Девушка прислонилась взмокшими лопатками к холодной двери автомобиля, который скрывал ее от убийц. Ее грудь быстро поднималась и опадала, сердце колотилось о грудную клетку с такой силой, что было почти больно. Стараясь расслышать что-нибудь сквозь шум крови в ушах, Юта прислушивалась к шагам, отражавшимся эхом от бетонных стен и пола.
Вскоре она поняла, что мужчины разделились: шаги одного раздавались сзади и справа от нее, а другого – удалялись. Они начали обходить ряд машин, за которым она пряталась, с двух сторон, загоняя ее в ловушку, как зверя во время травли.
От страха считавшая себя предприимчивой Юта перестала что-либо соображать. Она знала, что должна делать что-то, чтобы спастись, но тело отказывалось слушаться, она не могла пошевелиться. Шаги приближались.
Два безжалостных, хорошо подготовленных наемника уже находились в пяти шагах друг от друга. Молча, внимательно осматриваясь по сторонам, они обходили машину за машиной. Один бесшумно приблизился к неприметной серой С-115. Он выскочил из-за автомобиля, держа перед собой оружие. За машиной было пусто. Он проверил еще две и встретился с товарищем.
- Никого. Все чисто, Лэнс, – отрапортовали бойцы, пряча оружие.
- Продолжайте искать, – глухо прорычал глава отряда. – Здесь кто-то был. Никто не должен уйти отсюда живым, - нам не нужны свидетели.
Двое бойцов «серого отряда» снова вынули оружие и отправились прочесывать стоянку.
Щека Юты терлась о шершавый холодный пол. Бетон остужал разгоряченное тело, запуская скользкие щупальца холода через прилипшую к коже рубашку. Юта видела ноги одного из убийц, его черные, громоздкие ботинки на протекторной подошве. Он прошел рядом с ней, после чего ноги исчезли из поля зрения. Юта позволила себе выдохнуть.
Правой рукой она крепко сжимала небольшой кулон, всегда висевший на шее, - подарок матери, который та сделала незадолго до гибели. Сколько Юта помнила мать, та тоже носила его, не снимая. Девушка схватилась за него непроизвольно, словно это было что-то, способное удержать ее от падения в пропасть.
Кулон был круглой формы и представлял собой витиеватый узор из искусно сплетенных бронзовых пластинок. Посередине хитрого переплетения была изображена капля. Металл подвески потемнел от времени, но это не портило ее, а придавало ощущение старины и надежности.
Выпуклые края больно впились в ладонь, оставляя на ней белые следы, но Юта едва ли чувствовала это. Все, что она ощущала – мамин кулон странным образом успокаивал ее, придавая сил.
- Продолжайте искать, – донесся уже знакомый голос одного из убийц.
Время тянулось как липкая патока. Через несколько минут тот же голос произнес, и Юта поняла, что он обращается к ней:
- Не бойся, выходи, мы просто поговорим. Тебя никто не тронет, обещаю.
Юта молчала, зажав рот ладонью. Еще через какое-то время главный заговорил снова, но на этот раз он уже не пытался скрыть гнев.
– Мы найдем тебя, раньше или позже. И тогда ты пожалеешь, что не вышел сам, когда тебе давали шанс! Обыщите здесь все, смотрите под машинами! Я знаю, он прячется где-то здесь. Я чувствую его страх…
Лэнс наблюдал, как его бойцы снова обшаривают каждый автомобиль в ряду. Они обходили каждую машину со всех сторон, заглядывали внутрь и под днище.
Дело в сущности было простым, и они выполнили его быстро и чисто. Но вот такие неожиданные отступления от плана выводили Лэнса из себя. Они давно должны были убраться со стоянки. Чем дольше остаешься на месте преступления, тем больше шансов оставить какие-то следы. Не говоря о том, что кто-нибудь может выйти сюда, а это значит больше трупов и еще больше следов.
Вдруг из-за одной из машин раздался женский голос:
– Этот проект направлен на повышение уровня жизни всех горожан. А именно лучшее качество воды по более доступным ценам.
– И как вы собираетесь этого достичь?
– Наше предложение заключается в том, чтобы усовершенствовать способы экстракции за счет современных технологий.
– А такие уже есть?
