Как бы Алексей не пытался убедить себя в том, что он находится не в африканской саване, а в полной цивилизованного блеска Европе и удивляться по разным пустякам не стоит, но не удержался… Удивился. Было отчего. Для него, прозвучавшее, заманчивое предложение оказалось полной неожиданностью. Он вернулся в комнату. Подошел вплотную к носителю идеи и учтиво поинтересовался:

— Что еще сказал обо мне Механик?

По его тону никак нельзя было догадаться, он осуждает услышанное предложение или согласен.

— Какие у высоких договаривающихся сторон еще есть предложения, заявления или дополнения?

Вроде бы ничего грозного не сказал, но охрана перестала ухмыляться. Видать, почувствовали пацаны, что-то не то.

Выражение сонной тупости, сменилась на их лицах проявлением угрюмой недоброжелательности. Малохольные кооперативные ларечники времен первоначального накопления дикого капитала хорошо это выражение знают. После него начинались безобразные выходки в виде уничтожения товара и нанесения легких и очень обидных телесных повреждений.

— Если не присмотрел себе угол для жилья, можешь здесь перекантоваться. Заодно и за барахлом присмотришь, чтобы не растащили, — как-то невпопад, растерянно продолжал завлекать посулами и обещаниями Залупенко. — Короче говоря, если надумаешь дай знать.

— Обязательно, уж больно интересное и заманчивое предложение. Спасибо.

Вежливо кивнув, Гусаров вышел вон.

— С полицией, чтобы они к тебе не цеплялись, я все улажу.

Видя, как выходящий Алексей, в такт шагов кивает головой, приняв это за знак одобрения, опять перешел к своей начальственно-хамоватой манере разговора, с зависящими от него людьми.

— Сейчас пока иди. Много еще вас таких, задерживаешь долго…

Со стороны, последние слова и выглядели, и прозвучали довольно комично. Алексея уже и так, в комнате не было.

Один из «быков» не удержался и обидно заржал. Вот на нем-то начальник и отыгрался, дав ему в зубы. Врезал больше для порядка, чем с желанием выбить пару коренных. От этого настроение не улучшилось. Однако равновесие в природе восстановилось.

Формула: «Я начальник — ты дурак» приобрела свой обычный вид. Возвратив свои утраченные начальственные кондиции, только и буркнул, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Механика зови…

И снова углубился в изучение лежащих на столе бумаг.

Гордый тамбовский «секьюрити», аккуратно прижимая носовой платок к разбитой и вспухшей губе, что-то тихо пришептывал сквозь боль жалуясь на превратности судьбы.

За что был подвергнут наказанию, он благоразумно решил не спрашивать. Ничего не попишешь — производственная травма.

Отчего барин гневается — дворни знать не положено.

Через несколько минут, из тех же дверей вышел совершенно обалдевший от счастья Механик.

Алексей, стоя неподалеку между этажами, невольно слышал, как Залупенко уговаривал его остаться. Сквозь филенчатую дверь это было не сложно. Предлагал змей-искуситель, удвоить сумму выплат. И что уже было совсем из области запредельного понимания выдать прямо сейчас пятьдесят процентов аванса в счет следующей оплаты. Это был вроде бы беспроигрышный ход. Но старик, хотя какой он старик с грустью подумал Алексей — отказался.

И в самом деле. С внуками, с любимой и единственной дорогой женщиной провести остаток отведенного тебе для жизни на земле времени. Каждый день видеть их. Постоянно быть рядом с ними — разве это не счастье? А деньги? Да, сколько их не имей, всегда будет не хватать.

Сейчас он стоял рядом с Алексеем и счастливо как-то уж совсем по-детски, застенчиво улыбался. Потом, взяв его за руку сделав заговорщицкое лицо, потянул вниз по лестнице. Когда они стали спускаться механик торопливо, с опаской осмотрелся по сторонам и быстро сунул Алексею, даже не конверт, а свой пакет.

— Здесь двадцать четыре тысячи, — с каким-то хриплым восторгом прошептал он. — Даже сердце зашлось от счастья. Сбереги, пожалуйста, до завтра. А завтра я их в банк оформлю и поедем отсюда. Дел дома… У-у-ух! Столько накопилось, что тебе и не передать…

И он стал подробно и обстоятельно рассказывать Алексею, сколько бытовых проблем накопилась за время его отсутствия.

