По мере того как они проходили мимо губернатора и офицеров, избранных им в начальники, они почтительно кланялись им, потому что этого требовала дисциплина, но в этом поклоне не было ничего унизительного и раболепного — это был поклон людей, вполне сознававших свое достоинство и знавших, что если сегодня они матросы, то завтра, стоит им только захотеть, могут стать капитанами.

К полудню экипажи всех судов оказались в полном составе, на берегу остались только командующий эскадрой и три капитана.

— Господа, — сказал Монбар своим офицерам, — как только мы выйдем с рейда, каждый может идти как хочет. У нас на судах мало провизии, и испанские острова, которые попадутся нам по дороге, снабдят нас съестными припасами. Не бойтесь грабить острова испанцев, это все-таки будет часть победы над врагами. Итак, решено, что каждый из нас со своей стороны должен спешить к месту общего сбора. Осторожность заставляет нас скрывать от неприятеля численность наших сил. Пункт нашего соединения — остров Кейе; первый прибывший туда должен ждать остальных. Там я вам дам последние инструкции о цели экспедиции, часть которой уже вам известна.

— Итак, — сказал де Фонтенэ, — вы упорно желаете сохранить тайну?

— Если вы непременно требуете, господин губернатор, — отвечал Монбар, — я вам…

— Нет-нет, — смеясь, перебил кавалер де Фонтенэ, — к чему мне это знать? Притом я ее почти угадал.

— Вот как? — спросил Монбар с недоверчивым видом.

— Или я очень ошибаюсь, или вы предпринимаете что-то против Санто-Доминго.

Авантюрист ответил хитрой улыбкой и простился с губернатором, который весело потирал руки, убежденный, что он действительно угадал тайну, которую от него скрывали.

Через час три легких судна снялись с якоря, распустили паруса и удалились, отдав прощальный салют земле, на который ответила батарея с мыса. Скоро суда слились вдали с беловатым туманом на горизонте и совсем исчезли.

— Вот увидите, что я не ошибся, — сказал де Фонтенэ своим офицерам, возвращаясь к губернаторскому дому, — этот демон Монбар действительно идет на Санто-Доминго. Гм! Мне жаль испанцев.

Оставим пока эскадру флибустьеров, к которой мы скоро вернемся, направляться по непроходимому лабиринту Антильского архипелага к острову Санто-Доминго, как его называют французы, к Эспаньоле, как назвал его Колумб, или к Гаити, как называли его карибы, первые и настоящие его владельцы. Говоря о карибах, мы подразумеваем и негров, и краснокожих. Многие не знают, что некоторые карибы черны и так походят на африканских негров, что когда французские колонисты-плантаторы поселились на острове Сент-Винсент и привезли с собой черных невольников, черные карибы, негодуя на свое сходство с людьми, униженными рабством, и боясь, кроме того, как бы впоследствии цвет их кожи не стал предлогом для того, чтобы и их подвергнуть той же участи, бежали в самые непроходимые леса и, чтобы навсегда установить очевидное различие между собой и чернокожими невольниками, перевезенными на остров, стали сжимать обручем лоб у новорожденных, так чтобы он был совершенно плоский; это стало как бы признаком новой породы у будущего поколения туземцев и впоследствии сделалось знаком независимости.

Прежде чем продолжить наш рассказ, мы попросим у читателя позволения заняться географией; так как события в описываемой здесь флибустьерской истории будут происходить на Санто-Доминго, то необходимо описать этот остров подробнее.

Остров Санто-Доминго, или Эспаньола, открытый 6 декабря 1492 года Христофором Колумбом, по общему мнению — самый красивый из всех Антильских островов. Длина его — семьсот километров, средняя ширина — сто двадцать, протяженность береговой линии, не считая бухт и заливов, — тысяча четыреста километров.

В центре острова находятся горные цепи, возвышающиеся одна над другой и тянущиеся в трех различных направлениях. Самая длинная простирается к востоку и проходит посредине острова, разделяя его на две почти равные части. Вторая цепь направляется к северу. Третья, короче второй, идет сначала в том же направлении, но, описывая изгиб к югу, кончается у мыса Святого Марка.

