— Чуть быстрее и я кончу, — признался он.

Я захныкала от очередного приступа восторга.

— Да, я тоже. Кажется…

Зарычав, как дикий, зверь, Громов согнул мои ноги так, что колени почти касались сосков. Он ударил бедрами сильно и мощно. Еще и еще. Быстро, яростно. Как я и хотела.

В глазах потемнело, а потом, наоборот меня залило белым светом. Я вскрикнула и замерла, отчаянно впитывая в себя совершенно незнакомое, новое удовольствие. Но волшебство пропало быстрее, чем мне хотелось. Громов резко вышел, кончая мне на живот. Он упал рядом на подушки, тяжело дышал, но все же нашел силы сказать:

— Душ там.

И указал пальцем. Это было странно, но я не стала спорить. Мне действительно хотелось сполоснуться. Может не так скоро, но — да. Я встала и прошла по указанному направлению. Андрей присоединился ко мне в просторной душевой, обнял и даже снял лейку, чтобы смыть с меня мыло.

— Ты спишь стоя, малышка. Кажется, это был тяжелый день.

Я поняла, что он прав. Глаза закрывались, язык не ворочался. Даже ответить не было сил.

Громов сам помакнул меня пушистым полотенцем и унес на руках в постель. Я почему-то подумала, что он уйдет сейчас, но нет. Андрей лег рядом, обнял меня, укрыл нас обоих одеялом.

— Дорой ночи, жена, — проговорил он.

Уже засыпая я промычала что-то симметричное.

Лиза

Я проснулась рано утром. Андрей еще спал. Но едва я повернулась, чтобы посмотреть на него, он тут же открыл глаза. Шпионить за президентом — дурная затея. Иногда он был больше похож на разведчика Штирлица из бабушкиного любимого фильма. Максимально собран и знает все о тебе на десять шагов вперед.

— Доброе утро, — проговорил Андрей чуть хрипло после сна. — Как ты?

— Вроде хорошо. А как должно быть?

Он пожал плечами и сел, ища глазами часы. Они нашлись на столике у кровати.

— Пять утра? Тебе лучше еще поспать, Лиз.

— И тебе.

Андрей небрежно бросил часы обратно, снова лег и притянул меня к себе.

В его объятиях было уютно, но сон не хотел возвращаться. Бросив попытки отключиться, я решила задать вопросы, которые мучили меня вчера.

— Ты живешь именно здесь?

— Да, мне нравится этот дом больше остальных резиденций. Но чаще я могу доехать только до нашего особняка на Остоженке.

«Наш особняк» звучало чертовски здорово, но я не стала отвлекаться на сантименты, продолжая допрос.

— Есть вертолет. Я видела площадку.

— Слишком пафосно, Лиз.

— Ах, да, конечно. Я должна была догадаться, учитывая твой парк подержанных авто.

— Не будь таким конченым снобом, принцесса.

— Стараюсь. С тобой вряд ли получится вести образ жизни избалованной аристократки.

— Ты собиралась жить в общаге МГУ, — напомнил Гомов. — Поверь, мои условия будут лучше.

— Надеюсь.

Андрей поглаживал меня по плечу и целовал в макушку. Он делал все так естественно, почти небрежно, словно мы уже десять лет были женаты. И искренность я чувствовала от него именно такого рода. Он доверял мне. Я собиралась этим воспользоваться, чтобы заполнить кучу пробелов. Да чего там… Андрей весь для меня был, как белое облако. Я толком ничего не знала о нем. Не знала своего мужа. Пусть и фиктивного. Но секс точно был настоящий и я имела право знать чуть больше, чем ничего.

— Ты не приглашал на свадьбу родных?

Громов выдохнул, и я сразу пожалела о вопросе. Но он ответил почти сразу и достаточно спокойно.

— Я одинок, Лиз. Мать умерла, когда мне было три. Отца не стало через месяц после моего совершеннолетия.

— Прости. Я не знала. Это было тяжело для тебя?

— Пожалуй, это были просто новости. Мать я не помню, а отца почти не знал. Так что потерял я его без лишних переживаний. Кроме того, я внезапно разбогател, едва вышел из детского дома.

— Из детского дома? — я не верила своим ушам.

— Да, у вас такого нет. В России сирот отправляют в интернаты. Чуть попроще, чем твоя школа. Наверно.

