— Елена, давайте позволим нашим параноидальным заморочкам бродить там, где им заблагорассудится. Если мне придет в голову что-нибудь интересное, я немедленно сообщу вам об этом.

По необъяснимой причине Елена не стала настаивать на своем. Вскоре она отключила связь.

Вил с трудом добрался до спальни, радуясь и одновременно чувствуя разочарование оттого, что остался наконец в одиночестве.

Как всегда под утро, Вилу приснился сон: но не голубой и не про расставание. В нем не было рыданий, которые лишали его легкие воздуха. Вилу снились дома. Он просыпался снова и снова — и каждый раз в новом доме, который должен был быть знакомым, но казался чужим. Он смотрел на дворы, садики и даже на соседей, которые что-то говорили, но Вил никак не мог понять, что. Иногда оказывалось, что он женат. Почти всегда он был один; Вирджиния только что куда-то вышла или осталась в каком-то другом доме. Пару раз Вил их видел — Вирджинию, Энни, Билли, — и тогда ему становилось еще хуже. Они почти не разговаривали: только немного, вскользь упоминали сборы, вещи, будущее путешествие. А потом пропадали, оставив Вила в одиночестве разгадывать загадку потайных комнат и дверей, которые ни за что не желали открываться.

Вил проснулся окончательно оттого, что отчаянно дрожал — впрочем, на этот раз он не задыхался, как происходило обычно, когда к нему приходил голубой сон. Он почувствовал смущенное облегчение, заметив, что в окна сквозь густую листву палисандровых деревьев льется солнечный свет. Этот дом не менялся день ото дня, дом, с существованием которого он уже почти смирился — даже несмотря на то, что он, возможно, и являлся источником его предутренних кошмаров. Вил лежал несколько мгновений, раздумывая над тем, что ему приснилось; иногда ему удавалось узнать дома, в которых он оказывался; один из них был чем-то средним между этим домом и тем зимним домиком, что они купили в Калифорнии, как раз перед… делом Линдеманна. Вил слабо улыбнулся своим мыслям. Его предутренние «развлечения» были гораздо более эмоционально насыщенными, чем любое из его действительных приключений.

Вил бросил взгляд на почту и увидел короткую записку от Лу: Тэмми согласилась на три месяца уйти в пузырь при условии, что контроль будет проводиться каждые десять часов. Остальная корреспонденция была от Елены: целые мегабайты анализа вечеринки. Боже! Она рассчитывает, что к их следующему разговору Вил все это изучит. Он сел, просмотрел начало. Кое-что его все-таки заинтересовало. Например, Мадж.

Вил отформатировал отчет о вскрытии так, как это было принято в мичиганском полицейском участке. Джейсон Мадж был действительно пьян, никаких следов других препаратов в его организме не обнаружено. Кроме того, Елена довольно точно описала падение Маджа со скал. Он действительно летел головой вниз. Вил проверил: все совпадало — траектория падения соответствовала высоте скал и размерам самого Маджа, если, конечно, принять за действительное предположение, что он споткнулся и полетел вниз. Каждый синяк и царапина на теле бедняги Маджа имели свое объяснение; на растущих у самого края скалы кустах даже были обнаружены крошечные кусочки его кожи.

Логично: все видели, что он много пил, а потом ушел с пикника. Днем он казался очень взволнованным, так что вполне можно себе представить, в каком состоянии он находился к вечеру. Он побрел по тропинке, а жалость к себе и спиртное управляли его движениями…

Так что он умер, как умирали до него многие случайные самоубийцы, чье сознание было одурманено алкоголем или другими допингами. Вил знал немало таких примеров. И тем не менее интересно, что причина смерти оказалась такой однозначно фатальной. Даже если бы роботы Елены обнаружили Маджа сразу после его падения, они все равно не смогли бы его спасти. Если не считать взрывов и многочисленных пулевых ранений, Вилу еще ни разу не приходилось видеть такого полного уничтожения человеческого мозга.

Пожалуй, стоит заглянуть еще раз в прошлое этого типа и особенно обратить внимание на разговор самого Вила с Маджем. Теперь он вспомнил. Мадж говорил что-то странное про Хуана Шансона. Вил еще раз прослушал запись, сделанную роботами Елены. Мадж намекал на то, что когда-то Хуан тоже придерживался религиозных догм хилиастов.