Пока они спускались по лестнице, Алексей слушал его несколько растеряно, не переставая удивляться человеческой природе и ее сущности.

Вот так спокойно почти незнакомому человеку отдать свой годовой заработок мог либо очень наивный человек, либо романтик, твердо уверенный в том, что его окружают лишь идеальные божьи создания, сотканные из чести и добра, честности и бескорыстия.

Не выходя из здания, предварительно убедившись, что его никто не видит, Алексей под мышкой у основания рукава надорвал подкладку своей довольно старой куртки и оба конверта засунул, как можно глубже, распределив их справа и слева. Посмотрел на себя, как бы со стороны. Мешковато, конечно. Зато все время при тебе. Он вопросительно глянул на Механика. Тот пожал плечами мол, все нормально.

После этого они отправились в ближайший гаштет, так у немцев называются закусочные, отпраздновать успешное окончание строительства и получение денег.

Оба были оживленно-возбуждены. Пока они туда шли, а это пять минут ходу Алексей выслушивал все новые и новые подробности счастливой жизни, которая наступит после их возвращения домой.

Судя по всему, Степан Андреевич уже и в мыслях не допускал, что они могут, вот так за здорово живешь расстаться.

Когда они пришли в пивную, на пороге их ноздри уловили запах, нет, аромат, чего-то вкусного из свинины и специй. Также, как бы в придачу, выделялся здоровый, пивной дух этого заведения.

Из вестибюля Механик позвонил своей то ли знакомой, то ли соседке в Россию. Долго извинялся и, в конце концов, попросил ее передать жене, чтобы она не волновалась т. к. он скоро, дня через два или три возвращается домой.

После этого «будьте любезны кушать».

Оба с видимым удовольствием вышли на кулинарное ристалище, где им не без усилий пришлось скрестить свои ножи и вилки с серьезными соперниками — огромными порциями вкуснейшей и нежнейшей еды.

Практически не вставая из-за стола, они с удовольствием, не испугавшись возможных последствий, съели по две порции свиных ножек с капустой и гороховым пюре. В финале пиршества плоти, накрыли все это великолепие, парой баварского пива. После этого, сытые и довольные вспомнили, что сегодня состоится отвальная или иначе прощальный ужин.

Зашли в супермаркет, где… А..! Гулять, так гулять! Купили две бутылки отечественной водки «Столичная», гораздо более дорогого продукта, нежели местное пойло с названием шнапс.

Но если у тебя за подкладкой больше тридцати тысяч, то скажите, кто будет обращать внимание на такую ерунду?

Жен рядом нет. Пилить некому.

Поэтому, как там у Владимира Семёновича — «гуляй, рванина, от рубля и выше».

Когда они сытые, чуть под хмельком вернулись в свое жилище, ставшее за прошедшее время почти что родным, мало того, обретшее элементы домашнего очага, праздник «Хрустящего евро» был в самом разгаре. Судя по количеству ящиков с дешевым шнапсом и ещё большим количеством пива, народ решил напоследок гульнуть широко и с размахом.

Алексея, так как он стоял ближе всех к штабелям со спиртным, попросили передать еще пару бутылок, он с улыбкой взялся за торчащие горлышки, вынимая их из гнезда и очень этим захватом, вернее самими бутылками остался недоволен. Ему не понравились пробки на бутылочных головках, они прокручивались по оси вперед и назад, вместо того, чтобы быть закрепленными намертво.

«А водка хоть и с немецкими наклейками, но самопальная» — однозначно определил он.

Он вдруг почувствовал, вернее сказать мимолетно ощутил на себе чей-то очень внимательный и колючий взгляд. Передовая следующие бутылки, кстати, с тем же дефектом он наткнулся на глаза наблюдавшего за его руками Солдафона. Тот попеременно смотрел то на них, то на лицо Алексея, как бы пытаясь понять, догадался ли подавальщик о небольшом секрете спиртного? Посреди атмосферы всеобщего веселья и радости, это было и странно и неприятно.