Я сделал шаг вперёд, на всякий случай. Императрица сделала то же самое, но София удержала её за плечо.

Император моргнул, и зеленый аномальный свет исчез. Передо мной снова были его обычные пронзительные голубые глаза.

Я осторожно протянул руку и провёл ею перед ним, пытаясь уловить эфирные изменения.

— Как сейчас вы себя чувствуете? — спросил я.

Император медленно разжал пальцы, осматривая ладонь, будто ища на ней следы только что пережитого контакта.

— Почти ничего, — признался он. — Думал, что будет сложнее, но энергия вошла… слишком легко.

Я нахмурился. Это было странно. Очень странно для контакта. Даже с учетом того, что в детстве государь уже взаимодействовал с этой дрянью.

— Обычно личный эфир отторгает аномальную энергию, вызывает бурное сопротивление, которое нужно преодолевать шаг за шагом, — пояснил я свою задумчивость. — А здесь… Полное принятие. Так не бывает.

София нахмурилась.

— Что это значит? — спросила она, переводя взгляд с меня на императора.

Я покачал головой, всё ещё анализируя ситуацию.

— Единственное объяснение — в детстве его величество уже подвергся мощному воздействию аномальной энергии. В таком возрасте эфирная структура тела ещё не сформирована, и, возможно, организм адаптировался к этой силе на системном уровне. Именно поэтому сейчас не возникает столь острого сопротивления.

Государь растерянно взглянул на меня.

— И что это означает… для нашей идеи?

Я посмотрел на императора с новым пониманием.

— Ваше величество, если это так, значит, ваш организм может не просто выдержать аномальную энергию, но и использовать её. Положительная чувствительность подтверждается. По сути, вы уже обладаете способностью для создания резерва аномальной энергии. Осталось лишь научить вас грамотно взаимодействовать с этой силой и обращать ее себе на службу.

Императрица закрыла лицо ладонями, её плечи дрожали.

— Но… но ведь это значьит, что он можьет пострадать? — прошептала она.— Я слышала, что у вас в Спецкорпусье многие проходьили через мучения, когда работальи с аномальной силой…

— Я не позволю этому случиться, — твёрдо ответил я. — Да, случаи были. В основном у тех, кто не проявил положительной чувствительности. Теперь, когда я знаю, организм его величества способен на относительно безопасное взаимодействие. Моя задача — как можно скорее помочь государю освоить базовые принципы.

Государь кивнул, в его взгляде читалась решимость, смешанная с благодарностью.

— Я готов, Алексей. С завтрашнего дня начнем работу и будем тренироваться ежедневно.

— Боюсь, я не смогу оказаться в полном вашем распоряжении, мой господин, — отозвался я. — Меня назначили адъютантом генерал-лейтенанта Шереметевой. И я обязан быть при ее превосходительстве большую часть времени…

Государь переглянулся с сестрой и широко улыбнулся.

— Как ты думаешь, кто попросил ее назначить тебя на эту должность? — он подмигнул Софии. — Завтра мы с семьей уезжаем в Александровский дворец, проведем там какое-то время подальше от двора. И Шереметева спокойно отпустит тебя к нам.

Я удивленно уставился на императора. Вот и глупенький мальчик, ага. Уже успел сговориться с начальницей Спецкорпуса. И Шереметева, зараза такая, ни слова мне за день об этом не сказала…

— В таком случае я готов проводить ежедневные занятия, — отозвался я. — Благо личный транспорт у меня тоже есть, и я мобилен. Но что с великим князем? У него же наверняка есть шпионы среди вашей свиты.

София улыбнулась.

— Предоставьте это мне, дорогой кузен. Я давно при дворе и умею выводить неугодных из строя.

Я глубоко вздохнул. Это был лишь первый шаг. Впереди нас ждала самая сложная часть работы.

Договорившись обо всем с императором и попрощавшись, я засобирался домой. София лично вызвалась меня проводить:

— Обсудим кое-что по дороге, — сказала она.

Выйдя в коридор для прислуги, я отметил, насколько ловко кузина двигалась по извилистым переходам Зимнего дворца. Девушка превосходно знала все его закоулки — не хуже опытного камердинера. Я едва успевал за ней, пробираясь сквозь узкие проходы, где едва хватало места, чтобы разойтись двум людям.

