Государи на Западе в эту эпоху гордятся своими требушетами не менее, чем ювелирными украшениям.

Разновидности этих машин получили в РИ красивые «импортные» названия: куяр, бризелла, мангонель… Увы, я обогнал современников, «в массы» пошло название, сложившееся у нас — «дрочило». По имени одного из самых успешных создателей и командиров такой установки.

Через день Дрочило увёл учан вниз по Волге. В районе кожевенного производства есть несколько оврагов с крутыми бортами, сам берег похож на рельеф, обычный для приречных городов. Поставили мишени наверху, на пляже, на воде и принялись тренироваться.

Дрочило быстро сообразил преимущество требушета на корабле. Если на суше махине требовалось сменить направление, то приходилось двигать её ломами. На воде — достаточно чуть повернуть кораблик. Такая подвижность создавала и проблемы. А промахнуться нельзя — медленно эта хрень стреляет. Отчего был сделан артиллерийский прицел. Довольно примитивный — с одной угловой шкалой и несколькими дистанционными под разные снаряды.

Ещё мелочь: при падении противовеса в нижнюю точку — установка дёргается. На земле инерция гасится грунтом. На палубе — притапливает кораблик. Перетащили в носовую часть — выстрел стал чуть лучше. Как с колёсиками, но сильнее.

«Мортирные лодки» были в составе флотов 18 века. 1–3 мортиры в носовой части. Применяли против приморских крепостей. Выстрелом лодка притапливалась, а потом выпрыгивала на 1–2 фута. Такой… сильно «норовистый» кораблик.

Здесь — сходно. Надо смотреть.

Дрочило активно занимался обучением личного состава, выверкой оборудования, перебил кучу горшков — заливал водой вместо «коктейля Молотова» и смотрел как фитили горят. В полёте, естественно, они прогорают быстрее.

Требушет предназначен для поражения неподвижных целей. Стен крепости, например.

«Это ж все знают!». — Знают. Но — неправильно. «Для неподвижных и малоподвижных». Как пушка. Идёт пехотинец, 5 км/час. Малоподвижен? Плывёт кораблик с такой же скоростью… Уж на что резво танк по полю бегает, а пушка попадает. Понятие «упреждение» — знакомо? У требушета характеристики выстрела можно посчитать заранее. С высокой степенью достоверности.

Вояки мои ревновали — у «Зверя Лютого» новая игрушка появилась. Даже умницу Артемия настропалили. Тот съездил-посмотрел, по возвращению начал мне выговаривать:

— Это твоё, Иване, дрочило… оно, конечно, здорово. Но уж больно большое. И дорогое. За такие деньги можно было бы десяток новиков обучить да вооружить.

Фигня. Преувеличение. Дерево — дёшево, железные детали — невелики, не слишком заморочены. Работа мастеров… половина работает за корм, отрабатывает «натурализацию».

— Тебе чего-то не хватает?

— Не. Мне-то… У моих всё есть. Но…

Не бывает так, чтобы «всё есть». Но Артемий понимает, необходимое — есть. Мои вояки имеют всё. В разумных пределах.

Не всех имеет смысл брать в воины, взятого — мгновенно не научишь. А многих — и не надо. По морально-политическим качествам, например.

Именно в этом деле — в подготовке бойцов — я наиболее отчётливо вижу сейчас «человеческие», а не материально-ресурсные ограничения. Ну не сделаешь каждого в три дня быстрым и сильным, ловким и храбрым! А уж умным… Иных — и вовсе не сделаешь.

— Однако же — толку от той дрочилы я не вижу. Крепостей серьёзных вокруг нет.

И вдруг озарение:

— Или ты Персию воевать собрался?! Вона чего… То-то ты Акиму Дербент посмотреть велел…

Факеншит! Кто разболтал?! Хотя понятно — Аким сам и болтанул. В порядке поддержания своего статуса. Его представление о секретности… средневековое. Похвастать особым заданием начальника в кругу сподвижников…

«Болтун — находка для шпиона». Но шпиёнов-то здесь нет! Здесь же все свои!

