– А чего возят, то все жрицы забирают! – снова выкрикнули из очереди.

– Но-но, поговори у меня против Храма! – мгновенно появившийся рядом стражник, поигрывая длинной плетью, обвел очередь недобрым взглядом.

– Да что ж вы напраслину-то возводите, господин стражник! – возмутился все тот же голос. – Вот же люди слышат – разве ж хоть слово против Храма кто сказал? Наоборот, спасибо нашим благодетельницам-жрицам, кабы не они, кто на Сивире все хорошее к рукам-то прибрал бы? Благодарны мы им за то аж до потери всех имеющихся душ и полного исхудания тела!

Сопровождаемый злорадным хихиканьем очереди, стражник разбуженным посреди Ночи медведем ринулся в толпу отыскивать шутника.

Зато лицо Донгара вдруг просветлело, будто с души мальчишки разом свалился тяжкий груз.

– Я знал, однако! – во весь голос застонал он. – Чувствовал! Это у нас в пауле все темные, необразованные, а здесь, в городе, понимают люди правильно, что жрицы еду забира… Ай! Хакмар, может, тебе отвар приготовить – не прекращаются, однако, судороги?!

– Ты рот закрыть попробуй – глядишь, мне и полегчает, – ласково предложил Хакмар.

Аякчан невольно захихикала, глядя, как сперва Донгар недоуменно приоткрыл рот, а потом быстро его захлопнул и даже зажал ладонями в страхе перед обострением Хакмаровой неведомой болезни. Ну какой из него Кайгал Грозный, убийца жриц? Разве что от хохота какая из них помрет.

Неторопливо движущаяся очередь придвинулась почти к самой городской стене. Парочка откормленных стражников во главе с красномордым мужиком в куртке с нашитыми железными пластинами – не иначе как начальником, – не обращая внимания на жалобные причитания старика, принялась потрошить мешки с порсой.

– Игрок-то ты, может, и хороший, однако – какой из тебя стражник? Разве ж стражнику только сила нужна? Ум нужен, соображение!

Аякчан лениво повернула голову на раздающиеся поблизости голоса. Маленький и какой-то приплюснутый, будто великан вроде мэнква ему по голове дал, стражник наскакивал на подпирающего воротную створку здоровенного, как медведь, парнягу. Тот и впрямь походил на медведя – с короткой, будто шерсть, и такой же жесткой щетиной на голове, бугристыми мускулами, от которых потрескивала на плечах толстая стражницкая куртка, и маленькими прижмуренными глазками на простоватой, плоской, как бубен, физиономии. Далеко не сразу Аякчан сообразила, что парень-то совсем мальчишка, не старше ее самой – уж больно здоровенным тот был. Девочка невольно хихикнула: даже в высоком шлеме наскакивающий на мальчишку-переростка немолодой дядька выглядел нелепо – как цыпленок, атакующий медведя! Тот, видно, и сам понимал, что смешон, а от того ярился еще больше:

– Стражник должен только взглянуть на человека и враз понять – можно его в город пускать али нет! А ты? Ты ж тупой! Вот гляди, ты, гора мяса… – взгляд мелкого стражника обежал толпу и вдруг хищно блеснул. – А ну иди за мной! – скомандовал он молодому и ринулся вперед. Его здоровенный товарищ неспешно отвалился от стены и, косолопя, двинулся следом.

У Аякчан стало жарко на сердце – смешная парочка, здоровенный и мелкий, направлялась прямо к ним! И сейчас ей вовсе не было смешно!

– Во-от! – задирая голову и оглядывая сидящих на оленях Аякчан и Хакмара, протянул стражник. – На ребят этих погляди! – со злорадным удовлетворением протянул он. – Вот кто они такие и можно ли их пропускать – не натворят ли чего? – строго вопросил он у младшего.

У Аякчан даже ладони вспотели. «Не пропустит!» – со всей отчетливостью поняла она. Найдет к чему придраться! Просто чтоб доказать младшему, но более сильному, кто здесь на самом деле главный! Конечно, она может сорвать платок, показать свои голубые волосы – на руках в ворота внесут, будут вперед забегать и мелко кланяться. Но все ее планы полетят в Нижний мир! Не пройдет и пары мгновений, как она окажется в Храме – и тогда ей уже не удастся использовать Черных самой! Самое большее, что ей светит, – благодарность от настоятельницы местного Храма, которая уже от своего имени преподнесет бесценный подарок верховным жрицам! А потом от нее же – Огненный шар в живот где-нибудь в темном уголке, чтобы избавиться от слишком много знающей девчонки!

