— Что с тобой?

— Крис, я не могу без него. Мы так мало времени провели вместе, но у меня такое состояние, что у меня вырвали сердце. Не могу поверить, что его больше нет.

Кристен привлекла к себе подругу и прошептала:

— Знаю. Знаю. Мне это тоже кажется невероятным. Но, видимо, нам придется с этим смириться.

— А я смиряться не желаю. Я хочу получить то, что мне получить уже никогда не удастся. А политику ненавижу!

— Успокойся. — Раздался громкий стук в дверь, и Кристен спросила:

— Кто там?

— Слагбейт, госпожа. У меня для вас письмо от капитана Требилкока.

Ширили вытерла слезы, и обе женщины подошли к двери. Слаг передал Кристен пакет и, заметив покрасневшие глаза Ширили, спросил:

— Что-то не так? Может быть, я смогу вам помочь?

— Скажи Чордину, чтобы он оставил Ширили в покое, — выпалила Кристен.

— Неужели он опять к ней приставал? Я перешибу ему ноги!

— Нет-нет. Просто скажи ему, чтобы он отвалил от нее. Ноги перешибать не надо. Он нам ещё нужен.

— Я с ним потолкую, — ответил Слагбейт и отошел с мрачным видом.

Кристен вскрыла пакет. Письмо Майкла оказалось длинным, путаным и местами противоречивым. Временами оно походило на дневниковое описание текущих событий. Майкл делился своими сомнениями и страхами. Писал он и том, какие сражения ему приходится выдерживать со своей совестью. Послание, видимо, в какой-то степени заменяло Требилкоку его утренние беседы с Аралом Дантисом во время конных прогулок.

— О чем он пишет? — потеряв терпение, спросила Ширили.

— В основном о том, что Ингер считает нас мертвыми и что он изо всех сил старается поддержать это заблуждение. Майкл намерен делать для неё ту же работу, которую делал для короля, но теперь он будет хранить верность не личности, а только королевству. Если это ему удастся.

— И это все?

— Он подробно пишет о своих опасениях, ощущениях и надеждах. Создается впечатление, что Майкл страшно одинок. А тот, кто знает его хуже, чем я, прочитав письмо, может даже подумать, что Майкл Требилкок сильно напуган. — Кристен не стала говорить подруге о мятежах и гибели множества их друзей.

— Итак, как же нам поступить? — спросила Ширили. — Прислушаемся к Майклу или пойдем за полковником Абакой? Ты и вправду хочешь, чтобы Браги стал королем?

— Не знаю. Правда не знаю. Я даже думать об этом не хочу.

Ближе к вечеру у них снова появился Слагбейт.

— Дамы, вернулся господин Дантис. Господин Дантис с собой кое-кого привел, — произнес сержант. У него был такой вид, словно он только что повстречал привидение.

— Кого?

Арал всегда притаскивал с собой людей, готовых пожертвовать женщинам деньги. Он чувствовал себя слегка виноватым из-за того, что бежал из Кавелина, и поэтому всеми силами старался помочь снохе короля и его возлюбленной.

Слагбейт улыбнулся и пожал плечами.

— Веди их сюда. Может быть, на сей раз я приму деньги, чтобы снять часть груза с его совести, — сказала Кристен.

— Думаю, что речь пойдет не о деньгах, — ответила Ширили. — Вспомни, как он привязался к Мгле. От этой болезни он ещё не излечился, и я боюсь, что колдунья пытается использовать его в своих целях. Не позволяй ему втянуть нас в какие-то новые авантюры.

Раздался стук в дверь.

— Помолчи. Они уже здесь, — прошептала Кристен и открыла дверь. Увидев тех, кто стоит за порогом, она на некоторое время лишилась дара речи. Когда к ней вернулась способность говорить, она воскликнула:

— Дал! Неужели это ты, Дал? А мы считали, что ты погиб. Думали, что тебя убили итаскийцы.

— Я убежал, — ответил молодой человек, переминаясь с ноги на ногу. Казалось, что у него не было сил сделать хотя бы шаг вперед.

Кристен, оттолкнув Дантиса, подбежала к Далу и обвила руками его шею.

