— Студенты нам доставляют много хлопот и без международных съездов. Они внесли бы в нашу внутреннюю жизнь направления, которые нам не нужны…

Да, направления, которые египетской буржуазии не нужны.

Передовой рабочий рука об руку с сознательным египетским студентом требует ликвидации бездонной пропасти, отделяющей эфенди от феллаха. Он добивается основных прав для самых широких слоев населения, которое живет в нечеловеческих условиях. Несмотря на строгую цензуру, за границу проникло сообщение Союза египетских студентов о действиях египетской полиции против студенческих демонстраций осенью 1946 года. Механизированные части применили оружие против студентов университетов имени Фуада, имени Фарука и университета Аль-Азхар. Против демонстрантов — слушателей Каирского медицинского факультета было направлено десять танков. Союз египетских студентов сообщал также, что после демонстраций более 170 слушателей Политехнического института в Каире было арестовано…

Египетское правительство усматривает значительно большую опасность в демонстрациях рабочих и передовых студентов против феодального строя, чем в демагогических протестах ультранационалистов против присутствия в стране англичан. Оно хорошо понимает, что в тот момент, когда египетский народ разрешит первую проблему — поставит во главе страны истинно демократическое правительство, — окончательно отпадет и вторая проблема, а Египет станет подлинно свободной страной, свободной от внутренних и внешних пут…

У стобашенной Праги есть серьезный соперник на африканском континенте.

Только над самым большим городом Африки господствуют не церковные башни в стиле ренессанса, барокко или готики, а стройные минареты. Из моря каменных и глинобитных домов, небоскребов и полуразвалившихся лачуг Каира поднимаются они ввысь, как бы вырезанные из слоновой кости, тонкой, как паутина, филигранной резьбой, хрупкие, ажурные, украшенные белыми зубцами, консолями, колоннами, похожими на сталактиты, куполами, балконами и полумесяцами.

На пыльной площадке у Цитадели, под изящными минаретами мечети Мухаммеда Али, носится клубок игроков. Лишь у немногих есть настоящие бутсы и спортивные костюмы. Остальные играют босиком и в длинных галабеях, которые при каждом движении путаются у них между ногами. Тени минаретов ложатся на просторный двор самой большой каирской мечети, куда не проникает снизу пронзительный звук судейского свистка. На наружном дворе развевается зеленый египетский флаг, сменивший с недавних пор британский имперский флаг. Солдаты перед воротами улыбаются, а нашими ногами уже занялись смотрители мечети — алебастровой мечети Мухаммеда Али.

Наши ботинки исчезли в холщовых туфлях, и вскоре мы уже стояли под огромными сводами, напоминающими Айя-Софию в Стамбуле. Сквозь цветную мозаику окон, расположенных высоко на куполе в сумраке свода, как бы из рефлектора пробиваются переливающиеся всеми цветами радуги лучи света и мягкими пастельными тонами расплываются по богато украшенным стенам. Поток воздуха заставляет дрожать огромную хрустальную люстру, унося ее серебряный перезвон высоко к вершине купола. Время здесь остановилось. Звук шагов тонет в плотных циновках и густых коврах. Одинокий посетитель ничем не нарушит покоя верующего, который в нише мечети обратился лицом к Мекке, чтобы тихими сурами воздать хвалу пророку.

Гораздо ниже мечети Мухаммеда Али спустились две мечети, почти прилепившиеся к мощным зубчатым стенам Цитадели. Хотя их минареты и не господствуют над Каиром, они ни в чем не уступают алебастровой мечети. Когда вы проходите под ними по узкой уличке, у вас такое чувство, что в любой момент эти изящные, стройные причудливые каменные призмы могут обрушиться на вас. Из густой тени, которая уже давно опустилась в узкую шахту между стенами, минареты, как бы поддерживая друг друга, поднимаются несколькими ярусами высоко кверху, чтобы сияющие полумесяцы на их вершинах как можно дольше сохранили отблеск гаснущего дня. Здесь, под сводами мечети Сиди ар-Рафаи, в королевской гробнице нашел последний приют король Фуад, предшественник нынешнего властителя.

