— Но он пустился на такого рода демонстрацию. Может быть, она имеет отношение к людям Эль Мюрида?

— Наверняка. Хотя, как мне представляется, о союзе речи не идет. Союз с политической точки зрения там вряд ли возможен. Скорее всего мы имеем дело с проявлением ограниченного сотрудничества. Если это не так, то кто мог поставить его в известность о деятельности лорда Хсунга?

— Майкл Требилкок. Майкл по-своему так же опасен, как и Вартлоккур. Он смертельно опасен. Этот человек ничего не боится и имеет сотни друзей в самых неожиданных местах. Создается впечатление, что он знает все.

— Я видел справки, подготовленные штабными офицерами лорда Хсунга. В них утверждается обратное. Пред Требилкоком трепещут лишь в Кавелине, а за пределами королевства его репутация не столь уж и высока. Своих наиболее ярких успехов он смог добиться лишь с помощью Вартлоккура. Теперь Кавелин этой помощи лишился.

— Именно поэтому я считаю, что Рагнарсон воздержится от наступления. У него теперь нет чародея, который мог бы его прикрыть в случае необходимости.

— Как вы намерены поступить с лордом Хсунгом?

— Позволим ему делать то, что задумал. Подождем немного, и лорд скомпрометирует себя настолько, что Совет тервола единогласно его осудит. Война с Матаянгой настолько напугала многих членов Совета, что они не потерпят новых нарушений дисциплины.

— Как развиваются события на южном фронте?

— Достаточно благоприятно. Окруженные армии противника должны вот-вот прекратить сопротивление. Только после этого мы сможем перейти в наступление.

— Следовательно, положение уже нельзя назвать критическим?

— Нет. Теперь оно перешло в разряд просто серьезных. Но ситуация все ещё может обостриться.

— Итак, даем лорду Хсунгу ещё неделею? Даже если он выступит?

— Неделю как минимум. Может быть, и больше.

Высоко в диких горах, получивших название Зубы Дракона, Вартлоккур вздохнул и отвел взгляд от волшебного зеркала, в котором отражались все события внешнего мира. Он предсказывал это, но тем не менее надеялся, что его предсказания не реализуются. Теперь эта надежда угасла окончательно.

— Что не так, Варт? — спросила Непанта.

— Я оказался прав. Волки растерзают Браги, если, конечно, те очевидные глупости, которые он совершает, не являются частью какого-то чрезвычайно хитроумного, непонятного для меня плана.

— Но ведь ты поможешь ему, не так ли?

— Нет. И не спорь со мной. Разрыв свершился, и возврата к прошлому не будет.

— Ты упрямый старик. И ты так же глуп, как и он.

— Возможно.

В глубине души чародей был согласен с женой, но гордость не позволяла ему пойти на мировую с Рагнарсоном.

Где-то внизу вопили дети.

— Пойду призову их к порядку, пока они не разбудили Смирену, — сказала Непанта.

— Пришли ко мне Этриана. Я с ним немного поработаю, — сказал он, снова вздыхая.

Дети Мглы раздражали чародея, они отрывали его от дел. Иногда он даже сожалел, что эти разбойники не такие же тупые и безучастные ко всему манекены, как Этриан.

Мальчик выжил, но ум сына Непанты затерялся где-то в самых темных уголках его мозга. Этриан передвигался словно во сне и с трудом мог выразить лишь самые примитивные желания. Он был почти столь же беспомощен, как и его маленькая сестренка.

Обязательно должен быть способ освободить его разум, думал маг. Обязательно. Чтобы найти этот способ, надо всего лишь порыться в древних книгах.

Чародей покосился на волшебное зеркало и пробурчал:

— Проклятие! Он все-таки решил выступить. Ну почему дураки ничему не способны научиться?

Какой-то солдат распахнул дверь и, не скрывая своего изумления, объявил с порога:

— Миледи, вас желает видеть капитан Требилкок.

При этом известии у Ингер оборвалось сердце. Требилкок? Здесь? Что это значит? Хитрый трюк, чтобы с ней расправиться?

— Он один? Сказал, что он хочет?

— Нет, миледи, не сказал. Да, он один и без оружия.

