70. НЕПРЕДВИДЕННЫЙ ЭПИЛОГ
Ты, запев мой, гневный и горячий,
До поры скрывавшийся во мгле,
Дождались и мы такой удачи,
Чтоб идти свободно по земле.
Не терял я твердости и воли,
Загнанный, как зверь, в одну из нор,
Мог писать я только лишь в подполье,
Но писал — врагам наперекор.
А когда война зловещей тенью
К нам пришла и принесла беду,
Я украдкой слов своих плетенье
Закопал под вербою в саду.
Пусть шумят паны, пока не сгинут,
Для меня их злоба не нова.
И тогда своей жене и сыну
Завещал сберечь я те слова.
«Вы не лейте слез, — сказал я глухо, —
Я прошу вас песню сохранить.
Пусть меня убьют они, но духа,
Что остался в песне, не убить!»
…И опять я с волею простился,
И опять я брошен был во мглу,
И опять в Березе очутился
На холодном каменном полу.
Тысячи людей сухих, как жерди,
Согнанных тюремщиком в ряды,
Шли неотвратимо в лапы смерти
Под плетьми, без хлеба и воды.
Наконец однажды среди ночи,
Сквозь горячку голода и тьмы,
Услыхали голоса рабочих
За колючей проволокой мы.
Это рухнул строй гнилой державы,
Это старый мир исчез, как сон.
А с востока, вся в сияньи славы,
К нам свобода шла через кордон.
Полицаи в дебрях укрывались,
Их душили ненависть и страх, —
Но уже победно развевались
Красные знамена на домах.
Двадцать лет судьбы моей суровой —
Двадцать книг, загубленных в огне.
Но уже слова поэмы новой
Возникали радостно во мне.
Люди улыбались нам сквозь слезы.
Мы в толпе, как призраки, брели.
И когда настал конец Березы,
Я достал тетрадку из земли:
С командиром Армии Червонной
Песни мной на свет извлечены
В день моей надежды воплощенной,
В осень, что милей любой весны,
Ты бурлил взволнованной толпою,
Морем стягов и людских голов,
В час, когда я встретился с тобою,
Милый мой, освобожденный Львов.
Поднимайся, песня, на свободе!
Ты жива, ты долго будешь жить,
Чтоб прикончить панское отродье
И могильным камнем привалить.
Я во вражье сердце это слово
Будто кол осиновый всадил,
Чтоб не смел видением былого
Панский дух являться из могил.
МИРЗА ГЕЛОВАНИ
Мирза (Реваз) Гедеонович Геловани родился в 1917 году в местечке Тионети в семье служащего. В 1935 году окончил Тионетский педагогический техникум, работал в школе. В 1936 году семья Геловани переехала в Тбилиси. В 1936–1939 годах М. Геловани работал корректором в издательстве «Сабчота Мцерали», затем в газете «Сабчота Абхазети» в Сухуми. Писать стихи начал в детстве. Первое его стихотворение «Белая земля» поэт Раджен Гветадзе включил в свой роман «Вечера в Лашаури». Во второй половине 30-х годов Геловани систематически печатается в журналах «Мнатоби», «Чвени Таоба» и др.
С 1939 по 1944 год Мирза Геловани служил в рядах Красной Армии. Он участник Великой Отечественной войны с первых же дней. М. Геловани погиб в 1944 году.
71. РАЗГОВОР С ИОРИ
Важа любил крутые волны эти
И подарил бессмертные стихи
Речным водоворотам,
где, как дети,
Ныряют корни легкие ольхи.
О добрая вода — приют форели,
Река —
купальня эйлаговых гор,
В твои глаза прохожие смотрели,
Здесь пастухи купались с давних пор.
Ты точишь скалы тонкими ножами
И валуны шлифуешь не спеша.
Как яро ты вскипаешь под дождями,
Стирая тропы и мосты круша!
Как грозно твой поток
в ущельях мчится,
Расталкивая камни по пути,
И трепетная лань, придя напиться,
К тебе боится близко подойти!
* * *
Когда луна посеребрит просторы
И звезды вспыхнут высоко над ней,
На каждый шорох вздрагивают горы,
Во тьме пугаясь собственных теней.
В воде блестят серебряные руды,
Луна плывет с карниза на карниз,
А на обрывах каменные груды
Лишь ветра ждут,
чтоб покатиться вниз.
Скажи, река, о чем порою поздней
Лепечет ветер, прилетев с полей?
Скажи, какие сказки ночью звездной
Рассказывают листья тополей?
* * *
Я был мальчишкой озорным и звонким,
И по утрам
с бузиновым ружьем,
Как взрослый, пояском затянут тонким,
Я с другом прибегал сюда.
И небеса над нами голубели,
И плыли облака издалека,
И ты была мне вместо колыбели,
Моя Иори,
горная река.
Но годы…
годы резвые промчались —
Желтели и ломались тростники,
Потом к деревьям листья возвращались,
И шел апрель по берегам реки…
Иори, здравствуй!
Вновь пришел к тебе я,
За мною детство ходит по пятам.
О щедрости своей не сожалея,
Ты даришь воду травам и цветам.
Твой голос слышен зрячим и незрячим,
Тебе привычно чувство высоты…
Хочу и я
дождем стихов горячим
Омыть сердца, и листья, и цветы.
Я по душам беседую с тобою,
Дай руку мне
и сердце дай навек.
И, веришь ли,
мне кажется порою,
Что ты, Иори,
тоже человек.
Не зря Важа прославил волны эти —
Тебе, горянке, подарил стихи
О тех водоворотах,
где, как дети,
Ныряют корни легкие ольхи.
