Испугавшись, я все-таки собралась с силами и выбежала из-за скалы. Оглядевшись в замешательстве по сторонам, я заметила, что все прекратилось. Все снова стало нормальным. Воздух был по-летнему теплым, птицы весело щебетали, перебивая друг друга. Я торопливо пошла обратно к Мари и дедушке Генри, который уже проснулся и вежливо спросил меня, все ли в порядке. Видимо, все еще было заметно мое потрясение.

- Да, все прекрасно,- рассеянно ответила я.

Дедушка Анри вытащил из кармана жилетки украшенные драгоценными камнями часы и похлопал по выпуклому стеклу.

- Пора. Нам нужно потихоньку возвращаться. - Он прищурил глаз. - Иначе наша маленькая Анна, в конце концов, опоздает на свидание.

- Верно, я чуть не забыла,- вставила Мари. Она также улыбалась - У нее же свидание с молодым Фоскэром.

Я почувствовала, что покраснела. Видимо вчера, слуга подслушал наш разговор с Себастиано и не придумал ничего лучшего, как тотчас же рассказать все этим двоим.

Мари игриво-предостерегающе подняла указательный палец.

- Береги себя. Эти мушкетеры настоящие сердцееды.

То же самое говорила и Сесиль. Во мне должно быть было что-то такое, что заставляло людей меня опекать.

- Мы просто идем в театр,- смущенно сказала я.

- Конечно,- сказал дедушка Анри, подмигивая. Он обратился к внучке. - Как ты думаешь, Мари - мы можем допустить, чтобы он вскружил ей голову?

Мари покачала головой.

- Я даже не знаю. Он кажется мне опасным и таинственным.

- Я ему целиком и полностью доверяю,- вырвалось у меня.

- Кардинал тоже доверяет ему целиком и полностью,- сказала Мари.

- Что ты хочешь этим сказать? - Я тут же сама поняла, насколько лишним был этот вопрос. Я уже знала, что Мари терпеть не могла кардинала и, соответственно, она с опаской относилась к людям, связанным с кардиналом. Подозревала ли она, что кардинал приставил к ней своего любимого мушкетера, чтобы шпионить за ней?

- Ничего не хочу сказать,- ответила Мари. - Только то, что ты должна беречь себя.

- Не беспокойся, я сделаю это.

На обратном пути в город я раздумывала о том, что, может быть, Мари надеялась, что я со своей стороны выведаю у Себастиано, что известно кардиналу о тайне королевы, чтобы это ни было. Может быть поэтому она не возражала против этой встречи.

Для похода в театр я особенно тщательно подобрала наряд, светло-голубое платье с узким, украшенным вышивкой верхом и вырезом, сделавшим мою грудь больше, чем она в действительности была. Волосы я оставила распущенными. Себастиано нравилось, когда я носила длинные волосы, он охотно зарывался в них лицом. Может быть, у меня получится, и он этим вечером сделает также. Может, это поможет ему вспомнить.

После того как церковные колокола пробили семь, я начала волноваться все больше. Себастиано хотел забрать меня в половину восьмого, за полчаса до представления. Я чувствовала себя так же, как на нашем первом свидании.

Дедушка Анри, перед тем как пойти спать, еще раз заглянул в салон и похвалил мой наряд.

- Ты выглядишь очаровательно, дитя! Какое красивое платье! - Его одежда выглядела просто и удобно, он был одет в ночное платье с ночным колпаком на голове, который в те времена носили в кровати.

Едва он снова ушел, шаркая ногами, как появился лакей и сообщил, что прибыл месье Фоскэр. Мое сердце сильно забилось.

Мари укрыла мои плечи подходящим по цвету к платью палантином.

- Подумай о том, что я тебе сказала.

- Да, я позабочусь о себе.

- Не повредит, если ты узнаешь о нем, как можно больше, - сказала Мари и спешно добавила: - Конечно, чтобы составить о нем самое лучшее впечатление.

Ага. Как же. Моя догадка была верна. Она хотела, чтобы я выяснила у Себастиано, не затевает ли кардинал интригу против королевы, и если да, то какую.

