Вспомнили, что рицин — это белковый токсин. Смертельная доза для человека составляет 0,3 мг/кг. Смерть от его вдыхания наступает через 7–8 дней. Сопоставили с теми данными, которые были по имеющимся трупам. Точно. Семь-восемь дней. Правда, Марков умер через четыре дня, но он не вдыхал, его укололи зонтиком, в который был вмонтирован шприц. Придумают же такое?
На первой стадии, этот яд (его получаемый из семян растительной клещевины, а ее в свою очередь выращивают для получения касторового масла) не требует серьезной химической очистки и сравнительно просто вырабатывается в небольших количествах. Достаточно двух небольших комнат для создания кустарного производства и все, разворачивай свой бизнес. Потом хочешь сам нюхай, а нет, так угощай иноверцев и недоброжелателей. Заложи в бомбу и распыляй над их городами. Это и пугало. Возможности-то безграничные.
Все следы по производству яда в кустарных, читай домашних условиях, вели в район нынешней дислокации вооруженных сил. Где-то здесь находились мобильные биологические лаборатории. Разведка и донесения местного населения указывали на примерный район нахождения этой беды.
Сейчас следовало скоренько высадиться с вертолетов, быстренько пострелять по сторонам, подорвать собственно, сами помещения и уничтожить производственное оборудование. Плевое, что говориться дело. С малюсенькой оговоркой. Постараться в собственных интересах рицин не вдыхать и уж тем более зонтиком не колоться.
Подготовку к операции по уничтожению сверхсекретного предприятия по производству рицина, прервала команда «в ружье» и выезд на место боя. По сообщениям радиоэфира в подразделении, которое участвовало в боестолкновении, были убитые и раненые.
Очень эта команда понравилась и даже чем-то обрадовала диверсантов. Несмотря на то, что все устали как собаки, но главное не надо было надевать гадкий противогаз и на время избавиться от мучений.
Уже через десять минут, цинки с патронами в машину побросали, гранатами запаслись и рванули.
В дороге им объяснили, что на мирно двигавшуюся колонну их товарищей возвращающихся после зачистки территории от бандитов было совершенно нападение, бессмысленное и жестокое, как и все, что делают бандиты.
О случившемся, успел сообщить один из офицеров. Связь с ними резко прервалась. Больше подробностей не было. Ждать расшифровки донесений со спутников, терять время. Выяснять более детальные подробности придется на месте нападения на миролюбивых солдат несущих жителям этих мест мир-май-труд, процветание и надежду.
Прибыв на место, обнаружили сожженные машины, несколько обгоревших трупов и огромную воронку с разбросанными в радиусе двухсот метров человеческими останками. Очень этот вид не понравился командованию. Оно ходило вокруг и во все горло материло и войну, и «духов», и неудавшуюся окопную жизнь. Что означало, очередную задержку денежного довольствия и другие нескладухи в личной жизни…
Гусаров стоял в стороне. Он вспомнил, что с конвоем, от которого остались только сожженные машины, двигался и Пирогов…
В округе стоял кислый запах взрывчатки и горелого мяса. Поковырявшись в воронке и осмотревшись по сторонам, к правильным выводам не пришли. Остались ли живые? Где остальная техника? Куда все это отогнали и попрятали? Чем больше напрягались, тем больше возникало вопросов. Решили поплотнее поработать с местным населением, в первую очередь для того, чтобы растопить холодок отчуждения, возникший во взаимоотношениях с ним и только во-вторую, чтобы найти у него необходимые ответы на вопросы.
Местная агентура подобно местному населению была, как и всюду жадная и ленивая. Руку дружбы первыми не тянули. За идею не работали. Добровольно на односторонний контакт не шли. Прежде чем слово из него выдавишь, приходилось основательно попотеть и прикладом и сапогом.
