- Кто по второй? - вытянула она руку со стаканом. - Макс, наливай!

Парень встал и, разлив водку, окинул взглядом всех одноклассников и произнёс:

- Пока всё, у нас ещё шашлыки впереди.

- Ура! - прокричал белобрысый и длинный как жердь Фил. - Ребят, свобода, шашлыки и сколько хочешь водки.

Он легко опрокинул стакан с водкой, взяв ломтик солёного огурца, бросил его в рот и обернулся на Альку. Та сидела, обхватив коленки руками, бледная и грустная. Парень устроился рядом, приобнял её за талию и, наклонившись, прошептал:

- Алька, что, действительно так плохо? Давай прогуляемся, и тебе сразу легче станет.

- Гном, быстро убрал от неё свои клещи и подкати свои тухлые яйца к кому-нибудь другому, - нахмурив брови и сверля парня глазами, гневно прошипела Слава.

- Да ладно тебе, я ж от чистого сердца.

- Я тебя бл... - Славка обложила его матом и, подскочив с места, направилась к уже стоящему на ногах и пятившемуся назад парню. Её кто -то прижал к себе, смеясь.

- Слава, успокойся, никто не тронет твою сестру. Правда, Фил?

- Да сдалась она мне, - переминаясь на месте, бубнил парень и со страхом поглядывал на Славку. Связываться с этой взрывной и чокнутой девчонкой желания не было. Вон, глазюки свои жёлтые сузила, искры летят от злости.

Макс, видя, что Слава не сопротивляется, крепче прижал её к своему телу и крикнул однокласснику:

- Иди лучше мясо на шампур нанизывай, жрать уже охота. Желающие помочь гному есть?

- Я помогу. - Верка плавно поднялась с расстеленного пледа, окинув стоящих саркастическим взглядом, и медленно пошла, виляя попой.

- А вы что, с ней больше не встречаетесь? - Славка повернула голову и посмотрела с удивлением на Макса. Ее впервые обнимал парень, и не просто обнимал, а при всех прижимал к себе. И не сказать, чтобы Славке это не нравилось, совсем даже наоборот, было приятно и по всему телу расползалось какое-то непонятное трепетное чувство. Они столько тренировок провели вместе, и столько раз он поджимал её на мате под себя, но там она испытывала только раздражение и злость. А сейчас ощущала всё по -новому. От мужского тела исходила волнующая сила, и от этого почему -то было легко и трепетно.

Видя, что девушка не пытается вырваться из его объятий, Макс осмелел. Он прикоснулся губами к её уху и, смотря на танцующих возле костра ребят, прошептал:

- Пошли, прогуляемся.

У Славки слегка кружилась голова, но на душе было так хорошо, что она произнесла:

- Я бы с удовольствием, только Альку не могу оставить. - Она посмотрела на мирно спящую подругу, свернувшуюся калачиком.

- Сейчас улажу. Цыган, - обратился Макс к сидевшему на пледе парню, - охраняешь спящий объект и отвечаешь за неё своей головой. Понял?

- Понял, - хмурясь от недовольства, ответил тот и посмотрел на спящую.

- И пиджачок сними, укрой малую, видишь, замёрзла.

Парень нехотя снял пиджак и укрыл им Альку.

- Во, молодец, прям настоящий ухажёр - заботливый. Учить вас ещё всему надо, бестолковых.

Макс тоже снял свой пиджак и, накинув Славке на плечи, приобнял её и повёл подальше от костра.

- А почему у него такая кличка, он ведь совершенно на цыгана не похож? Полная противоположность, глаза сине-голубые, рост под два метра, плечи едва в дверной проём проходят, да и волосы русые, кучерявые, словно бесы лазали.

- А ты чё, не в курсах, его же у цыган отобрали, отсюда и кликуха.

Славка мало интересовалась ребятами, учившимися в её классе. Постоянно была занята на тренировках, да и мало кто с ней вообще разговаривал. За Альку она не переживала, цыгана почему-то многие боялись. Высоченный, ручищи что кувалды, и взгляд из-под бровей хмурый и нелюдимый. Он не пил вместе со всеми, а тихонько потягивал томатный сок, не обращая ни на кого внимания. Его тоже не трогали, сидит спокойно, вот и хорошо

- пусть сидит.

Как-то раз шпана решила над ним посмеяться, так столы в классе летали как пушинки в разные стороны. Физрук только и смог успокоить, больше желающих проверить силу цыгана не находилось. Учителя разводили руками, очевидно, весь ум в силушку ушёл.

И ещё одна странность была у цыгана, как-то в один из дней переваривал он одиноко свой очередной кол, сидя под столом в самом конце класса. Тяжко вздыхая и сетуя на все предметы, которые никак не откладывались у него в голове, он не сразу услышал, как в класс вошла Ирина Витальевна, училка по английскому. Она тихо села за учительский стол и, прижав к уху телефон, со слезами на глазах слушала собеседника. Наконец не выдержала и закричала в трубку:

- Сволочь, как ты можешь обвинять меня в том, что я не могу иметь детей! Ты знаешь прекрасно, что я бы всё отдала, лишь бы... - Она уронила голову на лежащие на столе руки, и её плечи сотрясались в рыданиях.