В глубине острова встречаются несколько других горных цепей, но гораздо менее значительных. Такое множество гор явилось причиной того, что сообщение между северной и южной частью острова оказалось чрезвычайно затруднено.

У подножия этих гор находятся огромные равнины, покрытые роскошной растительностью. Горы, перерезанные оврагами, поддерживающими постоянную и благотворную влажность, содержат в себе различные металлы, помимо горного хрусталя, каменного угля, серы, каменоломен порфира и мрамора, и покрыты зарослями банановых и пальмовых деревьев.

Реки, хотя их много, в большинстве своем, к несчастью, несудоходны. Главные из них — Нейба, Макорис, Яке-дель-Норте, или Монте-Кристи, Осама, Юна и Артибонит, причем последний является самой большой из всех рек. С моря вид этого острова очарователен: точно огромный букет цветов вырос из недр моря. Мы не станем рассказывать историю санто-домингской колонии. Этот богатый и плодоносный остров по нерадивости, жестокости и скупости испанцев через полтораста лет после своего открытия дошел до такой степени нищеты и унижения, что испанское правительство было вынуждено посылать в эту колонию, не только не приносящую дохода, но и ставшую убыточной, средства на жалованье войскам и чиновникам.

Пока Санто-Доминго медленно приходил в упадок, новые колонисты, занесенные к этим берегам случаем, поселились на северо-западной стороне острова и завладели ею, несмотря на сопротивление испанцев. Этими новыми колонистами были французские авантюристы, изгнанные с острова Сент-Кристофер во время высадки десанта с эскадры адмирала Толедо и теперь искавшие себе приюта.

Открыв остров, испанцы оставили на нем сорок голов скота, быков и телок; животные быстро размножились и огромными стадами паслись на внутренних равнинах острова. Французские авантюристы по прибытии нисколько не думали обрабатывать землю, но, увлеченные прелестью опасной охоты, занялись исключительно преследованием диких быков и кабанов, тоже очень многочисленных и особенно опасных.

Единственное занятие авантюристов составляла охота. Мясо убитых быков они коптили по индейскому обычаю. Отсюда происходит название буканьеров, потому что карибы называли буканами те места, где они коптили мясо пленников, захваченных на войне, которых они съедали, прежде хорошенько их откормив.

У нас еще будет возможность вернуться к этому вопросу и подробнее рассказать об этих странных людях. Однако, несмотря на свою любовь к независимости, авантюристы скоро поняли необходимость обеспечить сбыт для выделываемых кож и основали несколько контор в гаванях Марго и Пор-де-Пе, которые считали столицами своих колоний. Но положение этих контор было очень ненадежно по причине присутствия испанцев, до сих пор единственных обладателей острова, не желавших соглашаться на такое близкое соседство. Поэтому они постоянно вели ожесточенную войну, тем более яростную, что ни с той, ни с другой стороны не было никакой пощады.

Вот каково было положение на Санто-Доминго в ту минуту, когда мы опять вернемся к нашему рассказу, то есть через две недели после отплытия эскадры флибустьеров под командой Монбара Губителя от берегов острова Сент-Кристофер.

Солнце, уже готовое закатиться за горизонт, непомерно удлиняло тени деревьев; поднимался вечерний ветерок, слегка шевеливший листья на деревьях и пригибавший высокую траву. Человек на сильной гнедой лошади, в костюме испанских кампесинос, ехал по едва различимой тропинке, извивавшейся среди обширной равнины, покрытой великолепными плантациями сахарного тростника и кофейных деревьев и доходившей до нарядного домика, с кокетливой галереи которого далеко виднелись окрестности.

Человеку этому было лет двадцать пять. Лицо его было красивым, но с печатью надменности и нестерпимого презрения; одежда, очень простая, украшалась длинной рапирой с эфесом из чеканного серебра, висевшей на левом боку, по которой в нем можно было признать дворянина, — только дворянство имело право носить шпагу.