Атлурги переговаривались в пол голоса, медленно перемещаясь с места на место. Будто весь коридор вальсировал в такт какой-то, слышимой только им, музыке. Выхваченные солнечным лучом, зловеще красным светились татуировки на внутренней стороне предплечий. Такие же, как она увидела на руках Корта в первый день.

На лицах большинства атлургов не было ни удивления, ни скорби. Они оставались спокойны и бесстрастны, и Юта подумала о том, что за века солнца и жар пустыни высушили их эмоции досуха, оставив на их месте только легкие контуры.

Через некоторое время, сочившееся словно кровь сквозь песок, к телу Канга скользнул силуэт женщины. Она опустилась на колени рядом с ним, и Юта услышала тихий плач. Женщина не кричала, не причитала и не рыдала в голос. Она вела себя достойно и непоколебимо даже в час величайшей скорби.

Юта со стороны наблюдала за атлургами, переводя взгляд с одного лица на другое, от одних глаз цвета раскаленного песка – к другим. Она запоминала, анализировала и делала выводы. Так, словно собиралась набрать статью о смерти Канга по возвращению домой. Она больше не была журналистом, и уже никогда не станет, но, надо полагать, старые привычки умирают неохотно.

А потом она увидела среди атлургов Корта. Он стоял прямо возле тела Канга, глядя на него сверху вниз. Рядом с Кортом, держа его под руку, была Леда. Всегда спокойная и невозмутимая, сейчас она выглядела взволнованной. Юта заметила, как по ее лицу промелькнула тень сильного удивления, но это выражение тут же исчезло, когда она взяла себя в руки. Леда переговаривалась с мужчиной, стоящим рядом с ней. Корт молчал.

По всей видимости, эта новость тоже застала его в постели – на мужчине были грубые серые штаны, завязанные тесемками. А на плечи была накинута кофта-безрукавка. Она была расстегнута, открывая грудь и часть живота. Солнечный луч, освещавший тело Туррага, частично попадал на Корта. Юта невольно скользнула глазами по его широкой груди и плоскому животу. На темной коже серебрились полумесяцы шрамов. Юта отвела взгляд, но мужчина уже заметил ее.

Он обернулся к Леде и быстро шепнул что-то на ухо. А затем зашагал по направлению к Юте. Подойдя к девушке, Корт встал рядом. Он не смотрел на нее, взгляды обоих были прикованы к телу на полу.

- Что теперь будет? Вы выберете нового Канга? – тихонько спросила Юта.

- Канга не выбирают, – ответил Корт. Его брови были нахмурены, а руки скрещены на груди. Голос был спокоен, но в нем чувствовалось напряжение. - Им становится сильнейший. Тот, за кем идут люди, кому доверяют и кого уважают. Кто сможет доказать свою состоятельность, как вождя, а также устранить всех соперников…

Он замолчал, думая о чем-то своем, а Юта уставилась на убитого Канга. Она совсем недавно жила среди атлургов, и еще плохо знала их. Кроме того, что эти люди снова и снова поражали ее. И часто она не могла решить, в хорошем ли смысле, или плохом.

Атлурги были решительны и бесстрастны. А их холодная рассудительность порой граничила с жестокостью. Выше всего эти люди ценили железную волю и силу духа, безоговорочно ставя выживание Утегата выше своих жизней. Как, видимо, и жизней других. Они были не похожи на расслабленных и избалованных жителей Лиатраса. Ежедневная борьба за жизнь выхолощила из них все лишнее, все, что не имело прямого отношения к выживанию. Это включало в себя любые проявления слабости, страха и неуверенности. Но, как полагала Юта, и часть человечности, по крайней мере в том смысле, в котором она привыкла ее понимать.

Погрузившись в размышления, Юта не замечала ничего вокруг. Но когда она подняла глаза, то обнаружила не себе взгляд одного из атлургов. Он стоял над телом Канга, вокруг него волновались и сменялись люди, но мужчина пристально смотрел только не нее. Юта не отвела взгляда, она принялась рассматривать мужчину так же, как он рассматривал ее.

Он был молод, даже юн, у него были длинные волосы, заплетенные в три косы, спускающиеся по спине. Лицо юноши было чистым и открытым, а глаза – настолько светлыми, что радужка почти сливалась с белком глаз. Юта обратила внимание, что он одет не так, как прочие атлурги. На мужчине надето что-то наподобие длинного халата, полностью закрывающего руки, светло-песочного цвета, очень подходящего к его глазам. Только ворот, отвороты рукавов и подол халата были темно бордовыми, цвета крови, пропитавшей пол.

