— А я то думал, что же это за бурную деятельность развила твоя дочь, а оказывается. Я поражен! Додуматься до такого… Прикажу стражникам ничего не трогать — это мне еще пригодиться! — произнес император, внимательно вглядываясь в магическую сферу, а затем откинулся на кушетку, и вытер с загорелого лба пот.

— Пригодится? — хмыкнула Ширил, отпивая из трубочки холодный коктейль, и приподняла солнцезащитные очки. — Прикажешь самого себя арестовать, чтобы сесть в эту камеру?

— Почему бы и нет? Иногда, знаешь ли, полезно отдыхать от работы, — пробурчал тот, и повернулся к Пэрришу. — Друг мой, поделись тайной — твоя дочурка случайной не сделала заказ на регулярные поставки сладостей в камеру.

— Вы весьма проницательны, — хмыкнул отец Элианы, а затем продолжил расспрашивать мага. — Значит, господин маг, наши каникулы будут длиться еще неделю? А продлить можно?

Маг выглядит растерянным.

— Э-э-э… Это нужно узнать у Повелителя…

— Эх, согласился бы этот Повелитель… — с тоской вздыхает мать Хлои. — Этот остров, как настоящее райское место. Загорай, купайся, кушай вдоволь, спи до упора, гуляй по белому песчаному пляжу, любуясь бескрайним океаном.

— Олия, ты забыла, что у нас преимущество? — хихикнула Надин. — Повелитель весьма неравнодушен к нашей дочери. Понимаешь? Ради будущих тещи и теста он пойдет на некоторые уступки.

 — Вы несомненно правы, — фыркнула та в ответ, но затем недобро прищурилась, вглядываясь в происходящее в сфере. Загорелые пальцы так сильно стиснули бокал, что побледнели. — Юлиан, поведение Рональда весьма разочаровывает. Ты ведь понимаешь, что благосклонность аристократов он сохраняет лишь благодаря магии очарования Евелики? Императрица довольно грамотно гнула свою линию поведения, и не позволяла себе глупые и опрометчивые действия, что даже после ее смерти, когда магия очарования исчезла, люди м-м-м… не заметили этого. В этом смысле она была достойной императрицей. Но вот Евелике до нее, как до луны. Исчезновение магии очарования никак не освобождает от забывчивости.

Император бросает взгляд на маркизу, и в нем читается грусть, растерянность, и усталость.

— Как отцу… мне бы хотелось надеяться, что подобное обойдет сына. Закрыть на это глаза… Воспользоваться властью, чтобы оправдать…

— И что же тогда останавливает? — интересуется герцог. — Разочарование?

— Нет, не разочарование. Рональд мой сын, и до появления Евелики был любимцем многих аристократов. Даже моим, — вздыхает император, бросая извиняющий взгляд на Ширил, но та лишь сжимает его ладонь, пытаясь хоть так поддержать. — Власть приносит мало радости. А у Рональда обостренное чувство справедливости. Ему не выжить в роли императора. Может это и к лучшему — лишить права на трон. Любой родитель желает счастья своему ребенку, не смотря ни на что… Дерек… плут, шантажист, имеет прочные связи с темным миром, и обладает поддержкой военных, — на губах проскользнула ироничная улыбка. — И совершенно не желает занимать трон. Разве он не прекрасный кандидат?

— Юлиан, мы же договаривались! — нахмурилась Ширил.

— Знаю, милая. Но проклятие императорского рода в том, что мы никогда не будем полностью принадлежать себе, и должны ставить интересы страны превыше своих. Сама подумай. С каким принцем… страна сможет и дальше оставаться великой державой?

Маркиза поджимает губы, и качает головой, но не отворачивается от возлюбленного, и не упрекает его, за что он очень благодарен ей.

— Я хочу, чтобы все мои дети были счастливы. Пусть уж на троне будет Дерек, тем более, когда у него прекрасная поддержка из друзей, и прекрасной леди, — многозначительный взгляд в сторону четы маркизов.

— Не факт, — пробурчал маркиз. — Мы позволим нашей дочери самой выбрать свою судьбу.

Усмехнувшись, император хитро переглянулся с Ширил.

