Отдышавшись, Ориас перекатил меня набок, на этот раз нависнув сверху.

— Еще разок?

— Моему счастью ведь должно быть объяснение, я права? — ехидно процитировала я сказанные им же недавно слова.

Он ласково улыбнулся.

— Хочу знать наверняка, что ты носишь ребенка от меня…

Я сдержала собственное обещание. Многие взяли в руки лопаты и, несмотря на голод и слабость, отправились рыть самую длинную и глубокую траншею за всю историю этого мира. Но были и те, кто посчитал себя выше этой работы, и именно этих людей во избежание несправедливости мне следовало наказать. Ныне они корчились в своих постелях от смертельной болезни, насланной мной через питьевую воду. Я не чувствовала к ним никакой жалости, и, к сожалению, столь часто посещающая сознание жестокость перестала пугать меня. Они умрут, и я не буду сожалеть об этом. Ведь это, как считает Богиня, во имя справедливости…

Однако к тем, кто послушен её воле, стихия благосклонна. Я очистила реку, от которой рыли траншею, и наполнила её рыбой, лишив всех этих людей голода. Все же, чем сильнее они будут, тем быстрее будет продвигаться работа. Пятьдесят тысяч демонов, двадцать пять тысяч обращенных в людей русалок, три сотни троллей, еще пару тысяч иных рас, включая фениксов, распределились по всей длине будущей реки. Сверху они выглядели плотным рядом мелких точек, что тянулся вперед на десятки километров. Три месяца…Я знаю, что этого времени хватит. Хватит, чтобы создать главное оружие в этой войне. Вражеские войска не дойдут до места битвы. Всех их погубит вода. Так ведь я смогу сделать народ счастливее, да?

— Эолин?

Я медленно повернула голову в сторону Фирюэль и улыбнулась её обеспокоенному лицу. Сейчас только мы остались в храме, да Джувиал, что сидел у одной из колонн, свесив ноги над пропастью. Место, в котором мы находились, напоминало открытую площадку над морем, которую ограничивал лишь высокий купол и статуи.

— Ты ведь уже не русалка…и не демон, я права?

Джувиал повернул к нам свою голову, сощурив зеленые глаза. Он был единственным из всех моих мужей, кто все знал, а потому не отходил от меня ни на минуту.

— Мне не нужно есть, пить и спать, — я опустила голову на камни, о которые бились волны, — я теряю эмоции и впервые не думаю о будущем, — Фирюэль подошла ближе, заглядывая мне в глаза, — но я все еще человек, потому что меня ведет мечта сделать всех вас счастливыми. И я знаю, что нужно для этого. Но как только срок истечет…

— Истечет?..

— Почему рыцарь провел остаток своей жизни в храме, Фирюэль? — я мягко улыбнулась.

— Я не знаю…

— Он стал залогом мира. Объединил народы, став для них Святым. А разве должны люди жить рядом с Богами? Стоит только дать кому-то возможность, и в мире тут же рождается несправедливость. Он отстранился, потерял человечность и запер себя в Храме, где предпочел умереть, не справившись с одиночеством…

— Но ты же…

— Нет, не волнуйся. Меня не постигнет столь жестокая судьба, ведь, оставив в этом мире нечто слишком ценное для себя, я не смогу забыть свое желание…

— Значит, все же Валькирии? — спросил Джувиал, поднимаясь с пола.

— Что это значит?

— Если я оставлю в себе всю силу, я погибну от неё, но я не могу этого сделать. Остается лишь правильно её распределить, верно?

— Значит, Валькирии это…

— Это мои дочери. Одна из них родится воином и станет героем и защитником этого мира. Две другие будут олицетворять собой день и ночь, оберегая равновесие. Четвертая станет великим магом и покажет народу истинные знания. Пятой будет подвластна запретная магия крови, и она станет карающим мечом за грехи людей. А шестая, — я посмотрела в сторону Джувиала, и тот грустно мне улыбнулся, — та, что будет ближе всех к людям, будет направлять заблудшие души по верной дороге, став самой справедливостью…

— Но что станет с тобой, когда они появятся на свет? — Фирюэль тяжело дышала, прижав руку к груди.

— Я останусь здесь. Одна, — тут же ответила я на немой вопрос в глазах сестры, что с ужасом их распахнула. — Мои дочери сделают счастливыми моих мужей, а мне будет проще присматривать за ними отсюда. Я уже не могу вернуться к людям, понимаешь?

