— Покричите, покричите, Андрей Владимирович, — язвила она, ставя передо мной кофе. — На душе полегчает. Или увольте.

— Любишь, когда на тебя орут, Таня? — улыбался как можно шире. — Не могу я тебя уволить. Мне же скучно станет.

— А, это верно, — сокрушалась она. — Но чувствую себя так, словно конфеты у ребенка отбираю, отбираю, а ребенок ждет, когда повзрослеет и отомстит.

Да, я решил, что не выйду из себя ни в коем случае. Это ее и напрягает? Надо все-таки вытворить что-нибудь, чтобы ее успокоить.

— Что ты, Танечка! После обеда едем на стройку.

— Слякоть, холод, бр-р! — ответила она с явным облегчением. — Едем, конечно!

На выходе из офиса она очень приветливо помахала Коле рукой, а он зацвел, как будто его по затылку битой огрели. Потом опомнился и подмигнул мне. Я же несколько минут еще пытался вспомнить выражение его лица — он человек мягкотелый, проникается людьми, слишком доверчивый. Пока все еще остается моим лучшим другом, но уже скоро сдастся. И там неизвестно, во что выльется.

Возможно, и о камерах расскажет, и обо всех моих планах. Я отстал от Тани и вынул сотовый.

— Коля, я тут подумал, что дальше тянуть бессмысленно. Назначай новоселье на эти выходные, пригласи всех ее друзей.

— Что ты задумал, Андрей? Может, уже оставить ее в покое? Хорошая она девчонка, только с тобой в зверюку обращается. Ты не представляешь, какая она милая со всеми остальными...

— Коля, — я произнес с угрозой, — ты там не влюбился ли часом?

Он помолчал немного, а потом ответил серьезнее:

— Андрей, мы с тобой можем считать друг друга какими угодно сволочами, но дружим мы по-настоящему. Я никогда не стал бы переходить тебе дорогу в отношениях с твоей бывшей-будущей. Если бы не ты, я бы определенно посмотрел на Таню и с этой стороны, но все-таки и у меня есть принципы.

Я задохнулся. Чуть не споткнулся на ровном месте. Таня уже стояла возле моей машины и ежилась под мелким дождиком, оглядываясь на меня и не понимая, почему я застыл на месте. Автомобиль я уже второй день подряд бросал на парковке — на случай поездок. А до дома мне теперь рукой подать.

— Ты что несешь, друг? Какая будущая? Коль, ты белены объелся? Я ее на дух не переношу!

Он рассмеялся легко:

— Ну да, не переносишь. Забудь, это случайно вырвалось!

— Скажи, что ты до сих пор на моей стороне! — потребовал я.

— На твоей! Как будто у меня есть выбор, — его чем-то там точно придавило, раз он все еще смеялся.

— Тогда назначай новоселье на эти выходные. И твоя задача будет единственной:

чтобы Таня едва стояла на ногах к моему приходу. Мне нужны чистые ее эмоции, без грамма разумности.

— Будет сделано, босс. Ты ведь и бухло оплачиваешь.

— Не босс, Коля, а друг, — подчеркнул я.

— Будет сделано, друг: — смирился он.

Червоточина уже есть, и ежу понятно. Если не развернуть события на сто восемьдесят градусов, то скоро Таня перетянет на свою сторону не только моих родителей, но даже самое святое — друга.

Подошел, невольно разглядывая. Да что в ней такого, что всех обескураживает?

Как она умудрилась буквально каждому глаза замылить?

— Если простыну, Андрей Владимирович, то на больничный уйду, — оповестила она. — Или вы того и добиваетесь? Отдохнуть от меня хоть несколько дней.

— Мечтаю об этом, — честно признался я.

Но вот даже выехать с парковки нам не удалось. Очередной звонок, в процессе которого я выключил зажигание. Слушал долго, уточнял детали и хмурился. Разом наша войнушка и приятные планы вылетели из головы. Закончив, снова открыл дверь, но вспомнил о Тане:

— А, ты все еще здесь. Слушай, на стройку поедем в другой раз, когда еще похолоднее будет. На сегодня ты можешь быть свободна.

Но она зачем-то поспешила за мной, догнала.

— Андрей Владимирович, все настолько плохо? Серьезная авария на трассе?

Я наклонился и посмотрел в глаза. Сказал тихо и спокойно, чтобы до нее дошло.

