— Раз так, говорите, я слушаю вас, но будьте кратки.

— Я прошу у вас только пять минут.

— Хорошо, пусть будет пять минут.

В эту минуту дверь отворилась и в залу вошли два человека. Она отступила и, сделав флибустьеру знак, чтобы он следовал за ней, тихо произнесла:

— Идите за мной, я отведу вас в ваши комнаты.

— Но о чем же вы хотели меня просить?

— После, в другой раз, — ответила она голосом, прерывающимся от волнения.

— Как вам угодно. Однако этот господин мне знаком, и я желаю с ним поговорить.

— Вы знаете Франкера?! — вскричала она, вздрогнув.

— Почему бы мне его не знать, да и с какой стати это касается вас?

— Меня? Это меня нисколько не касается.

— Если так, то, пожалуйста, оставьте нас.

— Я ухожу. Человек, пришедший с господином Франкером, мой слуга. Он останется здесь, чтобы прислуживать вам.

— Хорошо, хорошо! — с нетерпением промолвил Монбар. — Странная женщина! — прошептал он, следя за ней взглядом, пока она выходила из залы. — Не могу понять, почему она так меня заинтересовала. Мне кажется, будто мы с ней уже встречались, но где и когда — этого я уже не могу сказать.

Он подошел к Франкеру, который опустился на стул и казался сильно озабочен. Однако услышав, что Монбар приближается к нему, он поднял голову и протянул ему руку.

— Добро пожаловать в Пор-де-Пе, — сказал он.

— Благодарю, — ответил Монбар, отвечая на его пожатие, — но что с вами? Вы бледны, расстроены… Не случилось ли с вами какого-нибудь несчастья?

— Нет, ничего, не обращайте на это внимания; мне и самому неловко. У меня, должно быть, приступ лихорадки и ничего больше. Должно быть, здешний воздух не для меня.

— Вы смеетесь! Местный климат — самый здоровый в целом свете.

— Тогда это, вероятно, следствие простуды, полученной мной в Леогане.

— Это может быть все, что вам угодно, друг мой, — ответил флибустьер, понимая, что молодой человек по какой-то причине не хотел открывать правды, — во всяком случае надеюсь, что эта болезнь, какова бы она ни была, не помешает вам участвовать в экспедиции, которую я готовлю.

— Конечно, я очень хотел бы сопровождать вас.

— Итак, это решено.

— Экспедиция будет серьезной на этот раз?

— Вы сами сможете судить об этом, — ответил Монбар с улыбкой.

Во время разговора флибустьеров человек, которого трактирщица назвала своим слугой и который был не кто иной как Бирбомоно, ходил взад и вперед по зале, переставляя с места на место столы и скамьи.

— Послушайте, милейший, — обратился к нему Монбар, — я только что снял в этом доме квартиру; пожалуйста, покажите мне ее.

— Я к вашим услугам.

— Вы уходите? — спросил Франкер, быстро вставая с места.

— Да, на некоторое время, мне необходимо отдохнуть.

— Жаль, — с волнением произнес молодой человек, — поскольку случай свел нас, я хотел объясниться с вами.

— Объясниться со мной? — переспросил Монбар с удивлением.

— Да, если, впрочем, вы согласны.

— Вы очень торопитесь?

— Очень, клянусь вам!

— Как странно! Стало быть, дело серьезное?

— Дело касается жизни и смерти, — сказал Франкер прерывающимся голосом.

Несколько секунд Монбар рассматривал его с величайшим изумлением.

— Вы чрезвычайно удивляете меня, — вымолвил он наконец, — мы очень мало знаем друг друга, никогда не жили вместе; что же такого важного можете вы мне сообщить?

— Но вы согласны, по крайней мере, меня выслушать?

— Конечно, когда вы хотите.

— Сейчас.

— Я слушаю вас.

— Не здесь. Вы один должны слышать то, что я вам скажу.

— Хорошо; пойдемте в мои комнаты. Или, может быть, вы предпочитаете говорить со мной у вас?

— Мне все равно, только бы мы были одни.

Монбар движением руки приказал Бирбомоно проводить их в его квартиру. Все трое вышли из залы.

— О, кабальеро! — шепнул мажордом на ухо молодому человеку. — Что вы хотите сделать?

