В XII веке после падения династии Фатимидов власть над Египтом захватил Саладин, по приказу которого в Каире стали строить дворцы и укрепления. Все мечети как в то время, так и позднее были выстроены из материалов, доставленных из сооружений древнего Египта. Мемфис был почти снесен с лица земли, так как фанатичные мусульмане перенесли в новый город не только порталы, колонны и троны, но и камни из стен древних храмов.
Такая же судьба постигла и каменный сфинкс, стоящий в отдалении перед пирамидой Хефрена. Эта гигантская каменная статуя изображала фараона Хефрена с львиным телом, символизировавшим его могущество и силу. Человеческая голова статуи также изуродована. Самые тяжелые повреждения ей нанесли мамлюки, которые, придя в Египет, стреляли по лицу статуи из пушек, не сумев уничтожить ее иным способом. Отбитый нос придает сфинксу чудовищный вид. Статуя еще недавно была занесена песком, и лишь огромная пятиметровая голова торчала над пустыней. Ветер снова и снова наносит на нее массы песка, которые приходится кропотливо счищать. Постамент сейчас укреплен каменными плитами, которые когда-то также были повреждены. Восстановлены и огромные лапы, протянутые навстречу восходящему солнцу. Статуя длиной 57 метров достигает высоты 20 метров. Длина одного уха равна 137 сантиметрам.
При «прогрессивном» правительстве Мухаммеда Али в 1820 году были снесены многочисленные памятники древнего Египта и триумфальные арки римских времен. Все они были использованы как строительный материал для новых сахарных заводов, принадлежавших этому магометанскому диктатору.
Однако разрушениям, которые причинили мусульмане, предшествовали другие, не менее опустошительные. Монахи времен раннего христианства, которые в монументальных египетских статуях видели дерзновенные творения дьявола, систематически уничтожали эти памятники, в чем им помогали толпы фанатиков. Этого безрассудного уничтожения избегли лишь статуи из самого твердого камня — гранита, порфира, полевого шпата, а также постройки, которые к тому времени были уже погребены под песчаными наносами.
Старый и новый Египет
Через час после восхода солнца мы опять стояли у подножья Большой пирамиды, на вершине которой провели целую ночь. Внизу нас снова ожидали проводники с разукрашенными верблюдами, разочарованные нашим непонятным равнодушием к катанию на кораблях пустыни. Мы прошли мимо опустевшего отеля Мена-Хаус, где официанты стелили на столы белые скатерти для завтрака.
Нам вспомнилась группа земляков, с которыми мы в этих местах провели один из наших первых каирских вечеров, и рассказ о каком-то бравом фабриканте из Ганы[44]. Сидя здесь в один прекрасный вечер и задумчиво глядя поверх стакана виски с содовой на каменное величие Хеопса, он вдруг меланхолично заявил:
— Чорт побери, это у них здорово вышло! Поставить такую пирамиду как раз перед отелем…
Двухмиллионный город у подножья пирамид пробуждается к новому дню. Двумя потоками между полосами асфальта уже опять бегут белые вагоны трамваев. На лавочке против нас сидит молодая женщина и спокойно кормит грудью ребенка. Сморщенный старец рядом с ней обматывает голову длинной лентой тюрбана. Современные автомобили обгоняют высокие двухколесные повозки, запряженные буйволами. Египтянки в черных накидках спешат по узкой меже с большими кувшинами на головах. Но вот как-то сразу мы очутились среди домов. Элегантные виллы каирских миллионеров и современные павильоны киностудии. Многоэтажные дома и глухие грязные закоулки. Суета, движение большого города, люди, спешащие на работу. Вот перебежал улицу мужчина с двумя сверкающими призмами льда на плечах. Он торопится, чтобы утреннее солнце не превратило его ношу в воду.
Но тут мы перестали обращать внимание на окрестности, так как в прицепном вагоне вспыхнула ожесточенная ссора. Взволнованно жестикулируя, люди оглушительно кричали сразу в несколько глоток. Резкий свисток кондуктора — и трамвай остановился при нараставшем реве.
