Три дня кипело упорное сражение между Бир-Хашеймом и Эль-Акромой и между Эль-Адемом и обширными минными полями, протянувшимися километров на 45 к западу. После разгрома французского гарнизона в Бир-Хашейме битва приблизилась к прибрежной дороге в районе Эль-Газалы. Вплоть до 13 июня судьба сражения оставалась нерешенной. Но в этот день наступил перелом. Из 300 английских танков, введенных в бой в тот день, к вечеру осталось едва 70. Это был смертельный удар, тем более, что танковая армия Роммеля понесла лишь незначительные потери. После прорыва основных позиций Роммелю удалось провести охватывающий маневр, и судьба Тобрука была решена. По вновь выстроенной южной дороге немецкие танковые части проникли глубоко в тыл английской армии и стремительно бросились на осажденный Тобрук. Гарнизон на этот раз не выдержал.

20 июня в половине десятого утра был отдан приказ о капитуляции Тобрука, того самого Тобрука, который совсем недавно стойко выдержал восьмимесячную осаду. Над развалинами города снова появилось знамя со свастикой. 25 тысяч защитников города попали в плен. А пять дней спустя передовые части танковых корпусов Роммеля перешли египетскую границу и 2 июля появились у Эль-Аламейна, в 60 милях от Александрии.

Для англичан это был самый тяжелый удар после капитуляции Франции. В тот день, когда Роммель подошел к Эль-Аламейну, Черчилль заявил в палате общин: «Роммель прошел почти 400 миль по пустыне и приближается к плодородной дельте Нила. Пока нельзя предвидеть всех последствий, которые будут иметь эти события для Турции, Испании, Франции и Французской Северной Африки».

Однако Роммель остановился в Эль-Аламейне. Его моторизованные части израсходовали последние запасы бензина, без которого он не мог наступать дальше, на Каир. Отчаянные мольбы об ускорении присылки материалов, с которыми Роммель взывал к Берлину, оставались тщетными. Ведь Северная Африка была в конечном счете всего лишь периферийным театром военных действий. Советский фронт, высосавший до дна все резервы нацистов, требовал все новых пополнений людской силой и материалами. У Сталинграда уже растаял миф о непобедимости немецкой армии.

Роммелю пришлось удовлетвориться тем количеством бензина, которое могло быть направлено на североафриканский театр военных действий из итальянских портов. Однако здесь вмешалось Итальянское движение сопротивления. Рабочие погрузили на приготовленные корабли полные бочки, но когда солдаты Роммеля вскрыли их в Тобруке, то в них оказалась лишь вода, пахнущая бензином. А танки нацистов поглощали последние капли горючего…

Тем временем маршалу Монтгомери удалось стянуть достаточное количество свежих сил и военные материалы. 23 октября англичане начали наступление. То была неравная борьба. Англичане практически могли ввести в бой все наземные силы, которыми они располагали в Европе и Африке, в то время как армии стран «оси» были почти целиком сосредоточены на Восточном фронте и задыхались под ударами Советской Армии. Корпусы Роммеля были лишь небольшой частью тех сил, которыми располагали страны «оси» в Европе. К тому же в критический момент они остались без подкреплений. Это было началом конца немцев и итальянцев в Африке.

13 ноября развалины Тобрука окончательно перешли в руки англичан. Неделю спустя немцы очистили Бенгази, а в январе 1943 года 8-я армия прокатилась через Триполи и подошла к границам Туниса.

И тот же Черчилль заявил в палате общин с редкой для него откровенностью: «Только победы на русском фронте спасли нас от вторжения врага во все страны, расположенные от Ближнего Востока до Каспийского моря, в долину Нила, в Ирак и Индию…».

Сейчас в районе Тобрука царит мертвая тишина, но время от времени на дороге, идущей вдоль Тобрукской гавани, появляется странная процессия. Она проезжает мимо длинной стены у складов бензина, на которой нарисованы огромные цветные знаки всех частей, воевавших некогда в Тобруке, достигает изгиба Уинди-Корнер, у здания НААФИ[25] и замедляет ход до предела. Тут грузовики следуют один за другим с интервалами в 50 метров с величайшей осторожностью. На каждой машине красный флажок с надписью по-английски «Dangerous load»[26]. Этот груз и в самом деле опасен. Каждый день его доставляют из пустыни в порт, чтобы затем далеко от берега погрузить в пучину моря.

