– А ты то, что здесь делаешь тогда? – нашлась она.

– Если ты забыла, то у твоего отца болит спина и резкие движения ему противопоказаны. Ему сейчас лучше лежать. Считай меня врачом, который помогает больному.

По Даяне было видно, что ей очень хочется меня уколоть, но она не может найти чем. Вдруг её глаза победно заблестели:

– Интересно, как отреагирует Николас, когда узнает, что его гостья вхожа в спальню мужчины!

– Даяна! – зарычал Минах, желая подняться, но я его придавила, возвращая в исходное положение.

– Минах, простите, но ваша дочь глупа как пробка, – с сочувствием произнесла я ему, а потом посмотрела на девушку: – Можешь тут же доложить это Николасу. Думаю, он будет мне благодарен, что я облегчила боль человеку, которого он уважает. Ты же выставишь себя в глупом свете.

– Так что удачи, девочка! – хмыкнула я. Топнув ногой, Даяна выскочила из комнаты.

– Я прослежу, чтобы она не порочила ваше имя, – пообещал Минах.

– Скажите ей, что иначе вам придётся на мне жениться, и я займусь её воспитанием, – хохотнула я. – Можете поверить, что после такой угрозы она будет нема как рыба.

– Валерия, вы заставляете меня желать, чтобы моя дочь оказалась болтлива, – полушутя, полусерьёзно произнёс Минах.

Вау! Неожиданно. От него я меньше всего ожидала попытки на флирт, он же всегда такой серьёзный. В кои-то веки я даже не нашлась, что сказать.

– Я раньше не обращал внимания, но теперь вижу, что недопустимо её распустил, – вздохнул он.

– Возможно, это моё присутствие будит в ней не самые лучшие черты характера. – Постаралась быть дипломатичной я.

Она конечно та ещё стерва, но любить ей меня не за что. Живу у Николаса, по которому она сохла, увела преданного поклонника, который льстил самолюбию, теперь и к любимому папочке руки тяну, в прямом смысле этого слова.

Завершив массаж, я посоветовала ему полежать в таком положении и накрыла спину. Надо будет завтра обязательно к нему приехать и повторить процедуру.

– Минах, вам нельзя делать резкие движения, поберегли бы вы себя. Желательно побольше лежать, – инструктировала его я.

– Я думал сегодня в бане пропариться, – подал голос он.

– Это не всегда полезно, лучше перестраховаться. Отложите до завтра, посмотрим, как вы будете себя чувствовать. Завтра я к вам приеду, надо будет ещё раз массаж повторить.

Распрощавшись с ним и оставив его отдыхать, я вышла из дома. На улице меня поджидала Даяна. Мне не понравился блеск её глаз. Такое чувство, что она задумала какую-то пакость. Я решительно подошла к ней.

– Даяна, ты отца любишь?

Не ожидавшая такого вопроса девушка, ощетинилась как ёжик:

– Твоё-то какое дело?

– Вот я смотрю, ты одна у него. Он тебя любит, любой каприз исполняет, заботится о тебе. Почему всё, что он для тебя делает ты воспринимаешь как должное? Когда ты успела стать такой эгоисткой? Ему плохо, а ты своё самолюбие тешишь.

В глазах девушки промелькнула тень неуверенности и я решила её добить:

– Между прочим, начни ты обо мне и о нём сплетни распускать, то он как порядочный человек будет вынужден на мне жениться. Тебе это надо? – она вскинулась. Похоже, такое ей даже в голову не приходило.

– Не будет этого!

– Действительно. Это же из-за тебя твой отец на личной жизни крест поставил, хотя ещё молодой мужчина. Что поделать, любит дочь, которая думает лишь о себе. Вот ты хочешь замуж выйти, счастливой и любимой быть. А тебе не приходило в голову, что и отец твой этого достоин? Что ему может быть одиноко и пусто в жизни. Ведь ты дочь и не можешь дать ему теплоты любимой женщины.

Она молчала, а я разошлась не на шутку:

– Что с ним будет, когда ты замуж выйдешь? Ты об этом думала? Или будешь до конца дней за него держаться и никого к нему не подпускать?

– Хочешь за него замуж? А как же Костас? Или мой отец побогаче будет? – зло спросила она.

– Дура ты! – в сердцах сказала я и пошла к лошади. Сев на Лань, я не прощаясь уехала. Спину мне прожигал ненавидящий взгляд.

