Девушка упорно прорывалась ближе к медведю. Меч, которым она пыталась размахивать, пользы не приносил. Хотя бы потому, что в спешке она успела забыть всё, чему научилась за короткое время обучения. Золотой дракон лишь рычал от бессильной ярости, не в силах помочь хозяйке. Ну что он сделает, если им машут как палкой?!? И так едва удавалось не попадать по самой Тар, которая, судя по всему, стремилась как можно скорее расстаться с жизнью. Зверь уже успел зацепить её когтем, но Тар невероятным образом вывернулась и долбанула его по лбу оголовьем меча. Медведь обиженно взревел, Золотой Дракон выругался, почуяв кровь хозяйки на собственном лезвии.

— Останови медведя, ты же эльф!

— Нет. — Равнодушно повторил Ирис, задумчиво покусывая сорванную травинку.

Ик заметался, не зная, что ему предпринять. С одной стороны, он прекрасно понимал, что ничем не сможет помочь, да и к чему ему вообще помогать этому вампиру? Но вот с другой…. с другой стороны всяко выходило, что помочь надо. Она же сейчас погибнет! И вот, когда Ик уже решился броситься в бой, медведь заревел… и начал заваливаться на спину. Вампирша торжествующе зарычала и повернула к гоблину жуткое залитое кровью… хм, лицом это назвать было сложно. Он испуганно шарахнулся назад. Тар отвернулась… и снова впилась в горло поверженного зверя. Ирис зло сплюнул и прошипел:

— Помог? Кого ты хотел спасти?

Девушка ничего не замечала, утоляя бешеную Жажду.

Гоблин не ответил.

— Ты ошибся.

— Говорю тебе, всё сходится! Это она.

— Этого не может быть. — Король воров стукнул кулаком по столу и яростно сверкнул глазами.

Оборотень не шевельнулся. Стоял у стены и невозмутимо смотрел на друга.

— Фет, я всё проверил. Это может быть только Лизка.

— Зачем ей это?

— Возможно, не хотела, чтобы кто-то ещё получил информацию по этому мечу. Ты сам знаешь, сколько желающих его найти появилось в последнее время.

— А библиотекарь? Его смерть ты как объяснишь?

— Кто-то из конкурентов. — Пожал плечами Хортивой.

— Хорошо хоть, это ты не считаешь её рук делом.

— Она бы не успела. Я проверил.

— Ну-ну. — Верить словам оборотня не хотелось. Глава гильдии старательно искал факты, говорящие не в его пользу. К тому же, если допустить, что Хорт прав, что можно сделать? Они сами отправили убийцу так далеко от Даннора, что достать её не смогут ни стражники, ни сами воры.

— Отправь за ней красных.

— Убийц? Ты с ума сошёл?

— Если она убила члена гильдии, то в Даннор не вернётся. Ты готов отдать ей Золотого Дракона?

— Леший!

— Сам видишь, другого выхода нет.

— А если она моя дочь? — нахмурился вор, исподлобья взглянув на оборотня.

— Ты в этом уверен?

— Почти. Тори утверждает, что видел у неё Меч Леса. Я подарил его… своей жене, а этот артефакт невозможно украсть — лишь передать по своей воле и только родному существу.

— Тёмный эльф мог и ошибиться. Он никогда не видел Меч, откуда ему знать, что это действительно тот волшебный клинок?

— Есть ещё одна причина.

— Какая же? — Потянулся оборотень. Нужно было возвращаться домой, а там этот… это лающее существо. Дочка от него в восторге, жена тоже и никого не интересует мнение хозяина дома. Эх…

— Она похожа на меня.

— Да?

— Да. И довольно. Ты проверишь всё ещё раз. А маг свяжется с сиритом и узнает, как идёт поиск Дракона.

— Хорошо. Но если я прав…

— Я отправлю за ней красных.

Лизке отчего-то не верилось, что заказчик и вправду отправил их не туда, куда надо. А значит, Серый… обманул? Непонятно только, зачем. Если только ему не приплатили какие-нибудь неучтённые конкуренты.