— Но править этими землями…

— Будете вы с Лийамом.

— Я не могу, Эолин!

— Можешь. Таково твое будущее. Мы вместе должны привести свою родную страну к процветанию.

Фирюэль резко опустила голову. В её глазах толпились слезы, и я отвернулась. Я в качестве Богини этих земель. Фирюэль в качестве правительницы. Мои дочери в качестве шести элементов, берегущих мир. И мой секретный седьмой элемент, в котором я оставила всю свою человечность…Только так мы создадим страну, которой желала Богиня. Только так я сделаю дорогих мне людей, что смогут жить беззаботно и в безопасности, счастливыми…

— Но неужели после рождения всех Валькирий мы расстанемся навсегда?! — сквозь слезы прокричала Фирюэль, и мое сердце слабо кольнуло.

— Единожды в год врата Храма будут открываться. И только вы, самые близкие мне люди, сможете меня увидеть. Мы расстанемся еще не скоро, Фирюэль. Мне нужно взрастить моих дочерей прежде, чем они отправятся исполнять свой долг.

— Но твои мужья…они же…

Фирюэль будто в поддержке посмотрела на Джувиала, но тот отвел взгляд.

— Они знают, что мне будет тяжелее…Да и у них скоро появится слишком много дел, — я улыбнулась, обнимая сестру. — В этом нет ничего грустного. Ведь, пускай мы не будем долго видеться, мы все равно будем рядом друг с другом…Всегда.

Спустя месяц работы, я смотрела на уже довольно длинную траншею. Это будет глубокая прекрасная река, по которой в будущем пройдет немало кораблей. Северяне работали много, тысячи падали от усталости, но их вновь и вновь поднимала моя магия. Пешки, как считала Богиня. Верный и храбрый народ, как считала я. Они были перепачканы грязью и глиной, часто внизу траншеи ползали ядовитые подземные змеи, которых нужно было тут же убивать, но с ними справлялся Баал. Наверняка раньше я бы почувствовала себя диктатором или эксплуататором, несмотря на то, что все это для блага народа.

— Эолин, Иараль родила вчера ночью, — наг скрестил на груди тонкие руки и отпустил в траву змею, что до этого обвивала его плечо. С помощью этих ползучих тварей Баал узнавал обо всем.

— Кого? — равнодушно спросила я, заранее зная ответ.

— Девочку. Она абсолютно здорова.

Баал замолчал, но затем, обвив мои ноги хвостом, несколько наклонился вперед.

— Дети не виноваты в грехах своих родителей.

— Думаешь, я смогу убить новорожденную? Я стала жестче, но не настолько. Я знаю, как дети дороги своим матерям.

— Но ты собралась мстить, верно?

— Да. Но мстить я буду Иараль, а не её потомкам.

Наг тяжело выдохнул. Странно слышать подобные изречения от самого жестокого создания в окружающей меня шестерке. Я посмотрела на умиротворенное лицо своего мужа и распахнула глаза от стрельнувшей в меня мысли. Ведь все мы здесь, но так или иначе изгои своей страны…Мы объединились, не осознавая, насколько близки. Я была нужна Иараль лишь для ритуала и бежала, чтобы спастись. Валефор, хотя и был сильнейшим, страдал от одиночества и предательства и бежал, чтобы найти свое счастье. Баал — изгой в своей семье, Ориас считается преступником, Альфинура ненавидят орлы, а Барбатоса, как оказывается, изгнали из святилища. Джувиал скитался по свету, чтобы найти меня, и сейчас, видя на дорогих мне лицах улыбки, я не жалела ни о чем и будто чувствовала себя живой. Я не стану тем рыцарем, что погиб от силы в Храме. Ведь у меня есть те, для кого я буду жить…

Второй день вышедшая из берегов река, траншею которой рыли северяне ровно три месяца, разносила по затопленному лугу погибшие тела. Тяжелые кожаные доспехи тянули трупы на дно, и по поверхности плыли лишь обрывки флагов, одежды и некоторые съестные припасы, которые тут же уносили птицы. Выживших, что сумели выбраться из-под вызванного мной цунами, добивали воины на берегу. Их пронзенные копьями туши сбрасывали в реку, окрашивая её в красный цвет, что тут же растворялся быстрым потоком. Да, это была быстрая и беспощадная победа.