Ингер никак не могла решиться — отослать ли Требилкока прочь, сказав ему несколько резких слов, или вступить в беседу. Отказ от встречи — явно не лучшее решение, а разговор поможет ей выиграть время.

Выиграть время просто необходимо. Дейну для подготовки требуется больше времени. Несколько лишних дней позволят Браги вернуться с гор. Это сейчас особенно важно. Вмешательство мужа остается её последней надеждой.

Может быть, ещё не все потеряно и осталась возможность для примирения? Она может порвать со своей семьей и попытаться снова завоевать его сердце. Ведь она же, в конце концов, — мать его сына!

Не обманывай себя. Ты сделала все для того, чтобы полностью утратить его доверие.

Через чуть приоткрытую дверь она посмотрела в гостиную, куда солдат должен был привести Требилкока. Ингер надеялась, что по лицу шефа шпионов сможет догадаться о его намерениях.

Это был все тот же Майкл, но только без оружия. Высокий, бледный, холодный как ледышка человек, которому неведомо чувство страха. У неё возникла безумная идея прикончить его здесь в доме. Требилкок приводил её в ужас. Он был очень похож на Дейна. Их объединяло всякое отсутствие совести.

Ингер собрала в кулак все свое мужество и вышла в гостиную. Часовые замерли по стойке «смирно». Майкл поклонился. Он вел себя так, как требовал её статус.

— Вы прекрасно выглядите, ваше величество. До нас доходили слухи о вашей болезни, — произнес Требилкок таким тоном, словно между ними никогда не было вражды.

— Я выздоравливаю. — Неужели мы будем играть в эти лицемерные игры и притворяться, будто ничего не произошло, подумала Ингер. Нет, этого нельзя допустить. — Что вы здесь делаете? — спросила она.

Однако Майкл произнес совсем не то, что она рассчитывала услышать.

— Я пришел к вам с предложением, — сказал Требилкок. — Мое предложение позволит всем нам выйти из тупика и избежать нежелательных последствий.

Ингер села и строго посмотрела на Майкла. Но суровый взор королевы не произвел на главного шпиона королевства никакого впечатления.

— Вы выглядите не очень счастливой, — сказал он. — Я всегда считал, что ваша самая привлекательная черта — умение улыбаться при любых обстоятельствах. Я очень завидовал этой вашей способности. Мне грустно видеть вас в положении столь тяжком, что улыбка исчезла с вашего лица.

И снова его слова захватили её врасплох. Услышать подобное королева совершенно не ожидала.

— Изложите ваши предложения, — сказала она.

Губы Требилкока растянулись в едва заметной улыбке.

— Хорошо, ваше величество. Не могу отказать, если вы того требуете. Первое. Вы отказываетесь от всех претензий на трон Кавелина. Второе. Фульк отказывается от права на престолонаследие. Третье. Ваш брак объявляется недействительным. Четвертое. Вы возвращаетесь в Итаскию к своему народу и забываете о существовании Кавелина. Мы со своей стороны обеспечим вам безопасный отъезд и компенсируем потерю той собственности, которую вы здесь успели приобрести.

— Должна сказать, Майкл, что ваше предложение меня не очень вдохновляет. Я должна пожертвовать всем, ради чего жила.

— Но оно по крайней мере позволит вам продлить свою жизнь.

— Что?!

— Если изложить все простым языком, ваше величество, то мое предложение — единственный шанс для вас и Фулька уехать отсюда живыми. Мне будет весьма неприятно, если дело дойдет до крайних мер. Как мне тогда избавиться от неизбежных мук совести? Как это ни глупо с моей стороны, но я в глубине сердца всегда питал слабость к недосягаемой для меня королевской особе. Меня страшит то, что мне, возможно, придется делать выбор между сердцем и долгом.

— Что?!

— А у вас ведь такая прекрасная улыбка.

Ингер подошла к окну и уперлась невидящим взглядом в крыши и башни Форгреберга. Что все это значит? Она была бы поражена меньше, если бы ей вдруг стал оказывать куртуазное внимание Дерел Пратаксис. Все это, наверное, ложь. Какая-то часть их общего плана.