Эту тему придётся снова и снова… Причём не только для воинов, но и для мастеров. И для всех гос. служащих. Просто слова — не доходят, и я даже не знаю как…

— Нет, Артемий. Многие планы у меня есть. Но вот воевать Персию… не, не собираюсь. А машина… пусть будет. Лучше грустить от наличия оружия, чем от его отсутствия. Пригодится.

Требушет пригодился. Даже раньше, чем я предполагал.

Развитие известной, в принципе, идеи, которая и так реализуется здесь через несколько десятилетий, привело к созданию очень похожего на существовавшее, но с другим применением. Под здешнюю, сию-местную и сию-минутную реальность. Сухопутное стенобитное орудие превратилось в плавающее человеко-битное. Не для пролома стен, а для поражения концентрированных масс живой силы противника. В условиях скученности населения, войск, крепостей вблизи рек. Аналог бронепоездов времён Гражданской войны. Только лучше: река — не железная дорога, вода — не рельсы, тишком — не утащишь.

«Белый Лев» был первым экземпляром в серии. Эти машинки показывали хорошие результаты при размещении в приречных крепостях (на высоком месте). Высота стоек, длина рычага и пращи позволяла ставить их внутри и бить через стену, не ограничивая размещение исключительно площадками крепостных башен. А расчёты учились «стрельбе с закрытых позиций».

На следующий год я отправил мастеров и железные детали в Кауп, где для Кестута были построены аж четыре штуки. Два — для города, два — для канала в Куршской косе. Их появление заставило любителей «заткнуть конкурента боевым топором» — резко призадуматься.

В мае я разбирался с караваном Абдуллы-ташдара, потом дела кожевенные, стройка, осетинский цирк, театр имени Хотена, покос… Меря на Унже… трогаем, эрзя на Теше… реконструируем, мари на Ветлуге… втягиваем, мокша… разговариваем, мещера… Мои люди между Волгой и Клязьмой уже вышли к грани русских селений, идёт маркирование границы. Тоже… с событиями.

Тут как-то поутру — сигналка. От «матерщинника».

Был у меня такой вестовой. Стал главным советником восходящей звезды племени черемис, юнца-азора по имени Кавырля.

Линию Волжскую уже состыковали и дальше чуток продолжили. Вот мне с устья Аиши и сигналят:

«суваши собираются поход черемис бить чего делать».

Они что — меня за пророка держат?! Нет в РИ данных о походе сувашей на черемис летом 1166 года! Да и был ли он в РИ?

Отвечаю:

«Подробности? Сколько? Когда? Где? Что местные?».

Парень хоть и невоздержан на язык, но не дурак. А недостаток его — в телеграммах не видать.

Сразу подозрение: хотя прежним шихне Биляра и визирю Булгарии головы отрубили, но «дело их живёт и побеждает» — снова кто-то пытается устроить «цугцванг» — организовать войну между Всеволжском и Булгарией. И уже нет уверенности, что эмир Ибрагим — не в курсе. Хотя, возможно, это моя паранойя.

Левый берег Свияги — территория черемис. В низовьях есть приметное место — Круглая горка. Там их кудо. Моей власти не признавали, присяги не приносили. Мне они — никто. Да и не интересны.

А вот «моим черемисам» Кавырли… Предложить несколько глиняных фигурных латок хозяйкам, пакетик краски для волос тамошнему кудате — почему нет?

«Матерщинник» не «сидит пнём», а «крутит головой»: уловив некоторые слухи, посылает туда двух местных парней. Типа — родню навестить, новостей сообщить, мелочёвкой поторговать.

Парни тянули время «в гостях» и дотянули: среди ночи взвыли собаки, через огороду полезли находники. В каких-то невиданных количествах. Не то — сто, не то — двести. Для здешних племенных набегов обычный отряд — 10–30 человек. 50 — уже много.

У скандинавов слово, которое переводят как «армия», в эпоху викингов применяют к отрядам в 30–60 человек.