— Дал… Так это и вправду ты, — всхлипнула она, прижавшись щекой к его груди. — Входи. Входи скорее. Прошу тебя. Я ужасно рада тебя видеть…

Кристен схватила Дала за руку и потянула в дом.

Глаза Ширили наполнились слезами, и она вышла из комнаты. Дантис пожал плечами, улыбнулся, вышел из дома и, аккуратно закрыв за собой дверь, удалился, чтобы надолго скрыться в своем подпольном мире.

Ливень разогнал мятежников, а появление войск предотвратило их новые выступления. В других городах Кавелина волнения были не очень сильными, однако лишь Дамхорст охотно согласился принести присягу верности новому режиму. В столице основное беспокойство продолжал приносить Квартал. Сгорело множество домов, и тысячи жителей потеряли крышу над головой. А зима уже была не за горами.

Единственными старожилами на первом официальном совещании у Ингер оказались Майкл Требилкок и генерал Лиакопулос. Однако, явившись в зал ситуационного анализа, они, к своему большому удивлению, не увидели среди присутствующих ни экстремистов из числа Нордменов, ни бандитов из ближайшего окружения герцога. Ингер пригласила на совещание нейтральных людей, известных своим взвешенным отношением к последним событиям. Возможно, что с её стороны это был всего лишь временный шаг, рассчитанный на то, чтобы успокоить население, но Майкл тем не менее воспринял его с одобрением.

— Сегодня мы должны обсудить три вопроса, — сказала Ингер, открывая совещание. — Во-первых, исчезновение средств из нашей сокровищницы и, во-вторых, недостаток энтузиазма в армии в ответ на наш призыв принести клятву верности. — Эти слова были произнесены саркастическим тоном и с обычной чуть насмешливой улыбкой на губах. — Затем мы поговорим о моем кузене-герцоге. Итак, Майкл, где деньги?

— Я не смог их найти. Пратаксис распорядился вывезти их из города ещё тогда, когда мы пытались понять, что королю понадобилось в Майсаке. Те, кому известно местонахождение денег, покинули город вместе с этими деньгами. Куда Пратаксис их направил, я не знаю.

— Может быть, тебе стоит приложить побольше усилий и постараться напрячь память? — спросила Ингер.

Майкл прекрасно понимал, что королева ему не поверила. Она отчаянно нуждалась в средствах, так как все её популистские действия стоили довольно дорого. Ей уже приходилось обращаться к владетелям за кредитами.

— Переходим ко второму вопросу. Слушаю вас, генерал.

— Я применил все средства убеждения, ваше величество. Все люди на командных постах в армии отбирались по принципу их приверженности идеям короля. Сейчас они ждут, когда ваши политические симпатии и взгляды на развитие страны проявятся более четко. Они не хотят приносить клятву, дабы позже не оказаться в ложном положении. Ситуация могла бы стать более благоприятной, если бы присутствие вашего кузена было не столь заметно. Подобное отношение, которое можно охарактеризовать выражением «подождем-посмотрим», получило повсеместное распространение. Но думаю, что винить за это людей не стоит.

— Возможно, вы правы. Но тем временем наши соседи бросают на Кавелин алчные взгляды. Алтея относится к нам хорошо, но Волстокин не прочь отыграться за ту взбучку, которую получил во время гражданской войны. Да, кстати… Все утверждали, что в случае моего прихода к власти гражданская война неизбежна. Между тем в стране царит мир. Как это понимать?

— Все предсказания строились на допущении, что вы придете к власти незаконно, — пояснил Лиакопулос.

— А ты что скажешь, Майкл?

— Сопротивление вам существует, но пока только на уровне эмоций. Некоторые воинские части могут выйти из повиновения, если на месте их дислокации начнутся волнения. Суть дела в том, что сейчас никто не хочет начинать мятеж. Революционная лихорадка в стране присутствует, но она не организована. Бунт не начинается, во-первых, потому, что у потенциальных бунтовщиков не имеется харизматического лидера. И, во-вторых, в силу того, что в стране нет второго претендента на трон, или, иными словами, нет центра, вокруг которого могли бы собраться бунтовщики.

— Нет претендента… — задумчиво произнесла Ингер. — Это подводит нас к третьему пункту повестки дня. Что скажешь, Джоси? — спросила она с кислым выражением лица.