потрохами сожрет! — шепнул мастер. — Он этих «бычков» только в прошлом году нам на производство выбил. Трясутся над ними, как кленовый лист на ветру.

Я не совсем понимал, куда клонит мастер. Одно дело, если бы я действительно деталь вогнал в брак, и совсем другое, когда я брак исправил и благополучно установил «бычка» в узел. Так что, по логике, претензии и быть не могло. Другое дело, что на производстве подчас эта самая логика отсутствует. Впрочем, следующие слова ситуацию более или менее прояснили.

— Ты понимаешь, Егор. Оно ведь как устроено, нам «бычка» обратно в цех возвращали, и потом его проводили, как деталь по ремонту…

Ну а дальше он коротко, но вполне понятно объяснил, что теперь из-за моих манипуляций надобность в доработке «бычка» отпадет. Теперь деталь смогут дорабатывать непосредственно на окончательной сборке. И все бы ничего, но если эту операцию заберут, то халявных нормочасов у цеха больше не будет.