Зря, что ли, Коля так рьяно убежал меня, что она все же умеет быть милой?

— Таня, ты свободна на сегодня. Я очень прошу, просто иди домой. Сейчас серьезно не до тебя.

Вошел в кабинет. хвататься за голову рано, да и ничему это не помогает. Тут же дернулся к телефону:

— Роман Геннадьевич, в мой кабинет срочно. И своих ребят предупредите, что сегодня придется задержаться.

В кои-то веки я обрадовался, что Таня навела порядок в документации. Я скидывал папку за папкой с ее попок, отыскивая нужное.

Она зачем-то появилась даже раньше главного юриста и заявила тихо:

— Я вас ненавижу, но на вашего отца работать готова. И это его фирма. Скажите, что нужно найти, Андрей Владимирович.

— Тань, — я едва сдерживался, чтобы не вышвырнуть ее отсюда. — Мне сейчас не до тебя. Неужели вообще никаких границ нет? Хочешь, извинюсь или выпишу тебе премию, лишь бы ты сегодня исчезла?

— клятвенно обещаю, — она зачем-то подняла ладонь вверх, — что собираюсь вам помогать. Только сегодня и только в качестве исключения. Вы вряд ли знаете, но я довольно ответственный человек, когда речь заходит о важном.

Может, не врет? Должно же быть в ней что-то от отца, про обязательность которого я слушал байки всю сознательную жизнь. Смирился и кивнул — мне в самом деле нужна была любая помощь.

— Хорошо. Найди все наши страховки, в том числе и старые. Отложи в отдельную стопку действующие. И договоры с...

— С мебельным заводом, я поняла.

— Да, — обернулся к двери. — Заходите, Роман Геннадьевич. Серьезная авария на трассе перед Ангарском. Товар уничтожен полностью, у сопровождающих травмы, все участники ДТП требуют возмещения. Но наш водитель утверждает, что знаки о ремонтных работах были выставлены неверно. Кто-нибудь до нас судился с госорганами?

— Судились, — вздохнул юрист. — И мало что получали. Давайте прямо, с нашей стороны были какие нарушения? Я должен знать, чтобы действовать верно.

— Были, — признал я. — Нарушение скоростного режима. По первым прикидкам, мы сегодня же потеряем около двадцати миллионов, это если только стоимость товара считать. Сейчас Таня страховки ищет, что-то покроем.

— Пусть хорошо ищет, — тяжело вздохнул Роман Геннадьевич. — Со страховщиками тоже воевать придется. И неизвестно, какие иски нам выставят. Но все решаемо, Андрей Владимирович, сегодня если все вопросы закроем, то уже завтра с утра будет порядок.

— А то я не знаю.

— Я к своим вернусь, сразу отправлю пару ребят к страховщикам.

— Делайте.

Я до полночи был зарыт с головой. На своих юристов полагался полностью, отец в людях редко ошибается. Таня вихрем носилась туда и обратно, перемещая нужные документы, юристы искали любые зацепки и, надо отдать им должное, что-то все-таки находили. Я же не мог отвлечься от телефона. Сначала успокоить своих же сотрудников, особенно водителя. Чтобы он там в панике не дал ненужных показаний. К счастью, никто в ДТП не умер, иначе бы я так просто не отделался. Но все звонил и звонил, договаривался, убеждал, просил. Люди любят, когда к ним относятся по-человечески — тогда можно чего-то добиться. А вот там, где уговорами не добьешься, уже включались мои беспощадные юристы. И, надо признать, вопросы все-таки закрывались, страховщики сдавались под натиском, мои сотрудники получили медицинскую помощь и хотя бы срочных желаний о компенсациях пока не выражали. Любые проблемы можно решить, если они поступают чередой, а не всем скопом, потому я считал победами даже отсрочки конфликтов.

И вопросы решались. Если честно, то я хотел бы, чтобы здесь в данный момент оказался мой отец. Усомнился ли бы он после этого, что я на своем месте заслуженно? Но он не узнает, потому что сам я сообщать не буду. Идеальный руководитель — не тот, кто любые проблемы мгновенно решает, а тот, у которого вообще никаких проблем, достойных внимания, не случается. К десяти я уже дышал свободнее и даже улыбался. Как и Роман Геннадьевич, которому точно в этом месяце светит нехилая премия.