Почти в тот же миг перед мысленным взором леди Тинатирэль словно взорвалась праздничная петарда. Леди Наместница вскрикнула — она больше не была в полутемном зале, больше не сидела в кресле, держа своих товарищей за руки.

Ветер трепал ее одеяние — холодный ветер осени. Здесь, на вершине, он был настолько силен, что ей приходилось прилагать усилия, чтобы удержаться на ногах. Холод пронизывал ее до костей, пробираясь под тонкое легкое одеяние знатной дамы. Она беспомощно оглянулась по сторонам и поняла, где находится.

Это была не гора — это был полуразрушенный замок, чьи каменные стены густо оплел плющ, в трещинах проросли трава и кусты, а груды мусора надежно скрыли очертания строений. Он был пуст и мертв — кроме нее, никого здесь больше не было…

Впрочем, нет! Внизу кто-то двигался!

Леди Тинатирэль бросилась к краю — не обрыва, а крепостной стены! — чтобы позвать на помощь, но слова застряли у нее в горле. Меж груд мусора и обломков разрушенных стен пробирался вовсе не эльф. Короткая меховая накидка не позволяла рассмотреть как следует его фигуру, но темные волосы, собранные на затылке в хвост, и кривая сабля не оставляли сомнений.

Это был орк.

Он двигался медленно и осторожно, словно не понимал, куда идти дальше. Но почему-то упрямо продвигался вперед вместо того, чтобы свернуть к одному из проломов в крепостной стене.

Леди Тинатирэль, затаив дыхание, следила за ним. Она забыла про холод и боязнь высоты, про то, что осталась одна и совершенно беспомощна. С высоты она увидела то, что пока было скрыто за завалами камней от орочьих глаз, но что он непременно увидит, если не свернет.

Груда камней отмечала, что там было еще одно строение. Наверное, оно было частично скрыто под землей, потому что большая часть камней провалилась внутрь. Раздвигая их, изнутри рвались к небу два дерева, так тесно переплетенные кронами, что невозможно было определить, где кончается одно и начинается другое. Совершенно не по сезону в кроне его было заметно несколько цветков и десятка полтора завязей.

У себя дома леди Тинатирэль развела большой сад, куда собирала самые редкие растения не только Радужного Архипелага, но и всего материка. Несколько кустарников были даже с исконной родины эльфов — по крайней мере, ее посыльные больше нигде не встречали ничего подобного. Она считалась знатоком всего, что растет на деревьях, но никогда и нигде не видела дерева с подобными листьями и плодами. Ей вдруг страстно захотелось их попробовать, и почему-то она была уверена, что это дерево достойно того, чтобы расти в ее саду. И даже больше — она бы отдала весь свой сад за одно семя с этого дерева!

Она даже протянула к нему руки…

Но в тот же миг камень, на который она опиралась, дрогнул и стал падать. Леди Тинатирэль не успела отпрянуть. Она только закричала, чувствуя, что вместе с камнем падает вниз, во двор…

И очнулась.

Первое, что она услышала, были отчаянные рыдания. Юная Лашарель плакала навзрыд на груди одной из послушниц, а вторая нерешительно топталась возле слепой волшебницы. Ее младшая сестра торопливо делала пассы над грудью лорда Иоватара. Тот откинулся в кресле, безвольно уронив руки. Глаза и рот его были приоткрыты. Одного взгляда на бледное бескровное лицо было достаточно, чтобы все понять.

— Он умер? — шепотом произнесла леди Тинатирэль.

— Боюсь, что так, — тихо ответил лорд Обилар Серебряный. — И разорвал Круг.

— Но его смерть не была напрасной! — властно провозгласила слепая волшебница, выпрямляясь. — Лорд Иоватар достоин того, чтобы его похоронили с максимальными почестями, как народного героя! Благодаря ему и его жизненной силе мы достигли цели. И я знаю, где и кого искать! И немедленно отправляюсь в путь. Девочки!

Послушницы мигом подошли к ней, беря под руки. Слепая волшебница кивнула оставшимся и направилась прочь. У самых дверей ее обогнала ее младшая сестра — Видящая спешила отдать все необходимые распоряжения насчет похорон.

Знатные лорды и леди остались одни. Лашарель сжалась в комочек в кресле и тихо всхлипывала, трое взрослых переглядывались, опасаясь смотреть на труп.

