Йен закрылся в своей лаборатории.

Мысль о том, чтобы временно переселиться сюда, пришла Фоскари в то время, когда он принимал ванну под вопли и плач ребенка, час от часу становившиеся все громче и настойчивее. Граф в ярости вылетел из своей комнаты, твердо намереваясь прекратить это безобразие, но увидел, что все обитатели дома собрались толпой в его приемной вокруг маленького белого свертка и с умилением смотрят на него. Чем громче кричал мальчик, тем шире становились улыбки на лицах Бьянки, Франческо, Роберто, Криспина и — что было уж совсем невероятным — Джордже Йен буквально взлетел по лестнице и заперся в своей лаборатории.

С тех пор прошло уже два часа. Фоскари не только устал и проголодался — ему понадобились кое-какие вещи из его комнаты, куда он и направился.

Навстречу ему шел Джорджо.

— Я шел сообщить, что к вам гость, и хотел узнать, захотите ли вы видеть его, — сообщил он. — Это синьор Вальдоне. Он заверил меня, что хочет потолковать с вами не о пожаре в цейхгаузе.

Им не доводилось встречаться прежде, однако Фоскари знал о репутации этого человека. В прошлом фермер из небольшого городка Тьена, он сколотил состояние, изготавливая женские мази и духи из трав и растений. Его дела шли столь удачно, что вскоре его продукция продавалась уже на всем полуострове. Поговаривали, что с каждой успешной сделкой его тело становилось чуть больше, так что о размере его корпорации можно было судить по размеру его внушительной фигуры.

«Ему по крайней мере следует взвешиваться», — подумал Йен, глядя на массивное тело Вальдоне, с трудом втиснутое в кресло.

— Я бы никогда не рискнул явиться к вам вот так запросто, милорд, особенно в такой день, как сегодня, но меня вынудили неотложные обстоятельства, — проговорил Вальдоне, обращаясь к графу.

Йен кивком предложил ему продолжать, спрашивая себя, не повредит ли столь громкий голос стенам и перегородкам его палаццо.

Вальдо откашлялся — этот звук напоминал пушечный выстрел.

— Из нескольких источников я узнал, что вы наводите справки об Изабелле Беллоккьо, — продолжил он. — Кажется, вам нужна кое-какая информация личного характера. — Здоровяк наклонился вперед, в его глазах появилось недружелюбное выражение. — Я должен узнать, почему вас это интересует.

Йен помолчал, пытаясь понять, что, собственно, интересует Вальдоне.

— Я мог бы рассказать вам, в чем дело, но сначала объясните ваш интерес.

Вальдоне обвел комнату задумчивым взглядом.

— То, что я скажу вам, — очень личное, — признался он. — Дело в том, что я люблю ее. Люблю больше, чем кого бы то ни было на свете. — Он замолчал на мгновение и перекрестился. — Я купил ей дом, дарил ей одежду и подарки. Специально для нее я изобрел новый состав духов. К сожалению, не могу сказать, что она испытывает те же чувства ко мне, но некоторый интерес ко мне Изабелла имеет, и она ко мне привязана.

— Я никогда не встречался с синьориной Беллоккьо и не люблю ее, — сообщил Йен Вальдоне. — Я наводил о ней справки для того, чтобы угодить моей невесте, которая, прямо скажем, всегда добивается того, чего хочет. Кажется, они с Изабеллой были подругами, или переписывались, или что-то в этом ро…

— Это невозможно! — вскричал Вальдоне. — Иза не умеет писать!

Не обращая внимания на его возражение, Йен сделал в уме пометку, что Вальдоне было известно о неграмотности Изабеллы.

— Теперь моя невеста беспокоится, потому что довольно давно об Изабелле ничего не слышно. Именно по ее просьбе я распустил слух, что собираю о ней информацию. Думаю, этот слух каким-то образом дошел и до вас.

— Стало быть, вы не собирались жениться на ней?

— Черт возьми! Мне что, как попугаю, повторять одно и то же?!

— Нет-нет, прошу прощения, милорд, — поспешно извинился Вальдоне. — Просто я должен был это выяснить. Говорю же вам, когда дело касается Изы, я просто теряю голову.

Йен приподнялся в кресле.

— Надеюсь, мои слова успокоили вас. И если…

— Как я могу успокоиться?! — прогремел Вальдоне, отчего Фоскари буквально рухнул на свое место. — Ну как я могу успокоиться, — повторил он, — если она пропала? Я не спал все эти пять ночей. И мне не с кем поговорить об этом, я никому не могу довериться!

— Я могу что-нибудь сделать для вас?

— Ну конечно! — У Вальдоне был такой вид, словно это было очевидным и он дивится недогадливости графа. — Вы можете найти ее. Раз уж вы ищете Изабеллу для вашей невесты, так почему бы еще не поискать ее и для меня?

— Честно говоря, — солгал Фоскари, — я понятия не имею о том, где она может быть. Мои расспросы ни к чему не привели. Вообще-то я понадеялся, что вы мне чем-нибудь поможете. У вас есть какие-то соображения на этот счет?

— Ох! — вздохнул Вальдо Вальдоне. — Я думал, думал, но так ни до чего и не додумался. Иногда она приходит в мой маленький коттедж на берегу озера. Между прочим, милорд, из моих окон открывается очаровательный вид на вашу замечательную виллу…

— А как по-вашему, ваша жена знает о вашей связи с Изабеллой? — произнес Йен, словно не заметив комплимента.

— М-м-м… — промычал Вальдоне, а потом, потеряв над собой контроль, выкрикнул: — Я ничего не говорил о своей жене! Или говорил?

— Но это же просто смешно! — Йен нетерпеливо ударил по столу ладонью — непростительный жест. — Вы входите в мой дом без приглашения, просите меня оказать вам услугу, а потом лжете мне! Вы что же, за идиота меня принимаете?

Вальдоне выпрямился и принялся неистово кивать головой:

— Вы совершенно правы, милорд! Я действительно подозреваю свою жену. Дело в том, что мы поженились очень молодыми. Она была самой красивой девушкой в городе, на нее все парни заглядывались. Но шли годы, мы переехали в Венецию… Видите ли, с возрастом начинаешь посматривать на более молодых.

Йен кивнул, чтобы просто сделать хоть что-то, и спросил себя, зачем Вальдо отнимает у него обеденное время, рассказывая ему все это.

— Мне бы никогда не пришло в голову подозревать Лукрецию (это моя жена), если бы две недели назад она не начала вести себя как-то странно. Ну очень странно! — с ударением произнес он. — Она отдалилась от меня, словно у нее появилась какая-то тайна, и она раздумывает, как бы использовать это против меня. Она очень умная женщина, милорд, гораздо умнее меня. Если Лукреция что-то задумает, то сможет выполнить все, что угодно.