Наверное, ни на одном театре военных действий за прошедшую войну не было использовано такое огромное количество мин, как в Киренаике. Бесконечные просторы пустыни позволяли проводить широкие операции, так как природные препятствия встречались редко. Прочных позиций, бетонированных укрытий, линии Мажино, Атлантического вала или системы сообщающихся земляных укреплений здесь не было. Все это должны были заменить мины.

Мины рассеивали как по широким просторам пустыни, так и вдоль дорог и вокруг стратегически важных пунктов. Несколько лет спустя после того, как отгремели последние выстрелы, завершившие военные действия, тонны этой замаскированной смерти взрывали далеко в пустыне, откуда старые мины и гранаты нельзя было доставить к пристани. Когда мы проезжали по этим местам, тысячи немецких военнопленных расчищали один участок за другим при помощи миноискателей и танковых цепных тралов.

150 тысяч килограммов мин и неиспользованных боеприпасов доставляли ежедневно грузовики со сборных пунктов к пристани, чтобы сбросить их в море. Примерно такое же количество взрывали на месте в районах, слишком удаленных от моря. А в 1946 году подобным образом ежедневно уничтожалось до одного миллиона килограммов боеприпасов.

В Тобрукском порту днем и ночью раздавался звон миллионов пустых гильз, доставленных сюда десятками автомашин. Около холма Эль-Медаунар в Палестрино, как раз в том месте, где когда-то находился командный пункт Чехословацкого батальона, разместился большой сборный пункт, где сортировались целые горы военных материалов. Цветные металлы, как некое таинственное заклинание, привлекали в Ливийскую пустыню заморских спекулянтов. Подобно коршунам, слетались они на кладбище танков, самолетов, гранат, пушечных и пулеметных гильз, военных автомашин. Все эти материалы они скупали за бесценок у английских военных властей.

Арабские и негритянские рабочие сортировали гильзы по размерам, взрывали капсюли, в которых до сих пор таилась ненасытная смерть, и наполняли этим материалом сотни и тысячи простреленных бидонов из-под бензина и масла. Работа оплачивалась сдельно, ибо европейские военные заводы с нетерпением ждали материалов. За несколько пиастров люди работали под лучами палящего солнца на горах взрывчатки без всяких санитарных и предохранительных мер, не застрахованные на случай увечий, которые, наверное, ни при какой другой работе во всей Африке не были так вероятны и часты, как здесь.

Днем и ночью под жгучим полуденным солнцем и при свете корабельных прожекторов ненасытные трюмы кораблей поглощали тонны звенящих гильз, которые в свое время с величайшей опасностью доставлялись сюда через заминированные гавани под непрерывной угрозой неприятельских самолетов и подводных лодок. Теперь моряки панамских, бельгийских, финских и английских судоходных компаний спокойно наблюдали, как потные арабские рабочие, чтобы заработать несколько пиастров, доводили до конца странствие по Африке смертоносной стали, меди, свинца.

Они завершали первый кругооборот замаскированной смерти. Но одновременно в том же порту под покровом военной тайны начинался новый кругооборот. И это всего лишь через два года после окончания войны, когда еще не были подписаны мирные договоры. Казалось, что временные хозяева этой земли принимали мир на африканских полях сражения лишь за перемирие, необходимое для пополнения сил и концентрации новых тысяч тонн боеприпасов. В том же Тобрукском порту перекупщики старых военных материалов с явным удовлетворением уверяли нас, что они не в последний раз ведут торговлю такого рода. По их вполне достоверной информации, наскоро отремонтированные склады в Тобруке и Бенгази вновь наполнялись свежими, «вполне надежными» боеприпасами и взрывчатыми веществами. Те сотни тысяч тонн боеприпасов и мин, которые не были ликвидированы за четыре года после окончания боев в Северной Африке, на новые склады боеприпасов не принимались. Они не были достаточно надежными. А кроме того, их уже однажды оплатили из бюджетов воюющих стран. Они должны были освободить место новым материалам, на которых можно было еще раз заработать…