Это легко было проверить. Бриерсон запросил Грин Инк Елены относительно археолога… Про Шансона сведений было хоть отбавляй, несмотря на его необычную профессию. Ребенком он увлекался религией, но к тому моменту, как Шансон поступил в колледж, его верования стали весьма поверхностными. Он получил докторскую степень по археологии периода майа в Политехническом университете Сереса. Вил улыбнулся про себя: в его время Порт Серее был всего лишь небольшим лагерем рудокопов — казалось совершенно невероятным, что через несколько десятилетий там возникнет серьезный университет, который станет раздавать степени вроде той, что получил Шансон.

Вил нигде не встретил упоминаний ни о религиозном фанатизме, ни о связи Шансона с Джейсоном Маджем. По правде говоря, в досье Шансона даже не говорилось о его навязчивой идее относительно инопланетных вторжений. Шансон ушел в пузырь в 2200 году, по причине, которая показалась Вилу не более странной, чем во всех остальных случаях: Хуан Шансон считал, что парочка веков прогресса даст ему возможность более тщательно изучить культуру племен майя.

«…А вместо этого он столкнулся нос к носу с самой трудной археологической загадкой из всех, которые людям когда-либо приходилось решать».

Вил вздохнул. Итак, в довершение всех своих недостатков Джейсон Мадж еще и распространял ложные слухи о своих соперниках.

Следующие несколько дней прошли по одной схеме, в основном довольно приятной: днем Вил большую часть времени проводил с той или Другой группой низтехов.

Он посетил несколько шахт. Они по-прежнему были оснащены автоматикой. На многих из них добыча шла открытым способом; за Пятьдесят миллионов лет возникло много новых залежей полезных ископаемых. (Другие такие же богатые месторождения находились на кольце астероидов, но, обдумывая сокращение расходов, Елена решила отказаться от большей части космической деятельности.) Заводы колонии не походили ни на какие другие в истории, они представляли со-

бой странное сочетание готовых элементов, принадлежавших выстехам, и продукции примитивных производственных линий, которые, в конечном итоге, станут доминировать. Благодаря Гейл Паркер Вилу даже удалось побывать на тракторном заводе, расположенном на территории Нью-Мехико; Вила, по правде говоря, очень удивило то, с каким дружелюбием его там приняли.

Пикник на северном побережье произвел на Вила довольно странное впечатление. Он обнаружил, что, хотя большинство людей и согласны с доводами, выдвинутыми Тиулангом против Королевой, совсем немногие неприсоединившиеся всерьез рассматривали возможность отказа от своего суверенитета в пользу мирников или Нью-Мехико. По правде говоря, кое-кто даже переметнулся из лагеря Мирной Власти.

Все действительно много работали, тут Рохан говорил правду. Десяти- или двенадцатичасовой рабочий день считался нормой. А большая часть свободного времени уходила на составление долгосрочных планов, которые должны были принести огромную выгоду. Почти все подарки выстехов уже несколько раз поменяли владельцев. Посетив ферму Дазгубта, Вил обратил внимание на то, что братья занялись еще и выпуском машин для фермеров. Он рассказал им про тракторную фабрику в Нью-Мехико, а Рохан в ответ только улыбнулся. Дилип прислонился к одному из самодельных тракторов и, скрестив руки на груди, сказал:

— Да, я разговаривал с Гейл Паркер об этом заводе. Фрейли хочет перекупить у нас оборудование. Если цена будет приличной, может быть, мы согласимся. Ха-ха. Мирники и республиканцы сейчас вовсю занимаются развитием машиностроения. Я прекрасно понимаю, что происходит в их крошечных мозгах. Они рассчитывают, что через десять лет возникнет классическая конфронтация: земледельцы — промышленники, а они при этом удобно устроятся на самой верхушке. Бедняга Фрейли, иногда мне его ужасно жалко. Даже если Нью-Мехико и мирники сольются в единое целое, им все равно не удастся получить всех заводов или хотя бы половины рудников. Елена говорит, что ее база данных и планирующие программы будут работать еще несколько веков. Кроме того, среди неприсоединившихся есть масса инженеров такого высокого уровня, какими не располагают республиканцы. Мы с Роханом отлично разбираемся в торговле. Черт подери, многие из нас в этом разбираются, как и в планировании рынка. — Он радостно хмыкнул. — В конце концов, Фрейли все потеряет.