— Ну, мои красавцы, — сказал Польтэ своим собакам, — не ленитесь, ступайте караулить окрестности, пока мы будем завтракать; вашу долю вам оставят.

Собаки вскочили, разбежались во все стороны и скоро исчезли.

— Какие у вас славные собаки! — сказал дон Санчо.

— Вы, испанцы, знаете в собаках толк, — отвечал буканьер с лукавым видом.

Граф почувствовал укол, но смолчал.

Действительно, испанцы на Эспаньоле ввели странный обычай натаскивать собак на индейцев.

Завтрак окончился в самой дружеской обстановке. Когда люди позавтракали, настала очередь собак. Олоне свистнул им, в одно мгновение они собрались вокруг него, и он раздал им пищу, разделив ее на равные доли. Буканьеры, предоставив гостям заниматься своими делами, занялись приготовлением шкур.

Так прошло несколько часов. К трем часам пополудни, одна из собак залаяла и тотчас замолчала. Мы забыли сказать, что после завтрака по знаку Олоне собаки вернулись на свой пост. Буканьеры переглянулись.

— Один! — сказал Олоне.

— Два! — почти тотчас отвечал Польтэ, когда лай другой собаки раздался с другой стороны.

Скоро неистовый лай собак разнесся по всей округе. Между тем ничто не указывало на источник тревоги: не слышалось никакого подозрительного шума, равнина казалось погруженной в самый полный покой.

— Извините, кабальеро, — сказал дон Санчо Польтэ, который продолжал работать с прежним усердием, лукаво посмеиваясь со своим товарищем, — позвольте мне задать вам вопрос.

— Спрашивайте, сеньор. Спрашивать иногда бывает полезно; кроме того, если ваш вопрос мне не понравится, я могу и не отвечать, не так ли?

— О! Совершенно верно.

— Говорите же без опасения, я слушаю вас.

— Вот уже несколько минут ваши собаки подают вам сигналы, так, по крайней мере, я предполагаю.

— Вы предполагаете справедливо, это действительно сигналы.

— А не будет ли нескромно спросить вас, что значат эти сигналы?

— Вовсе нет, сеньор, тем более, что они должны интересовать вас столько же, сколько и нас.

— Я вас не понимаю.

— Сейчас поймете; эти сигналы означают, что равнина в эту минуту занята отрядами солдат, которые идут сюда, чтобы окружить нас со всех сторон.

— Черт побери! — вскричал молодой человек, вздрогнув от удивления. — И это вас не волнует?

— Для чего тревожиться заранее? У меня с моим товарищем была очень срочная работа, которую нам надо было закончить. Теперь дело сделано, и мы подумаем, как нам поступить.

— Но мы не сможем оказать сопротивление такому множеству врагов. Мы с сестрой подвергаемся большой опасности и должны бежать, не теряя ни минуты.

— Бежать? — переспросил буканьер с насмешкой. — Полноте! Вы смеетесь, сеньор! Ведь мы окружены непроходимым кольцом.

— Стало быть, мы погибли.

— Как скоро вы все решили! Напротив, погибли они.

— Они? Но ведь нас только четверо против ста.

— Вы ошибаетесь; там двести человек. На каждого из нас придется по пятьдесят. Свистни собакам, Олоне, теперь они бесполезны. Смотрите, вы видите?

Он протянул руку перед собой. Длинные копья испанских солдат были видны над высокой травой. Польтэ не солгал; эти копья составляли круг, все больше и больше суживающийся около букана.

— Ну как, нравится? — прибавил буканьер, поглаживая дуло своего ружья. — Сеньора, сядьте возле раненого.

— О, позвольте мне сдаться! — порывисто вскричала графиня. — Эта ужасная опасность угрожает вам из-за меня.

— Сеньора! — продолжал буканьер, с необыкновенным достоинством ударив себя в грудь. — Вы находитесь под охраной моей чести, и клянусь Богом, что пока я жив, никто не осмелится коснуться вас пальцем. Сядьте возле раненого.

Невольно подчиняясь тону, которым буканьер произнес эти слова, донна Клара поклонилась и молча села у изголовья фрея Арсенио, который все еще спал.

— Теперь, кабальеро, — обратился Польтэ к дону Санчо, — если вы никогда не присутствовали при экспедиции буканьеров, я обещаю вам, что вы увидите славный праздник и что он доставит вам удовольствие.

