Я была поражена тоном его голоса и тем, что Бен сказал «он». Как будто, как бы смешно это не звучало, он лично был знаком с этим лебедем...

Бен встретился со мной взглядом и понял, что выдал себя.

— Это не просто лебедь, — признал он неохотно. — Теперь дай мне свой жакет.

Все еще сомневаясь в правдивости слов Бена, я, тем не менее, сорвала с себя жакет. Его размера не хватило, чтобы прикрыть такую здоровую птицу, но как бы там ни было, я набросила его сверху, и Бен помчался к себе в номер. Поднявшись, он сразу же бросился в ванную и велел мне включить воду.

— Что ты хочешь делать? — спросила я, выполняя то, что он велел.

— Он замерзает. Я хочу его согреть.

— Но это же черный лебедь! — возразила я.

— Черный лебедь рядом с Нойшванштайном, — прорычал он.

Когда ванна заполнилась горячей водой уже наполовину, Бен опустился на колени, все еще держа лебедя на руках.

Потом он повернул ко мне голову.

— Отойди, — велел он. — На всякий случай. На самом деле, может, тебе вообще лучше выйти из ванной.

Я сделала шаг назад и встала в узком проеме. Но не собиралась покидать ванную. Я смотрела, как Бен развел руки, и птица с плеском упала в воду. Мне сложно сказать наверняка, что произошло дальше, так как с моего места не все было видно, да и Бен загораживал обзор. Но было много брызг, а потом из ванной показалась человеческая рука, которая схватилась за её край, и все это сопровождалось звуками, как будто кого-то душили. Через секунду я уже стояла возле Бена и заглядывала ему через плечо. От черного лебедя осталось только несколько черных перьев, плавающих на поверхности воды, а на его месте появился мужчина, которого я сразу узнала.

Высокий, обнаженный, грязный, в синяках и крови — это был Лукас.

Глава 16

Разбитая скрипка

Кто-то выругался, и, скорее всего, это была я, потому что Лукас был занят тем, как бы не утонуть в ванной, попутно обливая Бена розовой водой. Похоже, он потерял много крови, и на некоторые раны, определенно, нужно было наложить швы. Его мокрый кашель говорил о том, что он наглотался воды, когда был бесцеремонно сброшен в ванную. Губы у него посинели от холода, а на волосах все еще болтались сосульки.

Я видела Лукаса дважды — на конюшне у дедушки с бабушкой и на озере Альпзее. Бен же утверждал, что не знает его, поэтому я немало удивилась, когда он, убрав с лица мокрые волосы, сказал:

— Я же сказал тебе, идиот, не возвращаться сюда! Почему ты никогда меня не слушаешь?

— Я просто не думал... что они могут узнать... — начал было оправдываться Лукас, стуча зубами, но Бен прервал его.

— Ну конечно они узнали! Ты не можешь хранить секреты от них! Уж ты-то это знаешь, как никто!

— Тебе нужна моя помощь, — Лукас упрямо продолжал твердить свое.

Бен вздохнул и сказал:

— Надо зашить тебе руку. Меч, да?

— Булава, — ответил Лукас. Похоже, он был горд собой. — Всего лишь царапина. Я был настолько быстр, что она едва меня чиркнула.

— Ну да, — хмыкнул Бен. — В ином случае, ты лишился бы руки. Жасмин, можешь принести мне... — Он не договорил предложение, когда повернулся ко мне, и его взгляд встретился с ошарашенным моим. Словно он знал о моем присутствии, но до сего момента ему даже не приходило в голову, что это означало. Его рот открылся, и он долю секунды тупо смотрел на меня, а потом все-таки произнес обессилевшим голосом: — Гмм, что ж. Ты уже знакома с Лукасом.

Он неопределенным жестом махнул в сторону человека в ванной, который улыбнулся мне и сказал:

— Привет, Жасмин.

— Здравствуй, — ответила я. Мой голос прозвучал до нелепого жестко и формально, учитывая обстоятельства.

