— Сражаться, Госпожа Меч? Как это должно...

— Дерись! — Сестра Сало развела руками. — Пинай ее, бей, кусай, если надо. Брось на землю.

— Но…

Сестра Сало кивнула Джуле. Та рванулась вперед и, высоко подняв ногу, ударила ей Арабеллу по плечу, отчего та растянулась на полу.

— Нога сильнее руки. Ступня менее чувствительна, чем рука. Хотя для удара приходится жертвовать равновесием. — Сестра Сало поманила пальцами. — Вставай, девочка.

Нападение удивило Нону. Джула выглядела такой прилежной девочкой... она поймала себя на том, что улыбается этому контрасту, а потом заметила, что Арабелла хмуро смотрит на нее с земли.

Арабелла потерла плечо и медленно поднялась на ноги.

— Бой! — Еще один хлопок.

Джула повторила удар ногой. Арабелла шагнула в сторону с поразительной скоростью. Джула опять ударила, опять промахнулась. Обе девочки выпрямились, подняв кулаки. Арабелла первой нанесла удар, свинг, ослепительно быстрый. Каким-то образом Джула поднырнула под него и, схватив белокурую девочку за запястье, вывернула свое тело под руку Арабеллы и перекинула ее через плечо. Арабелла тяжело приземлилась на спину и, набрав в легкие побольше воздуха, выплюнула слово, которое, как думала Нона, никогда не употребляют при дворе императора.

Нона посмотрела на сестру Сало, ожидая ее реакции, и обнаружила, что та вместе со всем классом смотрит на Арабеллу широко раскрытыми глазами. Удивление монахини смешалось с каким-то чувством, которое Нона не могла определить, но оно было достаточно сильным, чтобы линии старых шрамов выделились на ее бледной коже.

Джула сказала это первой, еще стоя в победной позе:

— Она двигается, как хунска.

В детстве, в неведении своей деревни, Нона почти ничего не знала о четырех племенах людей и о том, как может проявляться их кровь, но месяцы, проведенные с Гилджоном, а затем в Калтессе, научили ее тому, как глубока одна простая истина. У хунска были темные глаза и волосы. Вот теперь она поняла, почему Арабелла может быть настолько особенной, что Церковь Предка согласилась забрать ее из благородного дома. Она поняла это еще до того, как первая из послушниц прошептала «смешанная». Два-кровки были редкостью, как таяние снега. За три столетия, прошедшие с тех пор, как Основатель Аран вырезал королевство из хаоса дикарей и мелких королевств, в нем не было три-кровок. По крайней мере, так говорили в Калтессе. Если Арабелла Йотсис проявит еще признаки крови герантов, она войдет в историю. А если квантал или марджал — шагнет в легенду.

— Достаточно. — Еще один хлопок, от которого заболели уши. — Нона, наш ринг-боец из Калтесса, — послушницы рассмеялись шутке. — Теперь твоя очередь. Генна? Ты готова?

Нона повернулась к Генне и увидела, что та уже стоит в боевой стойке, глаза сосредоточенно прищурены, ни улыбки, ни рычания. Девочка была примерно на дюйм выше ее, что делало их самыми маленькими в классе. Ее смуглые конечности были почти такими же худыми, как у Ноны, каждая часть их состояла из мышц и костей.

У этой меч-стойки был очевидный здравый смысл: она представляла меньшую площадь для атаки, сохраняя при этом широкую, устойчивую базу. Нона осталась стоять так же, как и всегда. Она научится и будет использовать методы меча, но было бы глупо немедленно имитировать позу и встретить свой первый бой в позиции, к которой она не привыкла.

— Готова? — спросила Генна. Она не воспользовалась преимуществом неожиданности, как Джула, но, глядя на нее, Нона знала, что за сдержанностью скрывается гордость, а не доброта. Генна хотела полной победы.

Нона слегка кивнула, и Генна нанесла ей удар, прямой джеб, а не неуклюжий свинг Арабеллы, о котором сообщило все ее тело еще до того, как она начала. Генна ударила внезапно и прямо. Нона блокировала кулак обеими руками, скрестив ладони перед лицом. Шлепок плоти о плоть отозвался эхом в пространстве зала, и удар причинил гораздо большую боль, чем Нона себе представляла.

Она опустила руки и увидела удивление на лице Генны.