— Что ж! — беззаботно ответил молодой человек. — Будем драться, если нужно! Пасть в сражении — прекрасная смерть для дворянина.

— Вы славный молодой человек, — сказал буканьер, дружески ударив его по плечу. — Из вас может выйти толк.

Между тем солдаты приближались, и круг все сужался.

На несколько минут зловещая и грозная тишина тяжело нависла над равниной. По свисту Олоне собаки встали позади своих хозяев; пригнув головы, оскалив острые зубы, сверкая глазами, они ждали приказания броситься вперед, но не только не лаяли, а даже не ворчали.

Олоне, опираясь на свое длинное ружье, спокойно курил трубку, бросая насмешливые взгляды вокруг. Польтэ совершенно хладнокровно приводил в порядок утварь букана, взятую с места для работ, которыми он занимался утром. Мажордом, хотя и с некоторым внутренним беспокойством об исходе этой неравной битвы, старался не унывать, но он прекрасно понимал, что, попади он в руки своего господина, для него не будет никакой пощады, так как он способствовал побегу графини. Дон Санчо Пеньяфлор, несмотря на природную беззаботность и задиристый характер, также несколько тревожился, потому что, будучи офицером испанской армии, он должен был занимать место в рядах не буканьеров, а солдат, готовящихся их атаковать. Донна Клара, стоя на коленях возле монаха, сложив руки, подняв глаза к небу, с лицом, орошенным слезами, горячо молилась, испрашивая защиты у Всемогущего. Фрей Арсенио спокойно спал.

Таков был живописный и величественный вид букана в эту минуту; четыре человека хладнокровно готовились отразить наступление двухсот человек регулярного войска, от которых, как они знали, им нечего было ждать никакой пощады, но которых их безумное сопротивление должно было раздражать и заставить пойти на жестокие меры.

Между тем круг все сужался, и головы солдат уже показались над высокой травой.

— Эге! — сказал Польтэ, потирая свои жесткие руки с радостным видом. — Кажется, пора начать пляску; что скажешь, приятель?

— Да, пора, — ответил работник, взяв головню.

— Смотрите, не трогайтесь с места, — сказал Польтэ, оборачиваясь к испанцам, — а то вам придется плохо.

На этом последнем слове он сделал насмешливое ударение.

Буканьеры, устраивая свой букан, вырвали траву шагов на тридцать вокруг палатки; трава эта, высохшая от солнца, была положена по краям очищенного места. Олоне положил ружье, подошел к этой траве, зажег ее, после чего возвратился к своим товарищам. Вспыхнувшее пламя тотчас расползлось по всем направлениям, и скоро большая часть степи представляла собой нечто вроде огромного горнила. Буканьеры смеялись над этим как над превосходной шуткой. Испанцы, застигнутые врасплох, вскрикнули от ужаса и бросились назад, преследуемые пламенем, которое все разгоралось и распространялось во все стороны. Однако было очевидно, что авантюристы не имели намерения сжечь живьем несчастных испанцев; трава загоралась и тут же быстро потухала. Буканьеры только хотели возбудить панический страх в рядах врага и произвести среди них беспорядок, в чем вполне и преуспели. Солдаты бежали с криками ужаса перед этим огненным морем, не оглядываясь, не повинуясь приказаниям своих командиров и думая только о том, как бы избежать ужасной опасности, угрожающей им.

В это время Польтэ спокойно объяснил дону Санчо вероятный результат придуманной им «шутки».

— Видите ли, сеньор, — говорил он, — пожар этот ничего не значит; через несколько минут все погаснет. Если эти люди трусы, то можно считать, что мы от них отделались, а если нет, они вернутся, и тогда дело выйдет серьезное.

— Но если вы признаете непригодность этого способа, для чего же вы его употребили? Мне кажется, он скорее вреден, чем полезен для нашей защиты.

Буканьер несколько раз покачал головой.

— Вы не правы, — сказал он, — у нас было несколько причин для того, чтобы действовать подобным образом. Во-первых, ваши соотечественники, если даже вы считаете их храбрыми, теперь растерялись, и очень трудно будет возвратить им мужество, которого у них уже нет; с другой стороны, мне хотелось немножко осмотреться вокруг при свете огня и очистить степь. Кроме того, — прибавил он с лукавым видом, — откуда вы знаете, что огонь, зажженный мной, не сигнал?