Недалеко от двух этих мечетей — Сиди ар-Рафаи и мечети султана Хасана — вы обнаружите в тесном соседстве с грязными домами и помойками интересное архитектурное сооружение — мечеть Ибн ат-Тулуна. Обнесенная двойной стеной и высокой колоннадой мечеть оставляет впечатление незаконченного произведения, строительного эксперимента, хотя она уже долгие столетия стоит, сохраняя первоначальную форму. Рассказывают, что ее основатель Ибн ат-Тулун был очень трудолюбив и никогда не терял времени даром. Во время одного из совещаний при дворе друзья застали его с листом бумаги в руке, устремившим отсутствующий взгляд в пространство. Не успел один из них упрекнуть его в потере времени, как Ибн ат-Тулун встал и подал придворному архитектору бумагу, свернутую трубкой.

— Ничего подобного, друзья мои, я не терял времени. Так будет выглядеть минарет мечети, которую вы начнете строить!.

Сегодня муэдзин поднимается по спиральной лестнице на внешней стороне минарета точно так же, как и столетия назад, когда постройка минарета была только что окончена.

Едва выйдешь из мечети, как тебя снова захватит бурный поток жизни окраинных кварталов с грязными тесными лавками, переполненными восточными товарами, чеканными браслетами, богатыми интарсиями[37], шкатулками из слоновой кости, швейцарскими часами, шведскими примусами и американскими найлоновыми чулками. У трамвайной остановки сидит на земле продавец лимонада и сластей лет семи от роду. С наслаждением затягивается он догорающей сигаретой, затем изящным движением отбрасывает в сторону окурок, описывающий длинную дугу, и начинает облизывать расклеившийся за день целлофан, в который завернуты ломтики кокосового ореха. Мимо мчится дребезжащий трамвай. Вожатый выстукивает звонком бесконечный, однообразный ритм, оглушающий пешеходов, которые уступают ему дорогу только в самый последний момент. Лишь время от времени в шуме улицы можно различить певучий голос муэдзина, призывающего к молитве…

В старом Каире в квартале Аль-Азхар находится один из интереснейших памятников арабского строительного искусства — мечеть и университет, носящие одинаковое имя. Еще столетия назад распространилась его слава далеко за границы страны пирамид. Мусульмане на берегах Атлантики, где-нибудь в глухом Марракеше, как и их единоверцы из сказочных стран «Тысячи и одной ночи» или отдаленных селений у Китайской стены, с одинаковым почтением произносят слово Аль-Азхар. Все народы мира, исповедующие веру пророка, посылают своих сыновей в далекий Каир, чтобы они принесли им веру и знания из источника живой воды…

После основания школы в 970 году Аль-Азхар стал одновременно и главной мечетью тогдашнего Каира. Свой строго духовный характер университет сохранял вплоть до двадцатых годов текущего столетия, когда впервые проявились стремления реформировать средневековую программу обучения. Эти стремления поддерживались требованием египетского правительства устранить из государственных органов английских чиновников и заменить их египтянами. В 1924 году правительство добилось того, что центральный совет университета Аль-Азхар разработал новое положение, согласно которому в учебную программу включалось изучение философии, риторики, права и педагогики.

Против реформ Аль-Азхара, поддерживаемых парламентом и правительством, выступили, однако, королевский двор и английский губернатор. Двор боялся усиления демократического движения, которое привело к значительному ограничению власти шаха в мусульманском Иране и к ликвидации феодального строя в Турции в двадцатых годах текущего столетия, когда, несмотря на присутствие иностранных войск в стране, султанат, этот «больной на Босфоре», был сменен республиканской формой правления молодого отечественного капитализма. Англичане энергично противились реформам, так как хорошо знали, что Аль-Азхар посещают студенты как из Индии, так и из других мусульманских стран Британской империи. Они поддерживали египетский двор в его борьбе против парламента и правительства, не желая допустить, чтобы образованные и националистически настроенные воспитанники университета усилили в своих странах движение за национальную, экономическую и политическую свободу. Эта борьба зашла так далеко, что в октябре 1929 года вынужден был подать в отставку ректор университета Мухаммед Мустафа-Мараги, который стремился сделать Аль-Азхар народным университетом, отвечающим современным требованиям. А через год судьба университета была решена. Аль-Азхар попал под неограниченную власть короля, который отстранил парламент и правительство от руководства университетом, оставив за собой право назначать профессоров и ректора, а также контролировать их деятельность.