– Мы не проиграем, – тихо откликнулся Ясень, и Маб, точно в последний раз, погладила его по щеке.

– И наконец, – добавила она, отпуская Ясеня, – магия амулета не постоянна. Со временем чары будут слабеть и таять, пока совсем не истончатся. Кроме того, кузнецы утверждают, что любое использование чар ускорит разрушение амулета, так же как и непосредственное соприкосновение с железом. Когда вы проникнете в Железное королевство, у вас будет ограниченное время на поиски и убийство вашей жертвы. Так что я бы на твоем месте не мешкала, Меган Чейз.

«Ах, ну разумеется! – подумала я про себя, хотя сердце ушло в пятки. – Мало того, что задача невыполнимая, так еще и время ограниченно. Ничего страшного».

– Королева Маб!

Снаружи раздался пронзительный крик, и в шатер ворвался какой-то разлапистый куст, который заметался подле Маб. Я даже не сразу различила, что это гоблин, облепленный ветками и листиками и в этаком наряде полностью сливающийся с лесным окружением.

– Королева Маб! – выпалил он. – Железные фейри! Нюхх заметил кучу Железяк, они разбили лагерь на краю пустоши! Трубите тревогу! Хватайте оружие! Бежим, бежим!

Одним стремительным движением Маб ухватила бешеного гоблина за горло и приподняла создание в воздух.

– Сколько их там? – негромко спросила она.

Полузадушенный гоблин слабо подергивался, шурша своей лиственной маскировкой.

– Уф… – Лазутчик еще немного потрепыхался и замер. – Несколько сотен? – прохрипел он. – Много огней, много тварей. Нюхх плохо разглядел, простите…

– Они стоят или идут? – продолжала допрашивать Маб голосом почти спокойным и рассудительным, однако остеклевшие глаза смотрели страшно. – Мы успеем подготовиться, или враг уже у ворот?

– В нескольких милях отсюда, ваше величество. Они разбили лагерь, лагерь на ночь! Нюхх думает, что нападут с рассветом!

– Значит, время у нас еще есть. – Маб отшвырнула гоблина, как будто тот был лишь пустой бутылкой из-под колы. – Предупреди войска, что будет битва. Пришли ко мне генералов, нужно обсудить стратегию на утро. Скорей!

Гоблин умчался прочь, как внезапно оживший куст. Маб налетела на Оберона.

– Подумать только! – злобно прошипела она. – Стоит появиться твоей дочери, как на нас немедленно нападают! Как будто специально явились за ней!

Меня охватил темный ужас. С одним или двумя противниками я могла бы справиться, но с целой армией…

– Что же мне делать? – пролепетала я, пытаясь скрыть дрожь в голосе. – Немедленно уходить?

Оберон покачал головой.

– Не в эту ночь, – твердо ответил он. – Враг уже у ворот, ты попадешь к ним прямо в зубы.

– Я могла бы проскользнуть…

– Нет, Меган Чейз. Я не стану рисковать. Слишком многое поставлено на карту, нельзя допустить, чтобы тебя поймали и убили. Мы сразимся с ними завтра, а когда победим, путь в Железное королевство станет свободен.

– Но…

– Никаких препирательств, дочь. – Оберон обернулся и пригвоздил меня к месту суровым взором изумрудных глаз; голос его прозвучал низко и жутко. – Ты останешься здесь, у нас под защитой, до победы в этой битве. Я все еще король, и я сказал свое последнее слово.

Я притихла. Он ведь и впрямь Владыка Летних эльфов, слишком опасно настаивать на своем.

Маб недовольно покачала головой.

– Очень хорошо, Лесной владыка, – заявила она, поднимаясь в полный рост. – Нужно подготовить войско к бою. Прошу меня извинить.

Смерив меня на прощание очередной ледяной улыбкой, Королева Зимних эльфов покинула поляну. Я проводила ее взглядом и обернулась к Оберону.

– И что теперь?

– Теперь, – ответил Оберон, – готовимся к войне.

В ту ночь гудел весь лагерь. Как только просочился слух о скором нападении, нетерпеливое предвкушение охватило войска, подобно лесному пожару, и выплеснулось из битком забитых палаток наружу. Фейри сновали по улицам, как хоккейные фанаты после матча, в поисках еды, выпивки и других, более сомнительных удовольствий. Трубы и барабаны вторили завываниям ветра, хищные ритмы звучали пещерно и грозно. По всему лагерю горели высоченные костры, огонь ревел и рвался во тьму, подобно птице феникс, а воины Лета и Зимы плясали, пили и пели всю ночь напролет.

