– Не нужно меня проверять, – продолжал возмущаться Агустин, когда Беатрис остановилась рядом и ласково убрала с его лица выбившуюся прядь волос, – если они уже и так знают… – Агустин замолчал, потому что из аркады вышла их кузина, Иберра.

Она принадлежала к той ветви семьи, которая уже больше не производила на свет Одаренных сыновей. Андрее был последним. Иберра могла лишь подозревать, что у Вьехос Фратос есть свои секреты, но об истинном могуществе Грихальва не имела ни малейшего понятия.

– У твоего платья грязный подол, – сказал Агустин Беатрис, быстро сменив тему разговора. – Ты пыталась стряхнуть землю, когда поднялась с колен, верно?

– Беатрис! – Иберра в ужасе прижала руку к довольно внушительной груди. – Неужели ты снова работала в саду со слугами? Я думала, ты читаешь, эйха! Я слышала такие новости! – Последние слова она произнесла трагическим тоном. – Андрее сказал маме, что тебе следует выйти замуж за Франсиссо.

Элейну передернуло.

– Я, естественно, сделаю так, как мне велят мои родные, – спокойно ответила Беатрис.

– В этом можно не сомневаться, – нежным голоском проворковала Иберра и бросила торжествующий и одновременно ядовитый взгляд на Элейну.

– Извини, Иберра, нам нужно идти. – Элейна схватила Агустина за руку и потащила за собой. Беатрис поспешила следом.

– Элейна!

Они начали подниматься по лестнице, один пролет до угла, поворот, снова наверх – пока не добрались до площадки третьего этажа. Здесь Элейна открыла дверь, ведущую в апартаменты матери и двоюродных братьев и сестер, – из-за возмутительного поведения их тетки Тасии, которая никому даже и не нравилась, они были вынуждены занимать самое неудобное крыло в Палассо.

"Впрочем, тут совсем неплохо”, – подумала Элейна, когда они шли по коридору. Огромные окна выходили во двор, на белую стену, украшенную азалиями и бело-голубыми плитками в виде розеток, отделанных зеленым бордюром, – эмблема Палассо Грихальва. Здесь было так красиво, что Диониса не попыталась вышвырнуть из расположенных гораздо выгоднее комнат мать Иберры, у которой не было сыновей. Вместо этого она убрала свои апартаменты по-новому, словно решила доказать всем, что грязь, связанная с именем Тасии, ее не запятнала.

Они вошли в гостиную, и Элейна бросила шаль и альбом на диван.

– Зачем ты настраиваешь против себя Иберру? – спросила Беатрис.

Элейна сверкнула на нее глазами, но ничего не сказала. На добрую со всеми Беатрис злиться по-настоящему было просто невозможно.

– Я возвращаюсь в студию, – объявил Агустин. – Дэво говорит, что у него есть несколько новых красок из марены, мы с ним собираемся смешать розовую для акварелей.

– Только не делай глупостей, – взмолилась Элейна.

– Дэво ему не позволит, – успокоила ее Беатрис. Тонкие губы Агустина дрогнули в улыбке. Он был робким мальчиком, таким его сделали бесконечные годы болезней. То, что он пережил летнюю лихорадку два года назад, оказалось чудом, дарованным Святой Матерью. Его более крепким братьям-близнецам не повезло.

– Не буду, – пообещал он.

Поцеловав сестер, Агустин быстро ушел, а Элейна устремилась к балкону, выходившему на улицу. Беатрис последовала за ней. Они облокотились о кованую железную решетку, украшенную по углам ключами самых причудливых форм и размеров: от дверей, малюсенькими ключиками от шкатулок с драгоценностями, отмычками.

Элейна разглядывала широкую улицу.

– Посмотри, как мало народу вышло их своих домов. Слишком тихо, и вовсе не потому, что сейчас сиеста.

Больше не было слышно ружейной стрельбы.

– Мама сделает все возможное, чтобы Агустин стал следующим Верховным иллюстратором, – почти шепотом промолвила Беатрис, мягко пытаясь напомнить сестре о реальности.

В своем лавандовом утреннем платье, белых кружевных перчатках и черной шали, изящно накинутой на темные волосы, она казалась такой кроткой и нежной, как никто на свете.

Кружевная шаль Элейны была просто наброшена на плечи, и она смущенно принялась поправлять ее, хотя Беатрис вряд ли стала бы упрекать сестру за неряшливость.

– Агустин слишком слаб, чтобы стать Верховным иллюстратором. Он откажется.

– Разве он сумеет противостоять матери?

