Он подошел к постаменту, взобрался к чаше по ступенькам, шагнул внутрь нее и исчез.
Его швырнуло в подпространство и поволокло между звезд, как до него это проделывали миллиарды тех, кого прозвали «квинсами». Фримен перемещался вопреки релятивности, за счет техники, суть которой не мог постичь его нечипованный разум. В промежутках между рансиблями в Эйнштейновой вселенной он переставал существовать. Он находился вне горизонта событий, он был распростерт на бескрайней поверхности.
Миг длиной в вечность.
Фримен преодолел расстояние в двести пятьдесят три световых года. Его подхватил следующий рансибль, пронес над горизонтом и передал громадный энергетический заряд… вот только…
Вот только что-то пошло не так. Фримен прошел через чашу, не расставшись с зарядом энергии. Эйнштейнова вселенная завладела им и безжалостно применила к нему свои законы, и в это безмерное мгновение он появился в пункте назначения со скоростью лишь на малую толику ниже скорости света.
На планете Самарканд в системе Анделлан Фримен выделил энергию, равную той, которую произвел бы взрыв ядерной бомбы мощностью в тридцать мегатонн. Атомы его тела большей частью превратились в чистую энергию. При взрыве погибло восемь тысяч человек. Еще две тысячи умерли от лучевой болезни в последующие недели. Нескольким сотням людей удалось пережить и это, но без поступления энергии от рансибельных буферов и из-за того, что большинство установок вышли из строя, на планету Самарканд вернулся некогда побежденный холод, принесший смерть. Уцелели всего двое из обитателей планеты, но это были не люди, да и сам вопрос о том, были они живы или нет, так и остался спорным. Узнав о том, что стряслось с Фрименом, родные и друзья оплакали его, а женщина-котоадапт иногда улыбалась, вспоминая о нем. Впрочем, чаще она неприязненно морщилась.
Подобно детали конструктора, с которой поиграл, а потом бросил некий гигантский ребенок, на берегу Женевского озера возвышался двухкилометровый куб из керамаля – штаб-квартира Центра службы безопасности Земли. Здание ЦСБЗ не имело ни окон, ни дверей, и пятьдесят тысяч сотрудников Центра попадали внутрь него исключительно с помощью рансибля. Они входили в здание нагими и уходили тоже нагими. На входе и выходе их обследовали с точностью до последней молекулы, но даже они не имели представления о том, какие здесь собираются сведения, или принимаются решения, или отдаются приказы. Всякий раз, покидая здание, сотрудники оставляли часть своего сознания внутри. Эта информация перегружалась в другой разум, который знал все.
Какой-то юморист окрестил этот проект при его рождении Хэлом. «Хэл» – так назывался компьютер в одной древней классической книжке, но этот факт теперь относился к области засекреченной информации. Центр представлял собой искусственный интеллект, и этот искусственный интеллект был очень крупным для того времени, когда устройство, координирующее всю деятельность на планете, можно было запросто случайно утопить в чашке. Главный компьютер ЦСБЗ был размером с теннисный мяч, но при этом терабайты информации обрабатывались его микросхемами, выгравированными на поверхности атомов, за пикосекунды. Информация поступала, обрабатывалась, на ее основании производились действия, отдавались распоряжения. Тот, кто управлял человечеством, не был человеком.
Безбуферный скачок на планету Самарканд – подтверждено.
Катастрофа в системе буферов – подтверждено. /Анализ циклического мятежа, выполненный Эдвардом Лэнделом/
ПРИКАЗ: АГЕНТУ 2XG4112039768 – ОТПРАВИТЬСЯ ПО СЛЕДУ РАНСИБЛЯ
Вероятное участие инопланетян – не подтверждено. Проследить до второго квадранта. /Терроризм в двадцатом веке/ ПРИКАЗ: ОТМЕНЕН
Все население Самарканда истреблено – проекция. /Море Смерти (Худ)/
ПРИКАЗ: АГЕНТУ ПО ОСОБО ВАЖНЫМ ДЕЛАМ – ОТПРАВИТЬСЯ НА ЧЕЙН III
– В чем дело, Хэл?
