— А кто такой лорд Минор?

Еще вечером Кукушонок представил меня приезжей из Ракиты, которая в "Колесе" дожидалась своих родственников (вот ведь насочинял!), поэтому девочка охотно объяснила:

— Лорд Виген Моран-Минор, дай Бог ему долгих лет, нонешний владетель Нагоры и сводный брат короля нашего Нарваро Найгерта. А король когда еще приказ подписал о возмещении убытков, к коим принцесса Мораг причастна, буде есть тому свидетели или иные доказательства.

— А почему платит не король, а его брат?

— Да нет же, — девочка снисходительно улыбнулась. — Ты, госпожа хорошая, неверно все поняла. Денежки король Нарваро платит, из своей королевской казны. А лорд Моран-Минор камерарий его получается, вот как.

— Ты хочешь сказать — принцесса частенько устраивает такие… такие… — я замялась, ища какое-нибудь наименее оскорбительное определение для произошедшего вчера в "Колесе".

— Погромы-то? — ни сколько не смущаясь, помогла мне девочка. — Частенько, госпожа хорошая. Туточки, наверху у нас, довольно редко, а в порту — чуть ли не каждую неделю. — Она оттопырила губу. — Так и тянет, прости Господи, принцессу Мораг туда, где всего мерзее. Рыба, говорят, ищет где глубже, а свинья где гаже. И ей чем гаже, тем лучше. И вот еще что я скажу, — девочка потянулась к моему уху, пришлось склонить голову. — Не в масть она не потому что ехендра, а потому что крови в ей морановской ни капли нет. Королева покойная ее от черта прижила. — Девочка отстранилась, посмотрела на меня значительно. — А в приятелях у ей сброд всякий. Воры, шлюхи, негодяи всех мастей, во как. Вот вчера, говорят, в "Колесе" одному парню ноги поломали, а второму вообще башку свернули. У нас болтали, мол порезали парня, но я там поспрашала и точно знаю — башку свернули. А парень-то не кто-нибудь, Медара Косого средний сын, у Медара сукновальня на Каменке и половина лесопилки у Беличьей горы.

— Значит, все-таки было убийство?

— Э! Говорят это… как его? Случай. Несчастный. Мол, сам драку затеял, его оттолкнули, он и упал башкой вниз… Башка возьми и свернись на сторону. Там, говорят, господа девок раздели и заставили на столах плясать. А он тоже полез, плясать то есть. Его погнали, а он опять полез. Тут принцесса плеткой — шарах! — тот с копыт долой, поскользнулся под стол и привет. Это так говорят. Но, я думаю, она ему самолично башку свернула, ручками своими нежными. А с нее разве спросишь? Так что ты правильно сделала, госпожа хорошая, что из "Колеса" съехала. К нам принцесса не заглядывает — слишком тихо туточки, да и места мало.

— А что король Нарваро Найгерт? Он… все это позволяет? Бесчинства эти?

— Король… — девочка разулыбалась. — Король наш добр и справедлив, благослови его Господь. Эта ведьма сестрой ему родной приходится, госпожа хорошая, и ничего с этим не поделаешь. А сердце у короля нашего верное и преданное, любит он сестру свою непутевую. Он ведь сам за ней приезжает, если она совсем уж разойдется. В бордели эти поганые, в притоны воровские. Каково, это, госпожа хорошая, когда сам король в портовый кабак является, сестру свою выводит за руку, а та уж и на ногах не стоит? Она ж только его слушает, остальных лупит почем зря, и все ей едино — что простец, что нобиль, что стар, что млад, что мужчина, что женщина… А вот как женится король, неужто и тогда по кабакам будет за сестрой бегать? Какая же молодая жена такое стерпит? Выдать бы куда подальше стервозное наше высочество, тогда бы здесь не жизнь была, а рай под рукой короля Нарваро, вот как.

— А что, король жениться собирается?

— Так давно пора, осьмнадцать ему уже. Сказывают, он с Клестом Галабрским сговорился, насчет дочки младшенькой. Вот на Мабон Урожайный как раз свадьба назначена. Видать, красавица дочка-то, раз король Клестиху в жены хочет.

— А чем Клесты не угодили?

— Да ну, госпожа хорошая, ведь не по Феттьке шапка. Ни крови дареной, ни лордства высокого, ни земель богатых. Смычка-затычка между найлами и нами. Одна честь — нет над Клестами хозяина, окромя верховного величества.

— А еще Галабра Малый Нержель держит, — вспомнила я.

— Так чего с того Нержеля-то? — фыркнула малявка. — К нашему его не приставишь…

— Ну, это не нам с тобой судить, правда?

Служанка скроила гримаску и пожала плечами.

Странная, выходит, судьба у детей Каланды. Получается, сына ее любят, а дочь ненавидят. Впрочем, если то, что о Мораг рассказывают, правда, то для ненависти есть все основания. И это слишком похоже на правду, судя по нашему вчерашнему приключению.

— А почему принцессу не выдали замуж? — поинтересовалась я. — Она ведь старшая? Сколько же ей лет, получается…

— У-у! — прислуга закатила глаза. — Она ж старая совсем, кто ее возьмет! Оттого и бесится, поди, что время-то свое упустила!

Девчоночке, еще не пролившей первой своей крови, Мораг казалась почти старухой. А по моим подсчетам принцессе вряд ли было больше двадцати пяти. Надо спросить у Кукушонка.

— Последний раз… когда это было? — Девочка солидно задумалась, почесала конопатый нос. — Да поди уже года четыре назад… Тогда еще старый король жив был, батюшка короля нашего Нарваро Найгерта. Так вот, приезжал тогда в Амалеру ваденжанский лорд, к принцессе нашей свататься. А она ему — от ворот поворот. Батюшка ее уговаривал, уговаривал, а она ни в какую. Тогда она еще не так бесчинствовала, побаивалась батюшку-то. Но смекнула, что там, в Ваденге, ей вообще воли не будет, муж ее на цепь посадит как собаку бешеную или в клетку запрет. Король наш отступился, а лорд деньговский и говорит — добром не хочешь, силой возьму! А она в хохот — вот, говорит, разговор по делу! Возьми, говорит, девушку силой. Завтра на турнирном поле, с утреца.

— И что?

— А то, что вызвала она деньга того на поединок. И так он разозлился, что принял вызов-то, решил принцессу проучить. Ну, поваляла она его по земле, поглумилась вволю. За такой позор денег колдуна свово на нее спустил.

— Колдуна?

— Ага. Они ж там в Ваденге все поголовно дикари, людоеды, идолам поганым молятся. Колдунов там пруд пруди. Вот одного лорд тамошний и привез. Старикашка мерзкий, с бородищей, в колпаке, в плаще с бирюльками…