Но отношения с новыми «родителями» не клеились, девочка была слишком своевольна и считала, что ей никто не нужен: она сама может позаботиться о себе. Когда ей исполнилось двенадцать, она впервые сбежала из дома. С тех пор она постоянно сбегала из приемных семей, которые начали сменяться одна за другой, половину времени проводя у родителей Бабли.

А все, чего она хотела – это чтобы ей не навязывали новых отца и мать, потому что они у нее уже есть. Единственные, и других ей не надо. Она всегда была самостоятельным ребенком и не понимала, почему ей не дают самой заботиться о себе.

А когда ей было четырнадцать, Юта сама смогла освободить себя из-под опеки одной из семей. Ее очередной приемный отец вел нечестный бизнес: он и его партнер крали деньги у клиентов собственной фирмы. Как-то вечером Юта услышала разговор приемного отца по телефону и что-то заподозрила.

Она не поленилась самостоятельно изучить начальный курс экономики для учащихся экономического вуза и разобраться в финансовой схеме компании отчима. После этого она стала тайком от приемных родителей изучать счета и финансы его фирмы и через некоторое время смогла разобраться в его махинациях и даже найти доказательства.

С этим она пошла в местную, не отличавшуюся высокими этическими стандартами газету, и они охотно приняли обличительную статью. Бизнесом приемного отца заинтересовались налоговые органы, и в результате громкого скандала его фирма понесла крупные убытки и обанкротилась.

После этого приемные родители отказались от девочки, и новых семей, желающих взять ее, не нашлось. Тогда Юта и увлеклась всерьез журналистикой. После первого разоблачительного материала начинающей журналисткой даже заинтересовалось одно желтое издание, и она стала писать для них.

Последние три года до совершеннолетия Юта провела в приюте, почти, однако, не появляясь там, практически живя в издательствах, в которых работала. А сразу по достижении совершеннолетия они с Бабли сняли свою первую квартиру.

Так что Юте было не привыкать к борьбе, и ей было плевать, как высоко стоят люди, которым она бросила вызов.

- Я должна сама разобраться с этим, – повторила журналистка. – Я найду улики и изобличу тех, кто убил мэра. У меня нет выбора.

- Это не так, – подал голос Бабли, до этого молчавший. Он закончил бинтовать руку Юты, но по-прежнему придерживал ее за запястье, словно она была стеклянной и могла разбиться от неосторожного движенья.

- Есть другое решение.

Бабли говорил тихо, почти шепотом. Даже в зеленоватом освещении Юта видела, как сошли с его лица краски. Он с трудом выдавливал из себя слова, словно каждое отравляло его ядом.

- Шаттл, к-который з-задержали в городе. Я з-знаю од-дного парня из

с-снабжения. – Бабли замолчал, переводя дух. Юта не помнила, чтобы он когда-либо заикался так сильно.

- Он рас-сказал мне, ч-что у них п-повар попал в ав-аврию. Он в р-реанимации, им н-нужен кто-то на з-замену.

Бабли поднял на Юту глаза. В них была такая тоска и такая любовь, что у девушки сжалось сердце. Она не хотела, чтобы он договаривал то, что хотел сказать, но к горлу подступил ком, и она не сумела остановить его.

Бабли вздохнул, отпустил руку Юты и без запинки закончил:

– Я могу устроить тебя на шаттл.

В библиотеке пахло старой бумагой и пылью. Это одно из последних зданий в городе, построенных по старым чертежам. Библиотека имеет форму правильного круга, а ее сводчатый потолок смыкается над головой на головокружительной высоте. Широкие лестницы соединяют этажи, которые полукругом лепятся к стенам, оставляя проем посередине. Если встать в центре первого этажа и посмотреть вверх, увидишь высоко над головой куполообразный свод крыши.

На каждом пролете, словно молчаливые хранители, рядами выстроились стеллажи с книгами. Прямо здесь же установлены столы с неяркими лампами на них. За столами, скрываясь за книжными страницами, сидят люди, и каждый из них пребывает в своем мире.

Юта нашла подшивку нормативных актов Лиатраса и погрузилась в их изучение.