«Повезло» Минаху с дочуркой. Какие бы страсти о нём не рассказывали, но не был он похож на жестокого человека. На мой взгляд, чувствует он свою вину перед дочерью за мать, поэтому во всём ей и потакает всю жизнь. Да и не женился из-за этого. Если бы действительно хотел, то настоял бы на своём и дочь ему не указ.

Даяна же слишком привыкла, что всё по её в жизни складывается. Если не образумится, то не будет у неё счастливой супружеской жизни, ведь там надо иногда и на компромиссы идти да чуткость проявлять. Эта же только себя понимает.

Задумавшись, я и не заметила, что Лань уже давно идёт шагом. Вдруг она заржала, вскинув голову, и я встрепенулась. На дорогу вышел неопрятно одетый мужчина. Видно я накаркала насчёт пьяниц, так как по этому экземпляру было видно, что он закладывает.

– Куда спешишь, красавица? – оскалился он щербатым ртом.

Откуда он вообще взялся?! Если бы шёл по дороге, до должна же я была его заметить. Неужели меня поджидал? Как назло, и людей видно не было.

– Не ваше дело! – отрезала я и послала Лань, желая его скорее обогнуть.

Вот только он изловчился и перехватил поводья, задержав лошадь. Впервые в жизни я пожалела, что у меня нет в руках хлыста, а то я бы ему и оставшиеся зубы пересчитала.

– Я тут слышал, что ты хорошо мужчин оглаживаешь, – заявил он, – хочу, чтобы ты и меня уважила.

– Совсем охренел?! – рявкнула я. – Сейчас так уважу, что последних зубов лишишься!

– Значит, не хочешь по-хорошему…, - оскалился он, и начал стаскивать меня с седла.

Я спокойно сидеть не стала, и зарядила ему в лицо. В последний момент он отшатнулся, и удар получился смазанный. Вот только я потеряла равновесие, и стала заваливаться на него.

Не знаю, чем бы это закончилось, но тишину нашей молчаливой борьбы нарушил окрик:

– А ну оставь девушку в покое!

Мужик так резко отскочил от меня, что я стала сползать на землю. Меня подхватили сильные руки и заново усадили в седло.

– Ты в порядке? – спросил Курдаган и я кивнула.

– Ты чего её защищаешь? Она и тебя оглаживала? – оскалился мужик.

Резко развернувшись, тот врезал ему так, что он отлетел на несколько метров и рухнул на землю. Тяжело поднявшись на четвереньки, тот сплюнул кровь. Курдаган подошёл к нему и поднял за грудки, придав вертикальное положение. Сколько же в нём силищи, если ноги мужичка болтались в воздухе, не касаясь земли.

– Если ты в её сторону хоть косо посмотришь, то тебе не жить. Ты понял? – с тихой угрозой спросил он.

Тот дёргал ногами и хрипел, так как ворот рубахи душил его. С брезгливым выражением Курдаган отбросил его в сторону и тот рухнул опять на землю.

– Ты почему так долго? – спросил он, возвращаясь ко мне.

– Минах спину сорвал, пришлось задержаться и помочь.

– Помочь…, - перекривил меня мужчина, сплёвывая. – Оглаживала она, мне его дочь всё рассказала!

«Так его Даяна послала?!», – дошло до меня. То-то её глазки так блестели. Ну, держись!

– Ринус, если ты ещё раз свою пасть откроешь и хоть одно плохое слово о ней скажешь, я с тобой по-другому поговорю, – процедил Курдаган с побелевшим лицом, развернувшись всем корпусом к тому.

До того наконец дошло, что с ним не шутят, и он струхнул, осев опять на землю.

Курдаган взял мою лошадь под уздцы, и повёл за собой.

– В мою кузницу можешь забыть дорогу, – бросил напоследок он.

– Не испугалась? – спросил он меня, когда мы немного отошли.

– Всё в порядке. Ты вовремя, иначе пришлось бы самой ему зубы пересчитать.

Курдаган бросил на меня удивлённый взгляд и не сдержал улыбки.

– А ты боевая, – с одобрением произнёс он.

– А ты сомневался? – Я усмехнулась, но на сердце потеплело, что он беспокоился обо мне и пошёл проверить, почему задержалась.

– Подожди, я спешусь, – попросила его остановиться. – Хочу пройтись.