— Что она имела в виду? — нарушил молчание Обилар Серебряный. — Мне показалось, что я видел какие-то развалины и тени в них. Одна была совсем близко… Я даже почувствовал на себе его дыхание… смрадное дыхание зверя!

— А я слышал шаги и дыхание, — добавил лорд Эритар Жемчужный. — И еще голос. Он был там не один и приказывал своим спутникам остаться и ждать его снаружи. Кто это?

— Мне кажется, — леди Тинатирэль оглянулась на двери, — что мы видели того, кто владеет Золотой Ветвью!

Они шли на север, все время на север, торопясь как можно скорее попасть на Янтарный Остров, где сейчас шли самые жестокие бои. Где-то там была их цель…

До недавнего времени.

Ибо однажды на рассвете принюхивающийся к утренней свежести Хаук почувствовал новый запах. Сейчас стояла осень, по ночам уже начинались заморозки, природа медленно засыпала, но внезапно орк ощутил ясный аромат цветов. Запах был необычный, пьянящий, и какое-то время он просто стоял, раздувая ноздри широкого носа и наслаждаясьим.

— Что-то не так? — Сзади подошел Эйтх, на которого в этом походе как-то незаметно свалились обязанности адъютанта, оруженосца и кашевара в одном лице. — Мы выходим?

— Да, — очнувшись от непривычного чувства благостного покоя, ответил Хаук. — Идем!

Он действительно сделал несколько шагов, запрокинув голову и сопя носом, чтобы еще раз попытаться уловить тот запах.

— Что случилось? — в спину ему поинтересовался Эйтх.

— Ты ничего не чувствовал?

— А что? — Парнишка завертел головой и засопел носом.

— Запах! Запах цветов!

— Мы в землях светловолосых, Хаук, — пожал плечами Эйтх. — У них все тут не так… Смотри! Скорее! Вон там!

Он даже запрыгал на месте, тыча пальцем куда-то в сторону озера, окруженного деревьями, словно желто-зеленой бахромой. Остальные орки вытянули шеи, шепотом переговариваясь и обсуждая непривычное зрелище. Многие тискали в ладонях рукояти талгатов или арбалеты, готовые к бою.

Ибо на той стороне озера внезапно в чистом осеннем воздухе проступили очертания замка, сложенного из светло-серого камня. Крыши его башен блестели, словно серебряные, разноцветные флаги и вымпелы развевались на ветру. Откуда-то долетел чистый переливчатый звук трубы.

— Нам туда, — напряженным голосом произнес Хаук. Талгат сам собой оказался у него в руке, но ладонь неожиданно вспотела, словно рука протестовала против того, чтобы поднять оружие на это.

— Ты уверен? Не окажется, что это мираж? Мало ли на что способны светловолосые чародеи! Это может быть ловушкой!

Хаук походя отвесил Эйтху оплеуху.

—  Нам. Надо. Туда! — раздельно произнес он и зарычал, подкрепляя свои слова оскалом клыков. — Вы можете не ходить! Вы можете вообще разворачиваться и топать на все четыре стороны, но я туда пойду!

Он сам не понимал, что заставляет его стремиться к этому замку. Все его чувства говорили о том, что Эйтх прав — это мог быть только мираж, созданный светловолосыми ведьмами нарочно для него. Но было еще кое-что, что заставляло орка идти вперед, даже зная, что его там может ожидать. Это было сильнее даже кровной мести, которая гнала Хаука на Янтарный Остров. Верховный Паладайн, казнивший его отца, подождет. Сначала — это…

Маленький отряд протестующее заворчал — мол, мы все понимаем, ты наш вожак и волен сам выбирать путь. Никто не отказывается идти и все такое… Хаук не дослушал сбивчивые объяснения. Он просто махнул рукой и широким шагом зашагал к озеру и замку над его водами.

Он одолел уже почти половину пути, когда очертания замка стали расплываться. Снова донесся чистый переливчатый звук трубы — на сей раз горн сыграл совсем другую мелодию, — и с последними нотами замок пропал. Его отражение еще некоторое время дрожало на поверхности озера, а потом рассыпалось сотнями бликов. Плеснула огромная рыба, окончательно уничтожая иллюзию.