Цыгану стало не по себе, он не собирался подслушивать чужой разговор, так некрасиво вышло. Он поёрзал на полу и, не в силах больше слушать всхлипывания «англичанки», вылез из-под стола. Не спеша подошёл к рыдающей учительнице и замер, тяжело дыша. «Англичанка» почувствовала, что рядом кто-то стоит, и подняла своё заплаканное лицо.

- А, это ты, Романов, - всхлипывая, произнесла она и стала вытирать лицо, - не обращай внимания, я сейчас. - Она достала зеркало и увидела своё отражение, опять потекли слёзы. - Муж от меня ушёл из-за того, что детей я не могу иметь.

Она смотрела на стоящего перед ней мальчишку двенадцати лет, сама не понимая, почему выложила ему свою нелёгкую историю. Слишком больно было осознавать, что тебе уже сорок один и приговор врачей - никогда не будет детей - резал лезвием по сердцу. Может, и смогла бы она перенести тяжелую судьбу, если б рядом был любимый человек, да вот и он сбежал. Поняв своё одиночество, она не в силах оказалась больше сдерживать рвущееся наружу отчаянье.

Цыгану нравилась эта спокойная и никогда не глумившаяся над ним училка. Он подошёл, погладил её по руке, а затем в его глазах застыло удивление.

- Так чего же вы ревёте, в течение года двойню родите.

Учительница перестала плакать, подняла раскрасневшиеся, опухшие от слёз глаза и, устало посмотрев на Яна, произнесла:

- Какую двойню, Романов?

- Так обыкновенную, мальчика и девочку. Вон уже и ангелы над вами летают, - улыбаясь и смотря куда-то поверх головы «англичанки», промолвил цыган.

- Вот спасибо, Романов, - погладила она его по курчавой голове, грустно улыбнулась, -ступай, у тебя сейчас какой урок?

- Геометрия, - сразу опустились его плечи, брови нахмурились, вздохнув, он развернулся и еле-еле поплёлся из класса.

- Глупый ты, Романов, для того, чтобы родить, мужик нужен, а он от меня сбежал. Да и чудес на свете не бывает, врачи давно вынесли свой вердикт, - проговорила она вслед уходящему Яну. Посидев немного, глядя печальными глазами на буйство зелени за окном, она и не подозревала совсем, что маленький мальчишка напророчил ей правду.

Через месяц её подруга, видя, как Ирка загибается от горя в четырёх стенах, вытащила её в ресторан. Подруга открыла шкаф, прошерстила все вешалки, и, остановив свой взгляд на красном мини-платье, лукаво улыбнулась.

Ирина возмущалась, стоя у зеркала и пытаясь натянуть пониже подол платья.

- Ты чего, в мои-то годы и такое платье! Смеяться будут.

Нина, покрутив Ирину и отойдя немного, осмотрела её с ног до головы, произнесла с завистью в голосе:

- Эх, мне бы такие ножки! Все бы мужики мои были!

- Какие мужики!? В мои сорок! Был один и тот сбежал, - уже тише, возмущённо скривив маленький носик, сказала Ирина, глядя на себя в зеркало. Она смотрела в свои большие печальные серые глаза и, откинув за плечо длинный, пепельного цвета локон, ухватилась за платье, чтобы снять его, но Нинка сцапала её за руку и потащила из дома.

В ресторане, выпив не один стакан мартини и подняв настроение, они смеялись и танцевали до самого закрытия. Выйдя из ресторана, шатаясь, попытались вызвать такси, но к ним подъехала машина, и из неё вышел незнакомец, про которых обычно говорят «средних лет, приятной наружности». Подруги узнали в нём мужчину, что сидел за столиком напротив и не сводил с Ирины глаз. Женщины захихикали, когда он предложил подвезти их. Ломаться не стали и, усевшись на заднее сиденье, шептались о чём -то, разглядывая мужчину, и прыскали от смеха. Мужчина посматривал на них в зеркало, щурясь, и тоже улыбался, в его карих глазах плясали огоньки веселья. Сначала он отвез Нину, а затем поехал к дому Ирины. Мужчина повёл себя напористо, напросился на чашку кофе, но с таким видом, что отказа не примет. Ирина уступила. Правда, до кофе дело не дошло, он набросился на неё с поцелуями ещё у входной двери. Ирина не сопротивлялась, оставив его у себя на ночь, решив, что теперь её доля - мужчины-однодневки. То есть «одноночки», но Кирилл быстро разрушил её нездоровые мысли и стал приезжать к ней каждую ночь. Через месяц такого загула, на уроке у доски Ирину затошнило так, что она, закрыв рот рукой, выскочила из класса и побежала в туалет. Подумав о несвежем яйце, которое съела утром в столовой, она не ела целый день, и к вечеру стало легче. На другой день с ней произошла та же история, но только случилось это на уроке шестого класса. Когда она выбежала, все сразу загудели, чего это с ней?!