Виконту хотелось возразить, потребовать немедленного возвращения детей, но, опять же, это было не в его власти… Повелитель был намного выше него. Почти на одном пьедестале с императором… Только он император для одаренных, тех, кто познал магию. Император сильнейших.

— Что ж, надеюсь, у меня нет поводов волноваться. Пожалуй, теперь я готов выслушать причину вашего визита.

— Я хочу обсудить будущее вашей дочери. Отдайте мне ее.

— Погодите. Не так быстро, — нахмурился мужчина, прищуриваясь. — В каком смысле, отдать вам?

— Ну…я бы хотел, чтобы Элиана была рядом со мной всю жизнь.

Пэрриш тяжело вздохнул. Он прекрасно понял, что подразумевает маг, но почему в его словах это звучит жутко?

— Проще говоря, вы хотите жениться на Элиане, так? — сказав об этом, до виконта дошло, и он побагровел. — Неужели вы посмели этой ночью…

— Нет, я сдержал свое обещание. И она была в одной комнате с Энджи.

Пэрриш облегченно выдыхает, чувствуя, как ярость постепенно отступает.

— Поэтому, я настаиваю, чтобы вы отказали остальным кандидатам в женихи Элианы, и позволили бы мне занять эту роль.

Какие еще женихи? Нет, он обсуждал это с Элианой, но тогда они решили не торопиться, и пока не поднимать этот вопрос. Виконт недоуменно нахмурился, а затем улыбнулся, когда в голове промелькнула шальная мысль. Нет, так просто он не отдаст свою дочь.

— Увы, господин маг, но это невозможно. Я вложил много сил, чтобы найти моей дочери достойных кандидатов, и многие выше моего статуса, и я теперь не готов все разрушить лишь по одной вашей прихоти.

 — Это не прихоть.

— Тем не менее. Я могу лишь сделать вас одним из кандидатов. Поймите, я, как любящий отец, хочу, чтобы последнее слово осталось за Элианой. Не я, а моя дочь сама сделает выбор, и я лишь подержу ее. Если вы желаете, чтобы Элиана была с вами, то… — следующие слова дались мужчине с трудом. Как любой родителю, ему всегда было грустно осознавать, что дети рано или поздно покинут его дом. — Вам нужно самим добиться ее, и чтобы она ответила на ваше предложение согласием. Кроме этих слов, я больше ничем не могу вам помочь.

Отказывать так откровенно магу было страшно, но внутреннее чутье подсказывало, что Повелитель действительно дорожил его дочерью, а значит на станет причинять вредя ее родителям, и это немного развязывало ему руки.

Пэрриш поспешно отвел взгляд, чтобы не видеть алые глаза, полные гнева.

— Кандидаты в женихи… Кто они?

— Увы, но я не могу говорить об этом.

Маг с подозрением прищурился, вглядываясь в невозмутимое лицо виконта, слово пытался уловить хоть каплю фальши, и, чуть помедлив, кивнул головой. Неожиданно загорелся рубиновый камень в серьге мага, и тот тяжело вздохнул.

— Мне пора. Я принимаю ваши правила, господин Пэрриш, и уважаю их. Это действительно… достойно предоставить Элиане самой сделать выбор, — виконт напрягся, когда по губам мага промелькнула зловещая улыбка. — Впрочем… до скорой встречи, ваше благородие.

— До встречи, ваше сиятельство.

Как только за магом закрылась дверь, Пэрриш почувствовал сильную усталость, и то самое чувство, когда словно не хватает воздуха. Ослабив узел галстука, он обессилено откинулся на спинку кресла, и, когда вошел дворецкий с подносом, лишь раздраженно махнул рукой, приказав принести коньяка. Слуга, поставив поднос, достал бутылку из шкафчика, что был в кабинете, и покинул своего господина.

Пэрриш, немного налив янтарной жидкости в стакан, тут же опрокинул ее в себя, и закусил печеньем.

— О, милый, что же празднуем, или оплакиваем, — дверь в кабинет открылась, и на пороге появилась виконтесса с красивым букетом цветов, которая тут же подсела на кресло для гостей. — Хотя, не торопись отвечать. Позволь мне угадать. Это был милые Повелитель Башни?

— Слуги сказали? И что это за букет цветов?

