— Хорошая идея.

…В Академию я вернулась глубоко за полночь. Разбудила дежурного мага, изрядно его напугав, прошла по коридорам и лестницам, стараясь не шуметь, хотя в толстенной маминой дубленке сделать это было непросто.

Конечно, Ксиль не спал.

Конечно, Дэйр беспокоился.

— Мы боялись, что ты ушла насовсем, — прошептал целитель, заключая меня в объятия. Максимилиан только стоял рядом и смотрел, внимательно, жадно, как будто думал, что в любую секунду я могу исчезнуть.

Возможно, и вправду так думал. Кто их знает, этих загадочных шакарских князей.

— Да куда я денусь, — отшутилась я неуклюже и, отстранившись, протянула Дэйру еще горячий сверток. — Захотелось маму навестить. Она вам с Ксилем гостинцы передала. С приветами и добрыми пожеланиями.

— Хватит шутить! — неожиданно рявкнул князь — и отвел глаза, словно устыдившись внезапной вспышки. — Мы действительно испугались, Нэй.

Я молча подошла к нему и поцеловала в пересохшие, искусанные губы.

— Вишня? — облизнулся он машинально, когда я отступила назад. Скулы у него порозовели — намек на румянец смущения, не больше.

— Ну да, — кивнула я, будто это был самый серьезный вопрос на свете. — Самая настоящая вишня. Угощайся.

И вложила в его ладонь теплую, чуть помятую ягодку.

Утром первого дня последнего месяца зимы я проснулась потому, что Академия содрогнулась от высоких башен до глубоких подвалов.

Ксиль, толком и глаза-то не продрав, взвился с кровати с криком «Обвал!» и, как написали бы в романтической повести века этак девятнадцатого, «в ослепительном блеске своей нагой красоты» ринулся к двери. Но совершенно случайно — разумеется! — наступил на раскинувшегося на левой половине постели Дэйра… Тот, не просыпаясь, ухватил князя за лодыжку с воистину шакарской реакцией и мстительностью. Максимилиан вывернулся, но второпях зацепился за одеяло и…

…упал — с размаху заехав пяткой Дэйру в челюсть.

Вот оно, наглядное подтверждение теории о том, что спросонья даже шакаи-ар двигаются отнюдь не грациозно — особенно если они чувствуют себя в безопасности, а потому спят крепко и спокойно.

Дэриэлл, тоже не отличающийся с утра ясностью мышления, сначала выдал фразу на девять слов, семь из которых были производными от названий тех частей тела, которые обычно не оголяют на публике, а два — очень эмоциональными «Dess!», и исключительно по привычке сделал замечание Ксилю:

— Кто-то валяется на ковре нагишом, а здесь, между прочим, есть дети.

— Кто-то при этих детях ругается нехорошими словами, — огрызнулся князь, пытаясь стряхнуть с ноги одеяло. Получалось плохо.

— Это не «нехорошие слова», это анатомические термины, — с целительским апломбом отозвался Дэйр. — И, кроме того, я всего лишь говорю, а ты уже показываешь.

Мне же, честно говоря, было не до них — пришлось нырнуть в транс, чтобы выяснить, что происходит. Благо по утрам, когда я одной ногой во сне, делать это легче.

Нити вспыхнули перед глазами…

Приглядевшись к узору, я успокоилась.

— Отбой. Можете обратно ложиться спать, — мой совет прозвучал весьма невнятно. Может, не стоило утыкаться лицом в подушку? — Это Этна ссорится с Серго, а Джайян оказывает ей моральную поддержку.

Валькирия прибыла два дня назад, но уже успела поставить на уши половину Академии. Если и существовали равейны, которые категорически не подходили для работы в лаборатории, то одной из них точно была Джайян. После того, как от ее колдовских экзерсисов взорвалась ценная установка, Риан в срочном порядке приняла решение отозвать допуск на участие в экспериментах.

Признаться, я полностью разделяла мнение Танцующей. Но дувшейся на весь свет Джайян не призналась бы в этом даже под пытками.

Максимилиан вынырнул из необъятного Дэйрова свитера, схваченного, очевидно, по ошибке, и поддернул джинсы. Скулы у него премило розовели — тонкий психологический расчет на манипулирование нашими умами, уязвимыми для покровительственных инстинктов.