- Я постараюсь завоевать его доверие, - пообещала я. Это даже не было ложью, потому что именно это я и задумала. И не только это. Если все сработает, как я представляла, мы с Себастиано очень скоро будет за пару сотен лет отсюда, дома, в двадцать первом веке.

А там только несколько учебников истории и статей в Википедии напомнят о конфликте между кардиналом и королевой. И, вероятно, одна старая история о нескольких мушкетерах из 1625 года, основанная якобы на реальных событиях, большинство из которых были гарантированной выдумкой, как и в большинстве романов. С нашим возвращением все разрешилось бы к всеобщему удовлетворению. Кошачья маска вовсе не понадобилась бы мне, и все, что Себастиано должен был сделать в 1625 году, было бы сделано. Совершенно точно.

- Желаю тебе приятного вечера, - сказала Мари. Это звучало искренно. В ее глазах было задумчивое выражение, легкая тень одиночества. Меня захватило сочувствие. Возможно, в ее прежней жизни остался друг, которого она любила и забыла. Как Себастиано меня.

Сочувствие сменилось жалостью к себе, а затем страхом, так как никто не мог мне пообещать, что он вспомнит меня. По пути вниз я была вынуждена несколько раз глубоко вздохнуть. А потом я увидела с лестницы, что он стоит в холле. Я надела сияющую улыбку и проплыла оставшиеся шаги. Вечер мог начинаться.

Восхищение, которое я увидела в его глазах, было бальзамом для моей души.

- Привет,- сказала я, задыхаясь(получилось как будто:»Это я!»), а он в ответ поприветствовал меня галантным поцелуем в руку, что мне очень понравилось.

- Анна, ты прелестна, - он сделал движение, приглашая меня взять его под руку.

- Благодарю.

Кончиками пальцев я ощутила, как сильна и натренирована его рука. Это было прекрасное чувство - непосредственная близость с ним. Начало этой встречи было на самом деле многообещающим. Себастиано приехал в экипаже - в одноконной открытой двухместной повозке. Итак, у меня не было необходимости идти по грязной мостовой в своих прекрасных светлых шелковых туфлях и уничтожать подол сказочно красивого платья. Себастиано галантно открыл мне дверцу и помог войти в экипаж. Я казалась себе настоящей леди.

— Ты уже бывал на театральных постановках? — спросила я, когда мы двое сидели рядом на мягкой скамье внутри экипажа.

— Довольно часто, — он приказал кучеру отправляться.

— На каких же пьесах?

Он нахмурил лоб.

— Должно быть, они были не очень хорошими, так как я забыл их названия.

— Ты не помнишь ни одной?

Его складки на лбу стали глубже.

— Нет, боюсь, нет.

— Это радует! — во мне снова загорелась надежда. Искусственные воспоминания, которые ему пересадили, как видимо, обладали большими пробелами. Это указывало на то, что настоящая память была где-то еще внутри.

Удивившись моему весело звенящему возгласу, он посмотрел на меня.

— Почему тебя радует моя забывчивость?

— О... Хм, нет, я имела в виду, что нахожу милым то, что ты идешь со мной в театр. Несмотря на то, что раньше никогда не получал от него удовольствия, — немного нерешительно я посмотрела на него с боку. — Ты, впрочем, тоже очень хорошо выглядишь сегодня вечером.

Это действительно было так. В приталенном синем камзоле, элегантной шляпой с пером и отполированных сапогах со шпорами он действительно подходил под это время. Мужская мода в семнадцатом столетии мне нравилась, по меньшей мере, на Себастиано. Он выглядел просто отлично в этом. Еще немного, и я прижалась бы к нему, вздыхая.

Он, кажется, почувствовал это и нахмурил лоб. По-видимому, я слишком сильно обожала его. Он рассказывал мне однажды, что он не любил женщин, которые прилипали к мужчинам. Он предпочитал более сдержанный, сварливый тип.

— Мне сразу особенно понравилось в тебе твое чувство юмора, — сказал он. — То, что ты такая упрямая. А не одна из этого сорта, хлопающих ресницами.

Я сразу же перестала пялиться на него, и наигранно рассматривала ногти. Они были изрядно покусанные после напряженных дней. Уже экзамен по математике не сделал им ничего хорошего, а Париж добил их, прежде всего, это столетие.