– Хватит одного раза. А потом я буду делать это за него, от его имени.

– Он не может всегда и во веем опираться на тебя, Элейна. Сердце Элейны затопили такая отчаянная любовь и такой яростный гнев, что у нее задрожал голос.

– Не может? Я больше не выйду замуж и, скорее всего, переживу Агустина. Он нуждается в защите.

Из гостиной послышался какой-то грохот, потом громкая брань. Беатрис вздрогнула и поспешила выяснить, что происходит.

– Где она? – потребовал ответа мужской голос. – Где моя неблагодарная дочь?

– Ну-ну, отец, – ласково проворковала Беатрис. Элейна промчалась сквозь толстые занавеси, отделявшие комнату от балкона, задержалась на мгновение, чтобы осторожно прикрыть за собой стеклянные двери.

– Я здесь, – сказала она и встала лицом к отцу. Ревирдин уронил свою трость, видимо, когда споткнулся о край ковра, и перевернул изящный столик. Упала и разбилась дорогая ваза из Синны. Но Беатрис заботливо усадила его в кресло, в то время как он бросал на Элейну гневные взгляды, словно его оплошность была целиком и полностью на ее совести. Несчастный случай с повозкой, в которой он когда-то ехал, лишил его способности рисовать, что пагубно отразилось на характере. А за последние семь лет, видя, как расцветает талант его дочери, Ревирдин стал еще более желчным.

– До меня дошли слухи, что ты упорно продолжаешь отвергать предложение наследника, – строго сказал он. – Эйха! Подумать только, чего нам стоило убедить Андрее и Вьехос Фратос, чтобы выбрали именно тебя, когда стало известно о желании наследника взять любовницу из семьи Грихальва! Нет, нет, говорили они, Элейна страшно несговорчивая особа. Но даже я не сомневался, что ты не откажешься выполнить свой долг перед семьей. Ну а если ты не согласишься из этих побуждений, то по крайней мере тебя привлекут многочисленные подарки, которые ты получишь. Вполне возможно, он пожалует тебе особняк и землю – такова традиция. Многие любовницы из нашего рода вышли замуж за знатных людей после того, как наследник женился. Неужели я выставил себя дураком?

– Мне не нужны подарки! И знатный муж!

– Я не желаю больше слушать эти глупости, дочь! Сюда идет твоя мать. Беатрис, дай мне трость.

Беатрис уже держала ее в руке. Передала отцу, и Ревирдин Грихальва положил трость из черного дерева себе на колени, вцепившись в нее левой – и единственной – рукой. Правая заканчивалась около локтя. Рукав был подвязан черной ленточкой, чтобы не болтался и не мешал во время ходьбы.

Ревирдин отказался перебраться в комнаты на нижнем этаже, тогда ему больше не пришлось бы карабкаться по лестницам. Он встал, приветствуя жену, как принято у воспитанных людей, хотя это движение и заставило его поморщиться от боли.

Диониса вошла одна, оставив где-то по дороге своего брата-иллюстратора и остальных родственников.

– Пожалуйста, садись, Ревирдин. – Она равнодушно поцеловала мужа в щеку и кивнула Беатрис, которая бросилась помочь отцу снова занять место в кресле.

Диониса обратила ледяной взгляд на Элейну. Она не собиралась соблюдать правила хорошего тона.

– Ты все равно станешь любовницей дона Эдоарда! Больше ты ни на что не пригодна.

– Я могу рисовать.

– Ты бесплодна.

– Я этого не сделаю!

– Дон Эдоард видел тебя и пожелал заполучить в свою постель, спаси и помилуй его Матра от твоего гнусного нрава! Ревирдин хмыкнул.

– Моя мать частенько повторяла, что Арриго, да будет благословенна его душа, был просто в восторге от язвительной Тасии.

Диониса только молча посмотрела на мужа и стукнула костяшками пальцев по столу, как бы подчеркивая свои слова.

– Вопрос решен, Элейна. Мы не собираемся с тобой препираться. Я уже посоветовалась с Гиаберто. Он хотел занять место Верховного иллюстратора, которое сейчас принадлежит Андрее; он ничем его не хуже. Но, естественно, Великий герцог не согласился сделать его Верховным иллюстратором, поскольку он приходится племянником Тасии. И то, что сестры отреклись от нее, не имеет никакого значения. Эйха! Что прошло, то прошло. А теперь дон Эдоард увидел тебя, и ты ему понравилась. Все говорят, что этот молодой человек довольно упрям, испорчен и немного глуп. Ты сможешь получить все что угодно, власть…