Мгновенно драка перекинулась на другую половину вагона. Мы не понимали, что происходит. Вздутые вены, глаза, налитые кровью, голосовые связки, напряженные до предела. А время идет. Второй и третий трамвай остановился вслед за первым. Росла толпа зрителей. Из встречного трамвая вышел полицейский с невозмутимо важным лицом и с винтовкой в руке. Несколько секунд он равнодушно приглядывался к взбудораженному клубку людей, потом обошел ряд стоящих вагонов, чтобы без помехи ознакомиться с ситуацией на другой стороне. Проделав это, он спокойно, без единого слова сел в стоящий трамвай. В тот, где было тихо.
Вокруг дерущихся теснилась плотная толпа зрителей. Неожиданно блеснул нож. Мы перескочили через перила площадки прицепа и покинули опасное место. Нам удалось еще увидеть, как коллега кондуктора из моторного вагона несколькими подзатыльниками приводил в себя одного из противников, потерявшего сознание от предыдущего удара.
От египетского чиновника, ехавшего с нами в одном вагоне, мы узнали, что драка началась из-за двух милем. Нарушенное уличное движение, ряд непрерывно звонивших трамваев, сотни людей, которые не могли вовремя попасть в мастерские и в учреждения.
Красные гроздья акаций как бы стряхивают капли людского гнева в возбужденную толпу. Их листья печально колышатся в легком утреннем ветерке. Сквозь шахту улицы на это малоприятное зрелище взирают каменные треугольники пирамид в Гизе…
Глава XII
ДВУЛИКАЯ СТРАНА
Было солнечное каирское утро. По асфальту бульвара Солимана-паши медленно двигался поток современных автомобилей. Машины притормаживали, объезжая статую Солимана-паши на круглой площади близ Гроппи. Выходя из уругвайского консульства на улице Шариа Антихана, мы вдруг услышали необычный шум. Вслед за тем из-за угла показалась голова процессии, которая чинно двигалась к главной каирской улице. Мы впервые увидели мусульманскую похоронную процессию на самой оживленной улице европейского квартала крупнейшего города Африки. По тротуарам по обе стороны процессии шествовали плачущие женщины, закутанные в черные покрывала, — наемные плакальщицы. Вслед за головной частью процессии несколько мужчин несли на плечах гроб, обернутый в полотно лимонно-желтого цвета.
Похоронная процессия и шпионы
У нас случайно оказался с собой фотоаппарат. Пока мы поспешно обгоняли процессию, Мирек на ходу готовился к съемке. Быстро сделал он два снимка процессии спереди, затем отошел на несколько шагов в сторону и, когда мимо нас проносили завернутый гроб, сделал третий снимок. Для наблюдений времени не осталось. Мы еще не успели закрыть футляр аппарата, как нас сразу окружила толпа возбужденных мусульман, увлекла за собой и начала оттеснять к стене ближайшего дома. Мы не могли понять, что происходит. Злобные взгляды, ругательства, угрожающие жесты, возбужденные выкрики, плевки. Затем последовали первые удары. Вырваться из этого герметически закрытого круга не было никакой возможности. Мы отступали назад. Похоронная процессия остановилась, и все внимание сосредоточилось на нас.
Покойник остался в одиночестве на мостовой посреди улицы, в то время как два десятка рук тянулись к нашим лицам и к камере.
Нам в конце концов удалось отступить к близлежащим магазинам и укрыться в одном из них. Владелец магазина энергично протестовал против нашего присутствия, так как справедливо опасался, что толпа разгромит его имущество. Он безуспешно пытался удалить из магазина разъяренных участников процессии, которые тем временем проникли сюда вслед за нами. Шум нарастал. Напрасно мы давали объяснения на французском, английском и арабском языках. Дело принимало серьезный оборот. У нас было еще свежо в памяти сообщение, которое через несколько дней после нашего приезда в Каир появилось во всех газетах. Фанатичная толпа напала на двух сотрудников американской миссии в Тегеране, которые, проводя отпуск в Египте, хотели заснять несколько кадров в Нильской дельте. Их спасли от линчевания только в самый последний момент.
44
Гана — район в Чехословакии в Оломоуцкой области с развитой пищевкусовой промышленностью. — Прим. ред.