— А мне показалось, что это был обвал в горах, — смущенно сознался князь, опуская глаза и улыбаясь. — По крайней мере, больше половины обитателей Академии так и решили, а у меня в последнее время слишком уж чуткая телепатия. Иногда буквально чужими мыслями думаю — кошмар, если честно. Кстати, что значит — «оказывает моральную поддержку»?

— Вот это и значит, — я кивнула на поднимающийся за окном буран и поморщилась. От слишком резкого движения, да еще после погружения в транс, противно заныла голова. — Правильно делают, когда до совершеннолетия запрещают равейнам высших рангов пользоваться силой во всех случаях, кроме исключительных. Моя мама или Риан уже взрослые и отдают себе отчет в своих действиях, а мы пока еще идем на поводу у эмоций. Даже Айне. Видели бы вы, что она недавно устроила! А уж про Феникс и, тем более, Джаян вообще молчу — это ходячие катастрофы.

— Брось ворчать, — Ксиль с улыбкой принюхался к свитеру, потерся щекой о рукав и, похоже, раздумал переодеваться. Дэйр неодобрительно сдвинул светлые брови, но ничего не сказал. — Прямо как Тантаэ, честное слово. Я, по его мнению, тоже слишком часто «иду на поводу у эмоций» и рискую собой — ну, и всем кланом заодно. Глупость какая, я все свои спонтанныерешения очень хорошо обдумываю, — заявил он серьезно и пожаловался: — Но кого это волнует… Иногда возвращаешься с вылазки, уставший, голодный… А Тай тут как тут, с визитом вежливости. Между прочим, победителей не судят.

— Знаешь, иногда лучше использовать превентивные меры, — щегольнула я умным словом и посулила угрюмо: — У тебя такие риски, что ошибешься всего лишь однажды, и судить некого будет… — я осеклась, потому что очередной виток истерики Джайян пребольно ударил по нитям. Буран слепо бился в окно, как огромная белая собака. Утробный гул доносился отчетливо даже сквозь вату шумоизолирующих заклинаний. Страшно было подумать, что творится снаружи. — Ладно, забудь. Я без всякой задней мысли сказала. Просто голова разболелась, вот и хандрю.

Дэриэлл осторожно положил мне руку на лоб. Виски защекотало — знакомое ощущение диагностики. Несколько секунд спустя ноющие «комочки» над бровями словно рассосались.

— Давление подскочило, — констатировал целитель, убирая ладонь. Футболка с растянутым вырезом сползла у него с одного плеча. На фоне белых простыней кожа казалась чуть темнее, чем обычно, хотя на самом-то деле за зиму загар выцвел. Волосы лежали на спине медовой волной, завивались в кольца на подушке — аккуратно, будто Дэйр не встал только что, а посвятил уже целый час укладке. На моей же голове, несмотря на то, что перед сном я заплела тугую косу, царил хаос. — У тебя участились случаи разных недомоганий, Нэй. Полагаю, это переутомление. Может, стоит пока прервать опыты?

— Да нет, не стоит. Сейчас мне нравится там работать.

— Дело твое, — с сомнением покачал головой Дэриэлл.

Я вздохнула. Это был сложный вопрос. В лаборатории только недавно начались исследования, интересные именно мне. Алхимия медленно, но верно теснила энергологию и менталистику.

До сих пор ни один из исследователей и близко не подобрался к ответу на вопрос: что же такое «бездна»? И от этого становилось не по себе. Алхимия же предлагала простой, но действенный способ обезвреживания этой «бомбы замедленного действия» — физический.

В частности, уже выяснилось, что абсолютные растворители все-таки могут причинять «бездне» вред. С «темной кровью», конечно, опыты еще не ставились, слишком уж опасное это было вещество. Однако насыщенные энергиями щелочи и кислоты мы уже вовсю применяли — и в результатах уже начала просматриваться некая система зависимости вреда, полученного «бездной», от интенсивности заряда.

Вот тут-то равейны и стали воистину незаменимы.

Магия предлагала гораздо больше видов энергии, нежели человеческая наука. Но в данный момент из-за «бездны» академики лишились всякого шанса хоть немного изменять вещества с помощью колдовской силы. А вот Риан, Айне или, скажем, я могли напитать кислоту — не легко, не с налета, конечно, лишь после тренировок… Но все же — могли.