— Хочу покончить с этим делом так или иначе, — ответил тот с расстроенным видом, — мое положение невыносимо.

Бирбомоно опустил голову и промолчал. Поднявшись на несколько ступеней, мажордом отворил дверь и ввел Монбара и Франкера в помещение, меблированное довольно неплохо.

— Вот ваши комнаты, — сказал он Монбару.

— Хорошо, теперь уйдите.

Мажордом вышел, затворив за собой дверь.

Комната, куда вошли флибустьеры, оказалась передней. Не задерживаясь, они прошли в гостиную. Монбар сел в кресло, знаком прося молодого человека последовать его примеру, но тот отрицательно покачал головой и остался стоять. Наступило довольно продолжительное молчание. Монбар первый прервал его.

— Я жду, — сказал он.

Молодой человек вздрогнул и, быстро приподняв голову, медленно произнес мрачным голосом:

— Милостивый государь, вы пользуетесь репутацией человека беспримерной храбрости и отваги.

— Что? — произнес Монбар, удивляясь такому неожиданному вступлению.

— Да, — продолжал Франкер, — вы слывете человеком неустрашимым, таким, которого не только ничто не может заставить трепетать, но даже удивить.

— Очень может быть, — ответил флибустьер, — но какое отношение может иметь моя храбрость к нашему с вами объяснению?

— Сейчас вы поймете… Вы часто, как сами говорили мне, дрались на дуэли, а дуэль между флибустьерами почти всегда имеет смертельный исход.

— Прошу вас приступить к делу, — перебил Монбар, чувствуя, что им овладевает гнев, и делая напрасные усилия преодолеть его.

— Случай всегда вам благоприятствовал, и вы целы и невредимы выходили из этих поединков. Это так?

— Уж не хотите ли вы оскорбить меня? — запальчиво вскричал Монбар.

— Нет, — ответил Франкер кротко, почти печально, — я прошу вас только отвечать мне.

— Ну да, Господь постоянно защищал меня, потому что я всегда поддерживал правое дело.

— Вы говорите о Боге? — вскричал Франкер вне себя от удивления.

— Почему же мне не говорить, молодой человек? — ответил Монбар. — Но оставим это и приступим прямо к делу.

— Хорошо… Я желаю драться с вами, и так как я также буду защищать дело святое и справедливое, я в свою очередь надеюсь, что Бог защитит меня и что я вас убью.

Монбар с ужасом отодвинулся.

— Что означает вся эта комедия? — медленно произнес он. — Вы что, помешались, милостивый государь?

— Я не помешался, и это не комедия, — спокойно ответил Франкер.

— Так вы действительно вызываете меня на дуэль?!

— Действительно.

— Вы хотите меня убить?

— Надеюсь.

— Это ни на что не похоже! — вскричал Монбар, вскочив с места и расхаживая большими шагами по комнате. — Вы меня не знаете. Я никогда не причинял вам ни зла, ни вреда.

— Вы так полагаете?

— Полагаю? Я в этом уверен!

— Вы ошибаетесь. Вы причинили мне много зла, вы нанесли мне несмываемое оскорбление.

— Я?

— Да, вы, сеньор!

— Вы в этом уверены?

— Я даю вам честное слово.

Монбар молчал несколько минут; он размышлял.

— Послушайте, — сказал он наконец, — как ни странно ваше предложение, я принимаю его.

— Благодарю вас.

— Подождите. Я сказал, что принимаю, но с одним условием.

— Какое же это условие?

— Сначала вы расскажете мне, кто вы, какие причины руководят вами и какие люди заставляют вас действовать подобным образом.

— Милостивый государь!

— Не настаивайте, мое решение неизменно.

— Однако…

— Это очень мило, честное слово! Вы ни с того ни с сего вызываете меня на дуэль, говорите, что хотите меня убить, и воображаете, будто я соглашусь. Да вы просто бредите, дорогой мой! Неужели вы предполагаете, что я просто так соглашусь на вызов первого встречного, которому вздумается оскорбить меня? Нет, сделайте одолжение, так не бывает. Не старайтесь заставить меня, бросив мне в лицо одно из тех оскорблений, которые требуют крови. Предупреждаю, что при первом слове, при первом движении я прострелю вам голову, как бешеной собаке. Теперь вы предупреждены, хотите говорите, хотите нет, я умываю руки.