Позже, устав от бесплодных попыток выяснить обстановку методом «выдавить» стали платить небольшие деньги и начало получаться. И так с каждым осведомителем, на роль которого брали любого подвернувшегося под руку. Стрижка кота получалось — визгу много, а шерсти клок, да и та — некондиционная. Худо-бедно, но через полчаса уже знали, кто напал и были ли пленные, а главное — куда их увезли.
Когда подъезжали к нужному месту и сняли оружие с предохранителя, удивились стрельбе и хаотичным взрывам, доносящимся с конечного пункта их кратковременной командировки. Оказывается, там уже шел кровавый и беспощадный бой, за право грабить награбленной, как объяснили бы комиссары, если бы их ввели в кадровый состав части. К сожалению, в штате их не числилось, приходилось до всего добираться при помощи собственного ума.
Командиры пришли к правильному решению — наши передовые части и без этого понесли большие потери. Не снижая боеготовности, как во время битвы за Варшаву в 1944 году посидим пока в машинах за местной Вислой и издали послушаем музыку сражения.
Чтобы не оказаться между двух огней, решили маленько подождать. Пусть одна сторона окончательно и до конца поубивает другую и одержит блистательную победу над врагом.
Когда белые фигуры, беспрерывно атакуя, обрели преимущество на всех направлениях поля сражения. Черному королю матом сообщили о том, что его позиция провальна и партии пизд… т. е. конец. После этого мобильная группа спецназа и вмешалась в межплеменной конфликт интересов.
Огневого столкновения с победителями фактически не было так, легко стрельнули для острастки и предупреждения, да в матюгальник рявкнули пару идеологически-правильных и ласковых слов. После этого скоренько выяснилось, что нападавшие были союзниками, а конкретнее из той самой этнически обособленной банды, которая воевала на стороне федералов. Поэтому все прошло мирно и спокойно.
Попросили союзников выяснить были ли здесь пленные и где они? Как же они радостно согласились. С каким неподдельным желанием бросились выполнять эту простую просьбу. Еще бы, им их белые союзники не просто разрешили, а попросили с применением местных особенностей, задавая вопросы расспросить их врагов о разных пустяках. Ведь они в начале испугались, что несколько человек оставшихся в живых у них заберут в православный плен. Будут их там кормить, поить. А когда они вернуться домой, будут на всех местных базарах смеяться над федералами и издеваться над ними…
К их большой радости этого не случилось.
Когда победители стали интересоваться у плененных соседей тем, что интересовало их союзников, последним пришлось отводить глаза в сторону и с позорной поспешностью покидать помещение. Такие зверства, хотя и среди них были люди с явными проявлениями садистских наклонностей, даже они знакомые с разными особенностями ведения допросов видеть не могли.
В результате проведения активных и устрашающих методов опроса пленных, население сказало и призналось во всём, кроме одного, куда делся военврач Пирогов.
Пока они обсуждали особенности национального характера, прилетели вертолеты.
Салют, вертолету!
В одном из них находился особист Понятовский, по совместительству инструктор по рукопашному бою. Прибыл не прапорщиком, а майором. Он в сердцах и проговорился, что Пирогова подозревают в том, что он известный наемный убийца известный в узких кругах под собачьей кликухой — Ассенизатор, сказав это, зло сплюнул в пыль. Его следует найти, доставить в штаб и там допросить по всем правилам.
Салют, особисту!
Гусаров постоял, повздыхал вместе со всеми.
Услышанная новость его не удивила, она превратила его в соляной, заколдованный столб — и это не сказка, это метафора… Он вспомнил, что в одном из своих оперативных перевоплощений уже встречался с этим именем.
Раненных, подняв на носилки, отнесли на борт. Ведь не бросишь своих коллег, тем более до вертолета не так далеко и нести оказалось. Разместили их по старой дружбе у окна. Для находящихся бессознания бойцов, возможно, это было и неважно, но речь не о них. Важно для тех, кто это делал. Хоть что-то полезное сделали и ладно.