— Поражен твоим знанием тайных уголков, — улыбнулся я.

София с лукавой улыбкой свернула в очередной коридор.

— В детстве я очень любила убегать от гувернанток, обожала играть в прятки и ненавидела занятия музыкой. Так что… я знаю Зимний, как свои пять пальцев. Порой им приходилось искать меня часами.

Мы вышли на черную лестницу. София ловко спустилась, подхватив подол платья, чтобы не запутаться в складках. Ее шаги были почти неслышны. Я последовал за ней, стараясь не шуметь, хоть мои сапоги и не могли сравниться в тишине с ее легкими туфельками.

Когда мы оказались на улице, прохладный воздух ночного Петербурга освежил лицо. София вывела меня с другой стороны, и сейчас мне было рукой подать до Миллионной.

Девушка повернулась ко мне, слабо улыбаясь.

— Спасибо тебе, Алексей, — сказала она мягко. — Ты даже не представляешь, как много значат твоя помощь и поддержка. Для всех нас и лично для меня…

— Это мой долг, — ответил я, встретившись с ней взглядом. — Я обещал нашей бабушке сделать для государя все.

София кивнула, прижимая руки к груди.

— Завтра я поеду вместе с братом в Александровский дворец. Мы пробудем там до комиссии. А княжна Марина Федоровна остается в Петербурге. Теперь она — наши глаза и уши в моей собственной семье.

В ее голосе послышалась тень тревоги, но она быстро взяла себя в руки.

— Марина передала мне подробный план обучения, — продолжила София. — Я сама займусь подготовкой государя, благо ранг позволяет. Заклинания, теория, практика — всё. Мы должны сделать невозможное возможным.

Я внимательно посмотрел на нее.

— Нам нужно будет скорректировать план с учетом Великой Триады. Это совсем другой уровень нагрузки.

— Конечно, я все учту, — уверенно кивнула София. — Ты приедешь к нам, как только сможешь?

— Разумеется.

Я протянул ей руку, готовясь попрощаться. Однако София не ответила на мое движение. Она лишь сделала шаг вперед, чуть приподнялась на цыпочки и, прежде чем я успел хоть что-то сказать или сделать, легко коснулась моих губ своими.

Я замер.

Короткий, нежный, едва ощутимый поцелуй. Он длился всего мгновение, но этого оказалось достаточно, чтобы почувствовать тепло ее дыхания, легкое дрожание губ.

— Прости!

София отшатнулась, словно только сейчас осознала, что сделала.

Я молчал, не сразу находя слова. Это было настолько неожиданно, что я просто таращился на девушку, не понимая, как вообще на это реагировать.

— Прости меня, я… Береги себя, Алексей, — прошептала она, а затем развернулась и исчезла в темном дверном проёме.

— Дождитесь меня здесь, Николаев.

— Как прикажете, ваше превосходительство.

— Это мне не понадобится. — Шереметева вернула мне папку, в которой я носил всякого рода документы и записки, и скрылась за массивной дубовой дверью.

Я сопровождал ее в Четвёртое отделение, выполняя одну из тех малозаметных, но не менее важных обязанностей, что легли на мои плечи. Здание «Четверки», как всегда, жило своей жизнью — сдержанной, без лишней суеты, но с постоянным напряжением, витавшим в воздухе. В этом месте люди не говорили громко, не улыбались без причины и не задерживались на одном месте дольше, чем требовали обстоятельства.

Я остался ждать в холле, огляделся по сторонам и увидел возле диванчика автомат с напитками. Взял кофе — сносный на вкус, горьковатый, но горячий. Опираясь плечом о стену, я наблюдал за происходящим.

Служащие — в форме и одетые «по гражданке» спешили по коридорам. Время от времени мимо проводили задержанных магов — чаще всего это была молодежь, нарушившая правила применения магии, будучи подшофе. Некоторые из арестованных держались высокомерно, другие выглядели подавленными. Спешили семейные адвокаты в дорогих костюмах и с кожаными кейсами, чтобы вытаскивать этих оболтусов из-под стражи…