А учитывая оттенок розового в ванной, меня немало удивило, что Лукас так легко отделался. Конечно, сейчас над ним не нависала никакая угроза, но, думаю, это было не по-людски, оставить обнаженного мужчину продолжать истекать кровью в ванной. Поэтому я отчеканила самым ледяным голосом, на который была способна:

— Я пошла за аптечкой. И пока я буду ходить, может, вы сумеете придумать внятное объяснение тому факту, что вы, похоже, неплохо знаете друг друга, при том, что ты мне врал в лицо, будто не знаком ни с каким Лукасом.

Я так разозлилась на Бена, что мне хотелось вцепиться ему в плечи и трясти, трясти, пока из него не посыпались бы зубы. У этого человека не было ничего святого?! Он лгал мне, не прекращая. Лиам не раз говорил мне, что Бен эгоистичен и эгоцентричен. Но я вдруг поняла, что в первую очередь, я злюсь на себя — потому что вновь и вновь доверяла ему. Только потому, что Бен был братом Лиама, а он держал меня за идиотку. Сама виновата. Но от осознания этого мне стало еще хуже.

— Идиотка, идиотка! — проклинала я себя, ища аптечку трясущимися руками. И почему я все еще доверяла людям? Что за дебильный инстинкт? Почему, ну почему, я верю словам Бена? Нужно быть жестче. Нарастить панцирь. Надо учиться на своих ошибках. Но я же, как та глупая обезьяна в научном эксперименте: продолжаю нажимать на кнопку, и меня продолжает бить током, пока не убьет совсем.

— Жасмин, это не то, что ты думаешь, — сказал Бен, появившись у меня за спиной.

— Да неужели? — сказала я, радуясь про себя тому, как жестко прозвучал мой голос. — Потому что я думаю, что ты мне солгал про Лукаса. Как лгал обо всем.

— Это... Нет. Я солгал, потому что... — Он умолк, покачал головой, затем сказал: — Уверяю тебя, на то была веская причина!

— Потрясающе! Что за причина, расскажи, тогда я не буду злиться!

           Бен посмотрел на меня. Его рубашка была заляпана кровью черного лебедя-Лукаса, а волосы все еще не высохли. Секунды тянулись, а он все молчал. Это было невыносимо и так выводило из себя...

— Просто брось мне нитку с иголкой, — крикнул из ванной Лукас, — и я сделаю все сам.

— Что он такое? — прошипела я, тыча пальцем в сторону ванной.

— Он... рыцарь, — тихо ответил Бен. — Лебединый рыцарь. Бродяга. Его изгнали.

— За что?

— За нарушение одного из правил. Но он на нашей стороне.

— Бен, а мы с тобой на одной стороне? — спросила я, когда из ванной послышался всплеск воды.

Он помолчал, его плечи поникли, и он устало пробормотал:

— Жасмин, теперь я даже не знаю.

Он оглянулся на Лукаса, который тем временем появился в дверях. Мокрый и совершенно голый.

— Не мог бы ты чем-нибудь прикрыться, а? — огрызнулся Бен.

— Ах, да, — небрежно ответил Лукас, хватая ближайшее полотенце, — забыл, что людям не нравится нагота.

— Ну, мы же здесь не одни с тобой, — многозначительно сказал Бен, когда Лукас обернул полотенце вокруг бедер.

— Ой, на мой счет можно не переживать, — сказала я холодно. — Чего я там не видела. Он может гулять хоть голышом, мне все равно. — Я протянула аптечку Бену и с прищуром посмотрела на Лукаса. — Быстро ты согрелся, если учесть, что еще недавно валялся полузамороженным лебединым полуфабрикатом.

— Нас сложно убить, — объяснил Лукас. Он посмотрел на Бена, который включил чайник. — Я с удовольствием выпью чаю, если нальете.

— Я не собираюсь чаи гонять! — сердито сказал Бен. — Нужно простерилизовать иглу.

— О. Понятно, — сказал Лукас, усаживаясь на край кровати. — Не злись на Бена, — сказал он мне. — Я не должен был с тобой разговаривать.

— Откуда вы друг друга знаете? — холодно спросила я.

— Мы познакомились с ним здесь, в Нойшванштайне, — ответил Бен.

— Значит, ты уже бывал здесь? — спросила я, отмечая про себя, что и об этом он мне солгал.

— Я бывал здесь много-много раз! Я начал поиски лебединой песни задолго до смерти Лиама. С тех пор, как он её спрятал.

— Но... твоя мама сказала мне, что ты работал в Германии...