— Мне нужно будет выяснить через брата, почему застряли поправки к закону, который тебя интересует.

Стагнис взглянул на меня внимательно, будто пытаясь прочитать по моему лицу больше, чем я сказал. Потом кивнул:

— Благодарю. Это не моя личная прихоть. Это вопрос безопасности для всей империи.

Я склонил голову:

— Прекрасно это понимаю.

После ужина я предложил подвезти Толстого до дома. На улице уже ждали таксисты в автомобилях всех классов и моделей. Мы без лишних разговоров сели в первую попавшуюся «Омегу», и я назвал адрес Толстого:

— Фонтанка, пятьдесят шесть, пожалуйста. Со стороны набережной.

— Рубль, господин.

— Хорошо. Едем.

Дорога до Фонтанки заняла не больше пятнадцати минут, но разговор у нас со Стагнисом не прерывался.

— Если бы сегодня я встречался не с тобой, мне бы досталось от жены, — со смешком сказал мой друг, поправляя перчатки. — Но ты ей очень нравишься, так что я спасен.

— Рад это слышать, — усмехнулся я.

Вскоре таксист остановил машину у дома с тремя высокими арками. Толстой потянулся за кошельком, но я отодвинул его руку с купюрами и сам расплатился за поездку. Машина тут же уехала, оставив нас в ночной тишине.

— Зайдешь на чай? — спросил он.

Я покачал головой:

— Уже поздно. Полагаю, твои дети скоро лягут спать, а если я появлюсь, то нарушу положенный порядок вещей. Не хочу мешать и раздражать твою супругу.

Толстой усмехнулся и постоял несколько секунд, словно раздумывая, а затем я, собравшись с духом, сказал:

— Ты знаешь, я был с тобой честен и теперь хочу такой же честности от тебя.

Он медленно повернулся ко мне.

— О чем ты, Алексиус?

— Это ты совершил ментальное воздействие на адъютанта Шереметевой, Боде? — спросил я прямо.

Глаза Толстого на мгновение сузились. Он ничего не сказал, но я уже видел ответ в его взгляде.

— Больше некому, — продолжил я. — Я сомневался до последнего. Но после того, как ты помог мне в «Медведе», сомнений почти не осталось.

Толстой нахмурился и повернулся ко мне всем корпусом.

— Значит, ты разыграл то происшествие, чтобы проверить меня? — с раздражением спросил он. — А просто спросить было не судьба?

— Нет, совпадение получилось случайным. И я действительно благодарен тебе за помощь. Но вопрос с Боде я хочу прояснить — это важно лично для меня. Ведь теперь я оказался на его месте, а дело моего предшественника выглядит странным. Ты ведь понимаешь, что некоторые могут обвинить и меня?

Мой старый товарищ долго молчал, глядя мне в глаза. Затем тяжело вздохнул и кивнул:

— Да, это был я.

Я почувствовал, как внутри все сжалось. Я не хотел в это верить, но знал, что иначе быть не могло.

— Зачем, Стагнис? — хрипло спросил я, пристально глядя на него. — Зачем было подставлять честного человека? Боде ведь совершенно безобиден.

Толстой равнодушно пожал плечами, словно мы обсуждали какой-то сущий пустяк:

— Он мешал. Так я расчистил тебе путь. Теперь ты адъютант главы Спецкорпуса.

Я шагнул ближе:

— Ты говоришь так, будто это было необходимо.

— А разве нет? — он посмотрел прямо мне в глаза. — Ты слишком благороден, Алексиус. Но в этом мире благородство не всегда помогает. Оно мешает. Этот Боде — бездарный болван, который занимал место при Шереметевой лишь потому, что приходится ей дальней родней. Вот он, пример неправильного мира. Не будет порядка там, где родственные связи ставятся выше талантов. Ведь ты, один из сильнейших магов империи, действительно заслуживаешь столь достойной должности.

Я сжал кулаки, но ответить сразу не смог. Ветер с речки завыл мне уши. В воздухе повисло напряжение.

— И меня ты, разумеется, не спросил, — покачал головой я.

Стагнис удивленно на меня уставился.

— Разве ты не рад? Алексиус, я развязал тебе руки! Твоя сила, твои знания… В отличие от меня, ты их не скрываешь, и я вижу, что ты готов применять их во благо. Место при Шереметевой позволит тебе проявить себя во всю мощь. И когда встанет вопрос о ее преемнике…

Я не знал, плакать мне или смеяться. Впрочем, из моей глотки вырвался смешок. Нервный.