Хлоя переставила коня, и ухмыльнулась, когда Афина нахмурилась, и стала с раздражением постукивать пальцами по столешнице. Я, лениво оторвавшись от чтения романа, бросила взгляд на шахматную доску, и покачала головой. Для меня игра в шахматы до сих пор оставалась за гранью понимания. Я знала правила игры, но так и не научилась просчитывать ходы вперед, и частенько оставалась проигравшей, если не подруги не поддавались. Время в камере текло медленно, усыпляя бдительность. Тишина и отсутствие обязанностей и необходимости всегда помнить о правилах расслабляли, погружая тело в некую дремоту, где было место лишь отдыху.

Переставив слона, закрывая путь коню к королю, Афина довольно улыбнулась, гордясь своим ходом, и, откинувшись на спинку кресла, задумчиво произнесла:

— Как вы думаете, нашли ли мальчишки алтарь в лесу драконов?

Ленивая дремота усыпила мою и Хлоину бдительность, и однажды за чаем мы случайно проговорились. Пришлось рассказать всю правду про драконов. Ожившая легенда вызвала у дочери герцога радость, но, когда на свет всплыли все подводные камни, Афина пришла к выводу, что легендам порой лучше и оставаться лишь красивым легендам.

— Возможно, но сомневаюсь, что это реально. Вторая башня бы перестраховалась, — пробурчала Хлоя. — По мне нужно лишь сделать один ма-а-аленький заказ убийце, и все, дело с концом.

— Хлоя, — я бросила на нее осуждающий взгляд. — Настоящая Евелика не виновата. Мы видим лишь действия ее сестры призрака.

— Ой, да ладно. Всего лишь жертва одного человека во имя счастья других. Ла-а-адно, ла-а-адно, все, прекращаю быть циничной бабулькой.

— Даже если уберешь ее, то это не остановит попытки переворота, — произнесла Афина. — Вся проблема в побочной ветви императорской семьи. Нужно убрать именно ее. Но и вся проблема, что она «чиста». Даже массовые заказы убийств вызовут слишком много вопросов — многие занимают далеко не последние должности в империи, и имеют высокие титулы. Боюсь, при таком раскладе прекратит существование и нынешняя правящая семья.

— Всего-то нужно сделать так, чтобы побочная ветвь сама что-нибудь натворила… Но… такие занозы ничего своими руками не делают. Итак, что мы имеем? Элиана и Афина против убийств. Мол, совесть спокойно спать не сможет.

— Эй! Мы тут! — не оставили без внимания колкость подруги.

— Если бы убийство было выходом, то мальчишки бы давно воспользовались этой лазейкой, — буркнула я.

 — Ты права. Но это ничуть не уменьшает наши проблемы. Итак, нужно убрать магию очарования Евелики, чтобы прекратить фарс с судом, и попытаться выжить в ритуале — уверена, для нас там приготовлены места в первом ряду. Разобраться бы еще, почему подходим именно мы. А это значит что? Что нужно действовать именно во время ритуала! Сейчас действовать бесполезно. Мои побрякушки. — Хлоя помахала перед нами рукой, которая была увешана различными браслетами. — Говорят, что нашу камеру очень тщательно охраняют люди Рональда и маги. И на ум не приходит ни один план…

— И не придет. По крайне мере мне, — ответила я, откладывая в сторону книгу. — Чутье подсказывает, что все произойдет внезапно… И наилучший план — это действовать по ситуации.

— Эли права, — поддержала меня Афина. — У нас слишком мало информации, и много догадок. И предлагаю перестать зацикливаться на графе Браме. Наша проблема — именно ритуал. С политикой пуст разбираются мальчики. И император…

Послышался протяжной скрип открывающейся двери в подземелье камер, заставивший нас испуганно вздрогнуть от неожиданности. Мы были единственными заключенными в подземелье камер, и отвыкли от постороннего шума. Послышался топот ног, и негромкие голоса.

 Затем среди шума один голос прозвучал особенно четко.

— Всем покинуть подземелье тюрьмы!

— Но, леди Евелика, ваша безопасность…

— Я сказала: покинуть! Да и что они мне сделают, пока за решеткой?

Услышав это, Хлоя иронично фыркнула, бросив взгляд на стол, где лежал ключ от замка нашей камеры, и закатила глаза, а затем выжидательно уставилась на полупрозрачную штору, за которой темный силуэт постепенно приближался.