— Ты быстрая. — Генна наклонила шею влево, потом вправо, растягивая мышцы.

Без предупреждения послушница обрушила шквал ударов, продвигаясь с каждым на шаг — яростная беспощадная атака. Нона позволила миру замедлиться вокруг нее, доли секунды кристаллизовались в ту ясность, которую она всегда могла призвать. Она отступила назад, уклоняясь от одного удара, отбросив следующий в сторону, так что он прошел на расстоянии волоска от ее щеки. Генна двигалась быстро. Очень быстро. Хунска-быстро. Нона оттолкнула еще один удар, потом еще, обошла третий. Маска Генны треснула, в ней вспыхнула ярость. Гнев делал ее удары еще более дикими, но, казалось, только увеличивал скорость. Нона обнаружила, что ей приходится работать еще усерднее, спасаясь лишь на самых узких краях. Она стиснула зубы и углубилась глубже в мгновение, пока ее мозг не загудел внутри черепа, как пойманная пчела, и даже резкие, как щелчок кнута, удары Генны стали ленивыми тычками, которые она легко могла обойти.

Нона увидела — даже в те доли секунды, которые занимал их бой, — как в глаза Генны начало проникать осознание и ее зрачки расширились. Она знала этот взгляд — она видела его раньше в глазах своего первого друга, когда он бросил ей четвертый мяч, и она добавила его к своему жонглированию, думая угодить ему... Она позволила кулаку Генны поймать ее левое плечо и развернулась от удара, позволив ему унести себя на пол. Огромные брызги песка отметили ее прибытие, и она осталась там, тяжело дыша.

Прошло долгое мгновение, и Нона снова позволила миру идти своим чередом, чувствуя песчинки между губами, боль в плече и жжение в ладонях. Наконец тишину нарушил хлопок Госпожи Меч. Нона села, медленно поднялась на ноги и пошла на свое место. Послушницы одобрительно закивали. Клера и Рули выглядели впечатленными, Арабелла — кислой. Из всех них только во взгляде Генны читалось некоторое замешательство, а в глазах Сестры Сало — тихое размышление.

Дормитории понравились Ноне больше, чем монашеская келья прошлой ночью. Здание имело три этажа, Красный и Серый классы делили между собой цокольный этаж, занимая две длинные, низкие комнаты; Мистический и Святой имели собственный этаж, последний этаж занимали учебные комнаты Святых. Кровати были большие и удобные, они были подняты на ножках, каждая с матрасом из положенных поверх досок одеял. Нона лежала на своей кровати, а класс ходил вокруг нее, болтая и готовясь ко сну. В постели слева от Ноны Генна уже забралась под одеяло и лежала, мертвая для всего мира.

Нона потянулась и зевнула. Упражнения в Мече — один удар и один бросок, повторяемые снова и снова, но так и не удовлетворившие сестру Сало, — оставили ее больной и мокрой от пота. Последовавшая баня сняла боль и зловоние физических упражнений, оставив вместо них теплую и глубокую усталость. Нона подозревала, что, если бы Клера не протянула руку, чтобы помочь ей выбраться из бассейна, она все еще была бы там, беспомощно плавая среди пара.

Рули подошла и села на край кровати Ноны, ее длинные волосы были собраны в ночной пучок, комично торчащий на макушке.

— Я удивлена, что ты можешь держать глаза открытыми после этого. — Она кивнула в сторону кровати Генны.

— Я все сделала правильно? — спросила Нона.

— Ты была великолепна! Ты быстрая, Нона! Генна не очень техничная, потому что она здесь всего три месяца, но она очень, очень быстрая, наверняка прайм. Только Клера быстрее Генны, и некоторые говорят...

— Говорят, я самая быстрая, какую только видел монастырь за последние годы. — Клера села на соседнюю кровать и одарила Нону опасной улыбкой. — Полн-кровка хунска.

— А есть другие монастыри? — Нона лежала на спине, натянув одеяло до самой шеи, и смотрела на пляску теней на потолке.

— Шесть. — Рули начала пересчитывать их на пальцах. — Молчаливое Терпение, Целомудренная Преданность, Скала Джеррене...

— Сладкое Милосердие — единственный монастырь, в котором учат Мечу, Пути и Тени. Остальные воспитывают только Святых Сестер.