— Не стоило этого делать, Стагнис. Я бы и так поднялся по карьерной лестнице. Сам. У меня был надежный план.

— Я просто ускорил процесс, не драматизируй. Считай это моим тебе подарком, — отозвался друг и внимательно посмотрел на меня. — И теперь вот я, злодей, признавший свою вину перед тобой. Что ты будешь делать, Алексиус? Сдашь друга новым хозяевам? Или поставишь наше братство выше законов этого мира? Покажи мне, насколько ты изменился под влиянием этого мира.

Я не мог не признать правду: этот мир действительно был другим. Вопрос лишь в том, кем в нем оставался я.

Если бы подобное случилось в нашем мире и дошло до руководства Ордена, то моему товарищу пришлось бы туго.

Устав нашего братства категорически запрещал ввязываться в подобные интриги и воздействовать на людей — будь то чиновник, военный или крестьянин. Мы имели право прибегать к подобным ментальным воздействиям лишь в экстремальных ситуациях, когда вопрос касался спасения жизней.

Иными словами, если бы Магистр узнал, что Стагнис так накосячил, то его бы ожидало суровое наказание вплоть до заключения в стенах обители или перевода на черную работу.

— Так что ты теперь будешь делать, Алексиус? — старый друг пристально смотрел мне в глаза.

Теперь я точно видел одно — Стагниса этот мир изменил гораздо сильнее, чем он был готов признать. Вопрос, кто из нас больше поддался соблазнам.

— Ничего, — коротко ответил я.

— В смысле?

Я пожал плечами.

— Доносить я на тебя не буду. Постараюсь замять дело с адъютантом и по возможности отвлеку внимание от твоей персоны. Будет непросто — Шереметева восприняла это как личное оскорбление.

Толстой-Стагнис усмехнулся.

— Ну еще бы. Она гордая баба.

— И опасная, Стагнис. Не стоит ее недооценивать.

— Хорошо, трепещу, — отмахнулся он. — И это все?

Я изумленно уставила на него.

— А чего еще ты от меня хотел? — раздраженно бросил я. — Я прикрою твою задницу. Но лишь один раз. Обещай, что больше так подставляться не будешь, потому что ты и правда выбрал не ту жертву. И не лезь в эти интриги. Тебе нравится твоя тихая семейная жизнь и склянки в лаборатории — вот и занимайся ими.

По лицу товарища пробежала тень, но он промолчал.

— Не переходи дорогу Шереметевой, — добавил я. — Эта женщина едва не уничтожила семью, в которой я переродился. Из благих побуждений, к слову. Она у нас тоже любительница раздавать всем справедливые наказания. Только вот справедливость у каждого своя. И если ты не хочешь, чтобы и у твоей семьи начались проблемы, просто не лезь в Спецкорпус.

— Быть может, проще тогда и вовсе ее убрать…

— И думать не смей, — отрезал я. — Она нужна мне на своем месте.

Стагнис насмешливо приподнял брови.

— Да она тебе нравится! Вот уж не подумал бы… Хотя не буду лукавить, в ее жесткости есть некоторое обаяние. Весьма нетипично для женщин в этом мире. Ладно, раз она тебе нужна, умываю руки…

Я смотрел на него и пытался понять, действительно ли Стагнис согласился с моими условиями. Было в нем что-то неуловимое, что заставляло мою интуицию оставаться в режиме боевой готовности. Нет, симпатия ко мне была искренней — я это чувствовал. Но остальное…

— Помнишь наш прошлый разговор у тебя дома в кабинете? — Я шагнул ближе к нему. — Я хочу знать все. Я хочу тебе помочь.

Он отстранился и оглядел меня снизу вверх, словно пытался оценить, был ли я с ним откровенен.

— Что ж, Алексиус… Я сильно рискую, доверившись тебе, ты же понимаешь это?

— Конечно.

— Мне нужны гарантии. Я хочу убедиться, что ты и правда со мной.

— И что мне сделать?

Он огляделся по сторонам и улыбнулся.

— Мы прокатимся кое-куда, — он достал из кармана ключи от автомобиля и бросил мне. Я ловко поймал и взглянул на брелок — «Омега». — Полугар наверняка уже выветрился, спасибо ускоренному метаболизму магов. Так что ты за рулем, а я покажу дорогу. И твоя задача — оторваться от слежки. Никто не должен знать, куда мы едем.