Мужчина всматривался в ее лицо, словно пытался что-то понять. В его взгляде не было ни враждебности, ни угрозы, скорее сдержанное любопытство. А потом перед ним возник другой атлург, закрыв мужчину от Юты, так что она перестала его видеть.

Отвлекшись, Юта потеряла Корта из виду. А когда вновь нашла, он стоял в стороне, спиной к ней, переговариваясь с каким-то мужчиной.

- Странно, что Гвирн до сих пор не объявился, – донесся до нее голос Корта.

Она не хотела подслушивать, но журналистский инстинкт быстро взял верх. Она не могла сопротивляться врожденному любопытству, в конце концов это была та черта ее характера, которая сделала ее той, кто она есть.

- Причины этого может быть только две, – отвечал Корту мужчина, которого Юта видела впервые. - Или ему до сих пор не сообщили…

- Или он и так знает, что происходит.

- Ты должен обратиться к народу, Корт. Завтра же. Сделай заявление, это покажет твои притязания на власть.

Тихий разговор неожиданно поглотили встревоженные восклицания. Это были первые громкие звуки за то время, что Юта находилась здесь. Люди вокруг нее заволновались, они быстро освобождали проход кому-то, кого она не видела.

Юта протиснулась вперед, и тут же пожалела об этом. По проходу, быстро очищающемуся от атлургов, низко опустив голову к земле, шел огромных размеров зверь. Сомнений быть не могло, это же чудовище Юта видела в доме у Корта.

В полутьме казалось, что белоснежная шерсть животного светится. Она была настолько длинной, что почти подметала пол. Короткие уши стояли торчком, ловя разговоры людей. Ни на кого не глядя, зверь целенаправленно шел вперед, без труда расчищая себе дорогу.

- Что за напасть! Где Корт? – закричал один мужчина, расталкивая атлургов и выходя вперед. - Чтоб ему всю жизнь чистить песок с проходов. – Закончил он в пол голоса, словно бросал страшное проклятье.

Не обращавший внимание на людей зверь неожиданно поднял голову. Он навострил уши и остановился. Мужчина, звавший Корта, замер, потому что животное смотрело прямо на него. Стоя на четырех лапах зверь доходил ему до груди, а встань он на задние лапы – и был бы ростом с полтора человека.

Наконец, кто-то позвал Корта, и он вышел из-за спин атлургов.

- Зачем ты привел своего саграла? – злобно спросил мужчина. Он указывал на животное рукой.

Утагиру не двигался, но из его пасти, не закрывавшейся до конца из-за огромных клыков, вырвался едва слышный звук. Юта уже слышала его раньше. Он был почти неуловим для человеческого уха, проникая прямо в кости. В своей жизни она не слышала ничего более жуткого.

Мужчина дернулся, вжимаясь в стену. Руку он убрал подальше от зверя. Да и самому ему видно не терпелось убраться подальше. На лице Корта заиграла чуть заметная усмешка. Он вышел вперед, поднимая руку раскрытой ладонью вперед, чтобы успокоить животное.

- Я не приводил. Он пришел на запах крови, – ответил Корт, и по рядам атлургов прошел вздох.

Корт подошел к Утагиру и привычным жестом, который Юта уже видела раньше, положил руку зверю на загривок. Утагиру опустил голову и довольно высунул из пасти язык.

- Что ты здесь делаешь, приятель? Это собрание не для тебя, – тихонько проговорил Корт, обращаясь к зверю.

- Я уведу его домой, – это была Леда, появившаяся откуда-то сбоку.

Мужчина кивнул и убрал руку.

- Пойдем домой, давай, надо уходить.

Утагиру с явной неохотой развернулся и, бросив на Корта печальный взгляд, потрусил рядом с Ледой.

Минуя Юту, он вдруг остановился и поднял на нее свою огромную голову. Девушка забыла, как дышать. Этот разумный взгляд желтых кошачьих глаз вызывал у нее дрожь. Несколько секунд, растянувшихся для Юты на часы, он просто смотрел на нее, а потом его длинный белый хвост дернулся из стороны в сторону. Одарив Юту напоследок улыбкой-оскалом своей жуткой пасти, Утагиру последовал за Ледой.