Вчерашняя ночь была как в тумане. Юта проснулась около семи утра от боли в обожженной руке. Она уснула там же, где сидела – на диване. Кто-то укрыл ее и положил под голову подушку. Она поудобнее устроила руку и вновь закрыла глаза, но мысли обо всем случившемся крутились в голове, как сумасшедшая карусель, не давая уснуть. Юта откинула покрывало и отправилась в ванную, чтобы принять душ и окончательно проснуться.

Она стояла босыми ногами на холодном кафельном полу, раздеваясь, когда что-то выпало из заднего кармана джинс и с лязгом покатилось по полу. Юта нагнулась и подобрала с пола мобильный телефон. Сперва девушка уставилась на него, не понимая, откуда у нее в кармане взялся чужой телефон, но быстро вспомнила. Этот телефон она забрала вчера из машины, на которой за ней приехали те же люди, что убили мэра. И он может стать ее главным оружием против этих людей. Главное понять, как и когда лучше его использовать.

Юта снова вышла из ванной, Сол и Бабли еще спали. Она вернулась в комнату и открыла первый попавшийся шкаф. В него в беспорядке было напихано постельное белье вперемежку с одеждой. Юта взяла телефон и засунула его поглубже в кучу белья. Не похоже, что Сол часто заглядывает в этот шкаф, а значит, телефон будет здесь в безопасности.

После душа Юта наспех выпила чашку холодного вчерашнего кофе и убежала из дома, оставив для Бабли записку. Правда была в том, что Юта не хотела с ним встречаться, избегая продолжения вчерашнего разговора.

И теперь, сидя в обволакивающей тишине библиотеки, она с головой ушла в изучение актов, нормативов и статей, лишь бы не думать об этом. Юта быстро нашла нужный нормативный акт, но вот разобраться в нем оказалось не так-то просто. Он пестрел отсылками к другим, зачастую труднодоступным документам, к тому же предлагал весьма хитроумную систему измерения уровня песка.

Юта откинулась на спинку стула и задумалась о том, зачем нужно столько сложностей для такого простого дела. Измерить, сколько сантиметров осталось от края песчаного языка до верха стены, да и дело с концом. Но вместо этого система измерения оказалась такой запутанной, будто специально созданной для того, чтобы простой человек ни за что не разобрался в ней. А скорее всего, просто плюнул, увидев, насколько все сложно.

Но Юта не была простым человеком, и твердо решила разобраться в ссылках и формулах. Вскоре ее стол оказался погребен под книгами, документами, подшивками статей и газетными вырезками. Она даже нашла записи обращений прежних мэров города к населению перед эвакуацией, а также старые черно-белые фотографии переселения.

Юта просидела в библиотеке до вечера. Особой нужды в этом не было, она давно выяснила все, что было нужно, но возвращаться к Солу не хотелось. Ее не удивило то, что она узнала, но в душе поселилась тяжесть. Ведь одно дело – неподтвержденная догадка, а другое – знание.

Знание, опасное и хрупкое, словно хрустальный кинжал. Одно неосторожное движение в обращении с ним, и ты погубишь либо его, либо себя. Ты не знаешь наверняка, кому можешь открыться. Но не имеешь права довериться не тому человеку, потому что от этого зависит не только твоя жизнь.

Знание, столь же ужасное, сколь и очевидное. Оставляющее ощущение безнадежности, но в то же время неизбежности. Словно все всегда было так, и ты всегда об этом знал.

Уровень песка давно превысил опасный лимит. Эвакуация должна была начаться несколько месяцев назад. Более того, для нее осталось только двухнедельное окно. Если переселение не начнется за это время, то его не успеют закончить в срок. Песок достигнет верха стены и начнет заметать город. А что будет тогда, никто не может сказать, потому что никто никогда этого не видел.

***

Коридоры Утегата были тихи и пустынны. Никто и ничто не тревожило город в этот час. Осветительные окошки были приоткрыты лишь на треть, проливая вниз, на хитросплетение коридоров-улиц лишь малую толику того света, который в эту самую секунду выжигал поверхность пустыни, грозя испепелить до тла. Подземный город спал.