— О нет, я случайно встретила его, когда поднималась в свой кабинет. Такое милый и обаятельный мальчик. И этот букет, как раз, от него. Откровенно признаться, его слова про женихи Элианы ввели меня в растерянность, но пока я подыграла тебе. Но, скажи, Пэрриш, чего ты так сопротивляешься? Повелитель прекрасная партия для нашей дочери.

— Милая, я прекрасно понимаю тебя, но тебя не беспокоит то, что он… — виконт неопределенно взмахнул руками, — … пугающий?

— Дорогой, главное, что он не пугающий для Элианы. А столь незначительный недостаток этого милого молодого человека мы как-нибудь переживем.

— Надин, как тебя послушать, так он сама невинность, — виконт удрученно покачал головой, и налил себе еще коньяка. — Я не имею что-либо против него… Хотя, буду откровенен, имею. Он мне не то, чтобы не нравится, просто пугает.

— Просто признайся, что тебя страшит мысль, что дочь взрослая и скоро покинет наш дом. — Надин грустно улыбнулась. — Но теперь скажи, откуда идея с женихами?

— Ты не поверишь, но похоже Повелителю об этом заявила сама Элиана, а я лишь подыграл. Вот только зачем это дочери?

 — Полагаю, для огонька, — фыркнула виконтесса.

— Какого еще огонька?

— О, милый, потом поймешь. А мы в этом ей поможем. У меня есть связи, чтобы это быстро найти ей женихов.

Пэрриш тяжело вздохнул, не разделяя энтузиазма жены, а затем осторожно поинтересовался:

— Надин… напомню, что мы сегодня должны встретиться с твоим отцом. Ты злишься на меня?

Его супруга помрачнела, а голубые глаза гневно сверкнули, а костяшки пальцев побелели, силой сжимая букет. Виконтесса сделала глубокий вдох, и выдох.

— Это в первый и последний раз, когда я позволю тебе сделать подобное. И да, я злюсь на тебя! Как ты мог видеться с отцом без моего ведома? Да еще и столько лет! Я полагала, что после того, что он сделал, ты ненавидишь его!

— Надин, да, но не ненавидел его, скорее злился, но до тех пор, пока у меня у самого не появилась дочь. Его можно понять.

— Не хочу даже пытаться понять его! Пэрриш, я больше не желаю говорить об этом! А пока… пойду, немного поработаю у себя. Накопилось много заказов.

— Как пожелаешь, милая.

Виконт, проводив жену взглядом, задумчиво забарабанил пальцами. А ведь он сейчас ощущает на месте отца Надин, упрямо не желая принимать того человека, которого теперь любит его дочь. Но, опять же, он не маркиз, и ему повезло иметь более мягкий и уступчивый характер, и не быть так крепко связанным оковами мира аристократии.

Про письмо, что он все же передал дочери, пожалуй, пока промолчит. Иначе неделя сна в гостиной вместо супружеской спальни ему обеспечена.

— Берия, что ползешь, как черепаха! Даже моя столетняя бабуля будет пошустрее! — кричала на меня пожилая повариха, однако, славившаяся самыми вкусными блюдами. Пальчики, не то чтобы оближешь, скорее откусишь — повезло попасть на обеденный перерыв, где накормили просто невероятно вкусной едой.

Столетняя бабушка? Представив себе старушку, которая в столь почтенном возрасте может быстро бегать, содрогнулась от ужаса. Если бы все старушки были такими активными… Ох, наверное, мне бы пришлось убегать от собственной бабушки, потому что упрямо не желала надевать зимой страшную ушанку, или валенки зимой… Ну, правда, зачем, если есть более модная и красивая одежда?

Хмыкнув, я осторожно беру тарелки и поднимаюсь по лестнице для работников, где наверху ставлю на красивую тележку. Так, повторив еще несколько раз, я направилась вместе с тележкой к одной из немногочисленных дверей на втором этаже, и постучалась. Услышав разрешение, вошла, и стала расставлять все на столе, украдкой поглядывая на посетителей.

Граф Брам был среднего роста, и очень худым, с залысиной на голове, которую тщательно пытался спрятать, и колючим взглядом карих глаз. Отец Евелики был наоборот, немного выше графа, и, как о таких говорят, добрый толстяк. Виконт простодушно улыбался, постоянно смеялся, а щеки покраснели от вина. Евелика унаследовала от него лишь красивые каштановые волосы.

А вот мачеха Евелики. Взглянув на нее, я почувствовала себе такой дурнушкой.