Шли они в сторону Готты, а точнее Готтара, решив, что там будет больше шансов найти если не сам меч, то хотя бы информацию о нём. Впрочем, пешком по дороге, как все приличные люди и нелюди, они передвигались недолго. Пока сирит не решил, что уже можно рискнуть и воспользоваться порталом. Лизка не помнила момента, когда мешочек с порталами переместился к этому крылатому… но промолчала, решив вернуть их обратно. Позже, на привале.

Готтар разительно отличался от Даннора. И внешне — разноразмерные дома, домики и хижины вместо добротных красивых домов столицы, отсутствие всяческих «украшательств» против богатства и пышности псевдоэльфийской архитектуры. Дикие заросли за низкими полуразрушенными городскими стенами, деревья, торчащие кое-где прямо посередине улицы, а то и вовсе на крышах покосившихся домов, вместо строгой красоты императорского сада. Перечислять эти видимые различия можно было до бесконечности. Куда важнее были внутренние. Готтар не подчинялся империи. Он вообще никому не подчинялся. У императоров хватило ума не лезть сюда. Олроссе же — маленькой стране, зажатой между двух упитанных хищных соседей — империи и Ноттора хватало собственных проблем.

В самом центре Готтара — на большой площади, окружённой более-менее приличными домами, было не протолкнуться. Ещё бы, намечалось самое забавное зрелище — казнь. Судя по всему, тощий человек неопределённого возраста, нахохлившийся посередине импровизированной арены, особой популярностью в народе не пользовался. К тому же он принадлежал к народу кочевников — по крайней мере, красноватая обветренная кожа и чёрные волосы, заплетённые во множество косичек, могли принадлежать только жителю степи. Как и невозмутимая скуластая физиономия с кошачьими золотыми глазами.

Лизка не знала, какой способ казни распространён в Готтаре, и меньше всего хотела это выяснять, куда с большей охотой она поискала бы постоялый двор. Однако сирит никуда не торопился. Он прислонился к стене и старательно расспрашивал какого-то бродягу. Гончая отловила воришку, наладившегося залезть ей в карман, и припечатала его парой слов на «языке гильдии». На арене началось шевеление. Преступнику (или кем он там был) вернули оружие — парные мечи. Но вовсе не для того, чтобы отпустить его с миром. Поверх низенького деревянного ограждения выросла прозрачная, но вполне ощутимая двухметровая стена.

Лизка ждала. Зрители давились семечками и переговаривались, с небывалым терпением поглядывая на преступника. Гончая от нечего делать начала прислушиваться к разговорам и очень быстро выяснила, в чём собственно дело. Оказалось, что в Готтаре за особо тяжкие (по меркам этого города) проступки наказанием служил бой — любой желающий мог выйти на арену и попытаться убить преступника. Обычно желающих находилось много и к концу «наказания» на арене валялся жутко изуродованный труп. Но на этот раз всё шло по-другому. Убийца был воином, причём первоклассным и в Готтаре уже успели в этом убедиться. Никто не хотел умирать. Ничего не происходило.

— Что будет, если кто-то победит его? — услышала Лиса голос сирита.

— Победитель получит жизнь побеждённого. — Охотно отозвался его собеседник, окидывая нелюдя заинтересованным взглядом. Неужели смертник нашёлся?

— И сможет распоряжаться ею по своему желанию?

— Само собой.

Сирит медленно улыбнулся, поворачиваясь к арене… Плащ полетел на землю. Нелюдь расправил огромные крылья и сладко потянулся, демонстрируя великолепное тело. Тело было упрятано в не менее великолепный костюм, что только подогрело пыл зрителей. А уж зрительниц… Лизка фыркнула «Показушник».

А преступник только улыбнулся уголками губ. Сириту резко расхотелось выходить на арену, но не мог же он признать поражение ещё до боя!

Лизка поняла это в тот же миг. И не заметила, как перешагнула круг. Меч Леса вырос в руке. По его светло-зелёному лезвию скользили золотые искры.

Кочевник (и как его в эти болота занесло?) без особого интереса взглянул на противника… и растерянно помотал головой, прогоняя странное наваждение. Наваждение прогоняться не торопилось. Зрители активно делали ставки. Лизка шла, сжимая рукоять меча. Сирит тихо но прилежно ругался за стеной.

— Уходи… — кошачьего шипения в голосе было две трети.