– Наша компания как раз работает в этом направлении. У нас есть научный отдел, занятый разработкой самых прогрессивных технологий, которые…
Лэнс в мгновение ока оказался там, откуда доносились голоса - только затем, чтобы увидеть на полу между двумя автомобилями маленькое серебристое устройство - диктофон, прокручивающий запись. В ту же секунду на противоположной стороне парковки с громким щелчком захлопнулась дверь запасного выхода.
- Быстро за ним! – взревел Лэнс, и уставившийся на диктофон парень сорвался с места. Не более чем за двадцать секунд оба бойца уже были у двери, как гончие псы преследуя свою добычу.
Лэнс остался на парковке один. Сжимая от бешенства кулаки, он подошел к работающему диктофону и уставился на него испепеляющим взглядом. Мужчина достал из кармана латексную перчатку, какими пользуются в больницах. Он не стал надевать ее, просто поднял диктофон с пола.
Диктофон был самый обычный – старый и обшарпанный, с облезшей по краям серебряной краской. Лэнс покрутил его в руке, затем достал из другого кармана пластиковый пакет и аккуратно опустил туда предмет.
Убрав диктофон и перчатку, Лэнс набрал на телефоне номер:
- Дело сделано, присылайте команду.
Осмотрев свою работу последний раз, мужчина направился к выходу.
***
Юта, как могла, привела себя в порядок, стоя перед витриной магазина. Руки дрожали. Понимание того, что она была на волосок от гибели, начало приходить только сейчас – зато настолько четко и ясно, что Юта предпочла бы и дальше оставаться в шоке.
Перед глазами стояла картина: густая лужа крови, расползающаяся из-под двери автомобиля, словно зловещий спрут, тянущий к ней свои щупальца. Почему-то именно эта сцена стала для Юты олицетворением всего ужаса случившегося – не перепуганное до смерти лицо мэра в тот момент, когда он понял, что его ждет. Не струйка алой крови, текущая у него изо рта на подбородок; не обмякшее тело, сползающее по крылу автомобиля – только темно-бордовая липкая лужа.
Начинающая журналистка всегда мечтала напечатать что-то ошеломляющее, получить материал, достойный первой полосы лучших городских изданий, которому позавидовали бы даже Найгел Просп и Шале Вузгров. И вот стала свидетельницей убийства мэра Гованса – событие, равных которому не было на ее памяти, но теперь ей почему-то не хотелось мчаться домой, печатать сенсационный материал.
Юта подняла лицо к выгнутому дугой навесу, скрывающему небо, и уже через пару секунд увидела размытое оранжевое пятно, быстро проступившее и тут же растаявшее. Вскоре на матовом покрытии расцвело еще несколько пятен, словно огромные цветы, чьи лепестки распускаются и опадают за секунды.
Сколько это продолжается? Неделю или больше? Бабли должен знать точное время, вплоть до минут. С тех пор, как это началось, он сам не свой: забросил учебу, днями и ночами пропадает на чердаке со своим телескопом. Поначалу Юта носила ему обеды, затем пыталась вразумить и, наконец, плюнула. Прошло уже три дня, как она не видела друга, с которым делила небольшую квартирку на двадцать восьмом этаже небоскреба «Сталтса».
Подумав о Бабли, Юта почувствовала, как глыба льда, угнездившаяся в животе, начала потихоньку оттаивать. Вот кто выслушает ее и утешит. Все поймет и ни за что не осудит. Как тогда, в восьмом классе, когда она попалась на краже жвачки в супермаркете. Ее засняли камеры, но Бабли сумел выпутать ее из этой переделки, наплетя охране какую-то невообразимую историю, которую и сегодня Юта не сумела бы повторить.
Тогда он довел ее прямо до дома, по дороге не проронив ни слова. Ни тогда, ни после Бабли ни разу не попрекнул ее случившимся. И это сработало лучше любых увещеваний, ругани и запретов. С тех пор Юта не могла даже подумать о том, чтобы притронуться к чужому или сделать еще что-то незаконное. Всякий раз она вспоминала кроткое, виноватое лицо Бабли, переминавшегося перед охранником в магазине. И его пухлую, еще детскую руку, протягивающую мятый ринг, чтобы заплатить за украденную жвачку.