– Так можно их пропускать? – клюнутым петушком подпрыгивая от нетерпения, требовательно вопросил старший стражник.

Похожий на медведя мальчишка лениво взглянул на их троицу из-под полуопущенных век и хрипловатым голосом сказал:

– Никак нельзя.

– Ч-чего? – явно ожидавший услышать совсем другой ответ, поперхнулся старший.

– Беспокойства от них будет много, – обстоятельно, но немногословно пояснил здоровяк.

Мнение мелкого стражника о юных приезжих моментально переменилось:

– Вот и видно, что ты ничего не понимаешь! Не видишь разве – олени у молодого господина добрые, поклажа во вьюках… – кивая на Хакмара, затараторил он. – Парень с ним – проводник, не иначе, – бесцеремонно тыча пальцем в Донгара, сообщил он. – Да девка-прислужница! – И палец уперся прямо в Аякчан.

Что-о? Прислужница? Она – прислужница? Аякчан почувствовала, как от бешенства аж взмывает над седлом оленя. Будь в ней хоть капля Огня – она б уже вся искрилась!

– Какое от них беспокойство, а? Вот и выходит – тупой ты, как есть глупый! – с торжеством закончил старший стражник и благосклонно кивнул Хакмару: – Проезжайте, молодой господин, поклажи у вас немного, чего в очереди-то томиться? – И, смочив кисточку в стоящем у ворот ведерке, мазнул краской под хвостами их оленей. Пометил.

– Благодарю вас, славный воин, – любезно, но явно несколько свысока, как и положено молодому господину в разговоре с каким-то стражником, кивнул Хакмар.

Аякчан моментально преисполнилась черной, чернее, чем кузнец с шаманом, завистью. Правду об этих южанах рассказывают – вот что значит древняя кровь! А их в школе манерам учат-учат, а все равно, вот так, одним наклоном головы дать понять, кто есть кто – нет, такому не научишься!

– Примите за труд. – И из пальцев Хакмара небрежно вылетела мелкая серебряная монетка.

– Так это ж наша послед… – не выдержав, начал Донгар. – Ой! Понял-понял, молчу – судороги.

– Они самые, – процедил Хакмар, направляя своего оленя в ворота.

«Славный воин», и без того ставший от Хакмаровых слов аж выше ростом, при виде серебрушки окончательно уверился, что перед ним настоящий благородный господин.

– Добро пожаловать, добро пожаловать, – забормотал он, переламываясь в поясе, как деревянная кукла. – Заезжайте к нам в город, располагайтесь… – Судя по всему, располагаться Хакмару предлагалось прямо за городской стеной. Стражник поглядел на зажатый в кулаке маленький серебряный кругляш и, видно, решив отплатить щедрому мальчишке добром, громко крикнул Хакмару вслед: – За девкой вашей приглядывайте, молодой господин! Как бы не сперла чего! По лицу видать – та еще пройда!

– Вы удивительно наблюдательны, славный воин! – не оглядываясь, громко сказал Хакмар.

Так, ну все! Аякчан схватилась за повод. Сейчас она вернется и даже без всякого Огня просто оторвет этому перегревшемуся под луной стражнику голову! А потом догонит второго перегретого…

– Может, мне палку с гвоздем завести? – как всегда, в пространство вопросил Хакмар. – А то нога устала. От судорог.

Аякчан шумно выдохнула. Как ни противно это признавать, а чванливый южный гордец прав – сейчас не время и не место. Она оглянулась через плечо – внимательно разглядывая мелкого наглеца, суетящегося под боком у похожего на медведя парнишки. Кивнула сама себе – вспомнит при случае – и, толкнув пятками оленя, догнала мальчишек.

– Палкой с гвоздем – это уже будут колики, – смущенно пробормотала она. И довольно засмеялась, поймав на губах Хакмара быструю улыбку. Он, правда, моментально снова нахмурился, но улыбка была, она сама видела!

– Ай-ой! Ой-ай! – Голова Донгара вертелась во все стороны, будто была приделана на веревочке. Глаза его все время щурились от переплетения лунных бликов и отблесков Голубого огня в сверкающих стенах ледяных домов. – Гляди, гляди, чего делают! – всплескивая руками, как старая бабка, охнул он – чертя отполированную гладь дороги надетыми на ноги тонкими полосками стали, мимо пронеслась стайка молодых парней и девушек.