Я старалась не подходить к самым ярким кострам, сторонилась танцев, вина и всего остального, что творилось в ту ночь в укромных закоулках меж палаток. Стояла себе на одном месте и грела ладони о кружку с черным чаем, а по всему лагерю вокруг Летних и Зимних костров метались темные тени. В ставке Неблагих гоблины и красные колпаки распевали похабные боевые песни, в которых то и дело поминали мясо, кровь и расчлененные тела, а в лагере Светлых в завораживающем ритме кружились дриады и древесные нимфы, покачиваясь, подобно ветвям на ветру. Из-за куста вспорхнул напуганный сатиром сильф; огр опрокинул в рот целый бочонок эля и жадно пил, обливаясь темной жидкостью.

– И не скажешь, что завтра битва, – поделилась я с Ясенем.

Принц стоял, облокотившись о дерево, и небрежно помахивал зеленой бутылкой, из которой время от времени отпивал. Я даже не просила попробовать. Эльфийское вино – мощная штука, а мне совсем не улыбалось превратиться на остаток ночи в ежика или познакомиться с огромными розовыми кроликами.

– Разве празднуют обычно не послепобеды?

– А если завтра не наступит? – Ясень уставился на костер Неблагих, туда, где гоблины вопили что-то про пальцы и поварские тесаки. – Многие не доживут до следующего дня. Когда мы умираем, это окончательно, там дальше ничего нет. – Хотя говорил он равнодушно, как о чем-то само собой разумеющемся, его взгляд потемнел. Принц сделал еще глоток из горлышка и вдруг подмигнул мне. – Кажется, у вас, у смертных, есть такое выражение: пей-гуляй-веселись, пока на голову не упал кирпич?

– Ясень, это вовсе не смешно!..

Неожиданно кто-то рухнул прямо нам под ноги – Пак, растрепанный, без рубашки, в венке из маргариток в рыжих волосах… Он ухмыльнулся мне, но не успела я отреагировать, как на него с хохотом набросилась стайка нимф.

– А, здорово, принцесса! – Нимфы, заливаясь смехом, потащили его за собой, пытаясь поднять, а Пак, отбиваясь, нелепо махал руками. Рыжие волосы негодника пламенели, глаза сверкали, моего давнего друга было не узнать. – Хочешь с нами, покатаемся на фуке?

– Э… нет, Пак, спасибо.

– Дело твое, принцесса. Живем-то только раз! – И Пак позволил нимфам утащить себя в толпу, кружащую вокруг костра.

Ясень покачал головой и сделал еще один глоток из бутылки. Я растерянно смотрела вслед переменившемуся другу.

– С такой стороны я его прежде не знала… – наконец пробормотала я, поежившись от ветра.

Ясень хмыкнул.

– Значит, ты с Плутишкой вовсе не знакома. – Темный эльф отлепился от дерева, подошел ко мне и чуть приобнял за плечи. – Постарайся отдохнуть. Буйство к ночи только разойдется, вряд ли тебе будет приятно смотреть на перепивших фейри. К тому же надо хоть пару часов поспать перед завтрашней битвой.

Я поежилась при мысли о надвигающейся войне.

– А мне тоже надо будет драться?

Мы направились к моей палатке. Ясень вздохнул.

– Нет, если мое слово что-то значит, – проговорил он скорее себе под нос, чем обращаясь ко мне. – Да и Оберон вряд ли позволит тебе впутываться. Ты слишком важна, нельзя рисковать твоей жизнью.

Я почувствовала некоторое облегчение, но вместе с тем и жгучую вину. Устала от своей беспомощности, от того, что все вокруг меня погибают. Может, пора самой начать сражаться за себя?

Вот и палатка. Сердце вдруг заколотилось быстро-быстро, спиной я буквально чувствовала его близость, его спокойную уверенность; кожу покалывало. Темная палатка манила внутрь, слова вертелись у меня на языке, удерживаемые только страхом.

«Давай же, Меган! Попроси его остаться. Что ужасного может произойти? Он откажется?»Я вздрогнула от смущения. «Ладно, это будет глупо. Но откажется ли он и в самом деле? Ты же знаешь, он тебя любит. Чего ты ждешь?»