Сердце Бьянки забилось быстрее. Сев в постели, она не увидела Йена, не ощутила его запаха. Это было всего лишь сном. Ничего не происходило на самом деле. Особенно в конце. Она с облегчением вздохнула и встала.

Ее облегчение испарилось, когда она ощутила, что ее лоно было более влажным, чем обычно, но Бьянка решила, что причиной тому — ее эротический сон. И все же ее тревога окончательно не улеглась. Одеваясь, Бьянка подумала, что готова встретиться скорее с целым стадом диких кабанов, чем с Йеном. Женщина припомнила список дел, намеченных на сегодня, и отправилась в ту часть палаццо, где жили слуги.

Бьянка вошла в новую комнату Марины и ее... сына. Оба — и мать, и младенец — чувствовали себя хорошо, но, несмотря на это, Бьянка вышла из их комнаты, когда часы пробили двенадцать. Опасаясь встретить Фоскари, направлявшегося в столовую, Бьянка с быстротой молнии пронеслась по черным лестницам, ведущим в лаборатории.

Впрочем, стремилась Бьянка вовсе не к себе, а в стеклянные комнаты Криспина. Точнее, ей нужен был сам брат Йена, чтобы задать ему несколько вопросов.

Бьянка невольно вошла в лабораторию Криспина не через ту дверь, которой пользовалась накануне. Она очутилась в незнакомой, поистине волшебной комнате, заставленной множеством скамеек, на которых стояли кадки с фруктовыми деревьями. Здесь росли апельсины, персики, сливы и яблони, а также десятки других растений, названий которых она не знала. Бьянка восторженно осматривалась, как вдруг кто-то заговорил у нее за спиной:

— Кажется, тот, кто не должен быть здесь, как я слышал, все-таки сюда явился, черт бы меня побрал! — Это было своеобразное приветствие Луки, которого Бьянка, присмотревшись, заметила около кустистого фруктового дерева.

— Добрый день, синьор Лука, — вежливо проговорила она, приседая в поклоне, надеясь смягчить ворчливого садовника, но вместо этого вызвала приступ его гнева, потому что подолом юбки задела тоненькие веточки лимона.

— Эти женские штучки вечно всем только мешают, — пробормотал Лука, направляясь к другой двери и выходя из комнаты, прежде чем Бьянка успела ему сказать, что предпочла бы носить мужские штаны, а не платье.

Проклиная себя за неловкость, женщина направилась за Лукой в ту самую комнату, в которой уже успела побывать двумя днями раньше. Казалось, здесь стало еще больше цветов, потому что теперь целые дюжины цветущих растений пестрели в банках с водой у дальней стены теплицы.

— Прошу прощения за то, что беспокою вас, — начала она, — но я хотела бы увидеть Криспина.

— Это еще зачем? Вам что, одного Фоскари мало? Бьянка смутилась.

— Я просто хотела… — она чихнула, — задать ему несколько вопросов.

— Ну да, всегда все именно так и начинается, и будь я проклят, если ошибаюсь, — проворчал Лука. — Можете забирать себе Йена, но Криспина я уж как-нибудь предостерегу от таких особ. К тому же вы опоздали на несколько часов. Его не было тут ночью и еще долго не будет, так что и вам тут делать нечего.

В ответ Бьянка трижды чихнула. Когда она чихнула в первый раз, то даже не обратила на это внимания, но теперь ей пришла в голову одна мысль. Из одной луковицы, закопанной в землю в резном цветочном горшке, росли два красных цветка. Бьянка успела заметить, что в оранжерее больше не было ни таких цветов, ни таких горшков. Глядя на цветы слезящимися глазами, она ругала себя за свою забывчивость. Ну конечно! Именно этого она не увидела в комнате Изабеллы, когда пришла туда с целью разузнать что-нибудь. Бьянка хотела было взять горшок, но Лука успел подбежать, прежде чем она сделала это.

— Мало того что вы заявились сюда, носитесь тут повсюду, сшибая своими тряпками мои цветы, так вы еще и хватать их смеете! — закричал он. — Эти цветы терпеть не могут женских рук, а особенно ваших, судя по тому, как вы чихаете от них.

Бьянка вынуждена была признаться себе, что действительно что-то у нее не ладится с этим цветком. Чуть отступив, она заговорила, пытаясь сдержать нестерпимый зуд в носу:

— Этот цветок… Апчхи! — Она чихнула. — Так этот цветок давно здесь?

Покосившись на нее, Лука скривил гримасу, а потом ласково посмотрел на растение, понюхал его и сам чихнул. Это немного остудило его недовольство.

— Вот что я вам скажу, — заговорил он спокойнее, — не очень-то хорошо посылать такие цветы в подарок. Его принесли сегодня утром, он был завернут в очень дорогую бумагу.

— А вам известно… — она несколько раз чихнула, — кто прислал цветок утром? Откуда он? Вообще что-нибудь о нем известно?

Лука смотрел на нее почти с жалостью.

— Не говорил я разве, что вам тут делать нечего, будь я проклят! Не знаю я, откуда принесли цветок, и не понимаю, почему это вас так заботит! — Лука положил руку Бьянке на плечо, чтобы поскорее выставить ее из цветника. — Вот что, вам пора уходить отсюда, поверьте мне.

Ее желание выяснить как можно больше о цветке было столь сильным, что она почти забыла о том, что не хочет встречаться с Йеном, а потому смело вошла в столовую. За столом остались лишь Роберто и Франческо, занятые беседой. Оба сначала мельком взглянули на молодую женщину. А потом, словно по команде, снова подняли на нее полные изумления глаза.

— Господи, девочка, что с тобой случилось? — Вскочив со стула, Роберто подбежал к Бьянке и положил ей руку на лоб.

Франческо тоже поспешил навстречу Бьянке и уже хотел было заглянуть ей в горло, но тут она, пару раз чихнув, заговорила:

— Ничего. У меня легкая… — она чихнула, — реакция… на одно из растений Криспина. — Бьянка глубоко вздохнула, пытаясь сдержать чихание. — Но сейчас со мной все в порядке, и я ищу Криспина.

Франческо подвел ее к большому зеркалу в дальнем конце столовой.

Лишь сейчас Бьянка поняла, отчего они так изумленно смотрели на нее. Красные пятнышки появились не только у нее на руках, но осыпали также ее лицо и шею. Ужасную картину дополняли покрасневшие опухшие глаза и красный распухший нос.

— Но я чувствую себя… — она опять расчихалась, — отлично.

Посовещавшись и не слушая доводов Бьянки, утверждавшей, что она совершенно здорова, они пришли к выводу о необходимости лечения, состоявшего, в частности, в питье эликсира и покое. Дав Бьянке большой бокал вина, они отослали ее в постель.