— Но у тебя был отец.

— И тетка, — добавил Андрей. — Она навещала меня, но не могла взять себе. Опека ей отказала из-за отсутствия мужа и хорошей зарплаты.

— Но отец…

— У меня была задержка развития. Он считал меня инвалидом, и сам сдал в интернат.

— Господи, — я прижала руку ко рту, с трудом понимая его слова как истину.

— Я не помню этого тоже, Лиз. Не надо меня жалеть. Я догнал сверстников к школе, но навсегда засели в голову слова воспитателей, что мне нужно трудиться больше, чтобы быть на уровне. Тетка приходила ко мне раз в неделю. Мы даже гуляли. Она приносила конфеты.

— Она тоже умерла?

Андрей поплевал три раза через плечо.

— Нет, но она живет в Штатах и уже в возрасте. Я приглашал ее на свадьбу, но это долгая дорога и большая нагрузка. Поэтому не настаивал.

— Да, конечно, — согласилась я.

— Она просила навестить ее по случаю. Хотела с тобой познакомиться.

— Наверно, я ей не понравлюсь. Она ведь знала твою первую жену?

Андрей усмехнулся.

— Ей совсем не нравилась Марина. Тебе не стоит переживать, Лиз. Понравишься или нет? Какая разница? Главное, ты нравишься мне.

Он потер мое плечо и чмокнул в нос, заставляя хихикать. Но я все еще была под впечатлением и не могла перестать рассуждать в слух.

— Ты жил в казённом доме, потерял родителей, потом и жену. Это так грустно — все время быть одному.

— Давай закончим мою печальную историю. На самом деле я почти не бываю один. Сегодня исключение, а обычно каждое мое утро начинается со звонков, продолжается совещаниями, встречами и прочими очень людными мероприятиями. Иногда я не один даже в постели, потому что дела никуда не уходят.

Я сразу подумала про Карину, но ничего не стала говорить. Надеюсь, он не будет пытаться оставить ее в особняке на ночь. Мне совсем не хотелось сейчас ругаться, но потом придется устроить скандал. Терпеть его любовницу я не буду.

— Кстати, — заговорил Андрей, пока я мучилась от ревности. — Ты вчера упоминала о детях. Мы не обсуждали этот вопрос, а зря. Думаю, лучше это сделать сейчас.

— Сделай, — аккуратно предложила я, теряясь от его странной витиеватой речи.

Обычно Громов говорил по делу и кратко, а к детям он как будто подходил издалека.

— Я не планирую детей в этом браке. Надеюсь, ты тоже.

У меня пропал дар речи. Я помотала головой, прежде, чем смогла выдавить из себя:

— Н-нет, я тоже не планировала. Точно не ближайшее десять лет.

— Да, в Британии об этом думают ближе к тридцати.

Я фыркнула.

— Расскажи об этом моей маме. Она будет рада, если я рожу прямо сейчас.

Андрей усмехнулся. Он знал позицию леди Торнтон об осознанном материнстве, которое точно не зависело от возраста.

— Между прочим, Кети делает большое дело. Я частично финансировал ее проект в Праге.

— Неужели, поэтому тебя и приглашали в Аллертон?

Андрей приподнял брови, подтверждая. Можно сто раз быть президентом, но Аллертону это все равно. Там принимают только своих и посвящённых, которые заодно с аристократией.

— Ладно. Я поняла. Никаких детей. Надеюсь, это не повод отказываться от секса со мной?

— Мы живем в двадцать первом веке. Я хочу выжать из нашего брака максимум, Лиз. Так что — нет. Я не откажусь от секса. Мне он слишком нравится. Особенно с тобой.

Я прыснула.

— Спасибо за комплимент.

— Пожалуйста. Надеюсь, ты сможешь сама выбрать метод контрацепции. Придется посетить врача. Карина тебе поможет найти..

Я завелась моментально, вскочила с кровати и зашипела на Громова:

— А можно я буду блокировать свою матку без участия твоей любовницы, Андрей?

Он закатил глаза. Всегда так делал, когда я называла вещи своими именами.

— Успокойся, Лиз.

Он потянул меня за руку, возвращая обратно в кровать.

— Ты права.

— Права? — удивилась я, даже не сопротивляясь возвращению в его объятия.