ВОПРОС: КАК ТЫ ЭТО ДЕЛАЕШЬ?
Смех.
Все это заняло меньше секунды. Смех утих, и странный старик с восточной внешностью покинул кабину. Главный компьютер Центра службы безопасности Земли испытал тоску – или, вернее говоря, весьма близкое ее подобие, – после чего вернулся к другим делам. Продолжая сортировать непрерывно поступавшую информацию и отдавать приказы, за невероятно малые доли секунд в промежутках между действиями он успевал поглощать громадные массивы познаний человечества. В сотнях световых лет от Земли люди действовали согласно принятым им решениям.
1
Естественно, ты не в состоянии этого понять. Ты привык мыслить линейными понятиями, и это для тебя – подлинная эволюция. Знаешь ли ты, что такое бесконечность и вечность? Знаешь ли, что пространство – это изогнутая поверхность, покрывающая пустоту, и если ты достаточно долго будешь передвигаться по прямой, то вновь окажешься в точке начала твоего пути? Даже тогда, когда пытаешься объяснить все это такими простыми словами, все равно получается бессмыслица: одно измерение – это линия, два измерения – плоскость, три измерения – объем, пространство, а четыре – пространство во времени. А есть еще такие понятия, как «пустота», «нуль-пространство» или «подпространство», как его еще именуют. Там не существует ни времени, ни расстояния – ничего. Отсюда все рансибли – в одном и том же месте, в одном и том же времени. Засунь в рансибль человека – и он не перестанет существовать, потому что у него на это не будет времени. А потом извлеки его оттуда – легко. Откуда искусственный интеллект рансибля знает, когда, кого и куда? Эти сведения попадают в него вместе с пассажиром. Заранее искусственному интеллекту об этом знать не обязательно, потому что нет такого времени, в котором он пребывает. Проще простого, верно?
Ангелина Пелтер смотрела на море – пейзаж выглядел выцветшим, будто рисунок углем, – и ощущала странную тяжесть на сердце. Это была ее родина, мир, который она должна была защитить от силиконового деспота под названием «Центр службы безопасности Земли» и всех его агентов. Женщина бросила взгляд на небо, по которому плыли рваные маслянистые тучи, они походили на простыни, вымазанные копотью. Над горизонтом в мглистой дымке зависло солнце. Ангелина опустила глаза и увидела серо-стальные волны, плескавшиеся о волнолом. День выдался под стать ее настроению.
– Тебя это не достает?
Он рассеянно взглянул на нее.
«Наверное, обшаривает свои базы данных в поисках соответствующего ответа, – подумала Ангелина. – Интересно, каково ему было вчера ночью, когда он был внутри меня? Да и ощутил ли он хоть что-нибудь?»
Женщина поежилась и, засунув руку глубже в карман, сжала в пальцах успокоительно теплый металл. Как она могла позволить себе обмануться? Всему виной облик романтического влюбленного. Что и говорить – красавец: коротко стриженные волосы с чуть серебристым отливом, кожа – оливковая, какая бывает у людей, родившихся за пределами Земли, черты лица резкие, запоминающиеся, настолько яркие, что на их фоне не сразу обращала на себя внимание мертвенная неподвижность серых глаз. Но не настолько он был совершенен, чтобы сразу можно было догадаться о его истинной сути. У него были свои недостатки. Шрамы, например, а еще – привычка грызть ногти перед сном. Наверное, кого-нибудь этим можно было одурачить. А ведь все это было лишь удачной имитацией, так ведь?
– Черные выдры собираются в стаи, – сообщил он. С потолка он бы такого не взял. Видимо, ему было известно точное число выдр и их размеры, а также отклонения от нормы в размерах. Ангелину слегка замутило. Она едва расслышала его следующие слова:
– Забавное зрелище… Мы здесь для того, чтобы ими полюбоваться?
Скверно.
Ариан с самого начала был прав: он – овощ. Нужно было сделать это раньше. А сейчас… трудно. Очень трудно убить того, кого она так близко подпустила к себе, позволила прикасаться к себе, заниматься сексом.
