— Вот кого не хватало, — с досадой пробормотала Алина.

— Приказываю немедленно развлекать меня! — продолжала гнуть свое Мэргрид, задетая тем, что Алина по-прежнему не желала ни ужасаться, ни восхищаться. — Иначе тебе конец! Мне известны чары, которые могут уничтожить даже бессмертного, — пригрозила она.

Услышав последние слова, «Бриммский василиск» остановился.

— Что встал? — осведомилась Алина.

Он смерил Мэргрид подозрительным взглядом.

— Это кто? Цолери говорил, что в городе баньши. Это она?

— Не твое дело, — отрезала Алина.

Мэргрид в ярости уставилась на человека, не желающего уступать ей дорогу.

— Приказываю убраться с моего пути, отродье гоблина! — рявкнула она, испепеляя Лютера взглядом. — Прочь с дороги, жалкий червь!

— О! — Алина взглянула на баньши с неожиданной симпатией. — «Потомок гоблина»?! «Жалкий червь»?! Ява, теперь я ненавижу ее гораздо меньше. Но все равно не буду с ней возиться и не надейся!

… Не поддавшись на уговоры, Алина отбыла в школу, где ожидала ее приятная и непыльная работа — уроки в буйных девятых классах, запугивание пятиклассника Соловьева и прочие удовольствия.

Поняв, что помощи ждат неоткуда, Ява взял быка за рога.

— Развлечения закончены, Мэргрид. Едем в агентство!

— Нет! — отрезала Мэргрид и плюхнулась на лавочку под деревом. — Приказываю помнить, что совсем скоро я лишусь возможности видеть солнце и ходить по улицам днем.

— Ну, станешь ходить ночью, какая разница?

— Я буду очень, очень занята! Ты хоть представляешь, сколько в нашем королевстве сельских кладбищ?!

Ява спохватился.

— Погоди-ка! Я ведь так и не сказал тебе главного. Это касается тебя и Гигеля.

— Конечно, придется выкраивать время и на то, чтобы пугать людей, работа есть работа, — не слушая его, продолжала рассуждать Мэргрид. — Но если я буду превращаться, скажем, в летучую мышь, то смогу за ночь облететь несколько кладбищ. Так дело пойдет быстрее!

— Превращаться? Никогда не слышал о такой способности у баньши, — признался Ява. — Но послушай меня… о, Мэргрид! — с отчаянием воскликнул он. — Только не это!

На месте баньши сидела серая пушистая кошка.

— Очень остроумно, — вздохнул Ява. — Не вздумай в агентстве такую штуку проделать!

Послышалось хлопанье крыльев, и на спинку скамьи опустился большой черный ворон. Он посмотрел на кошку, наклонил голову набок и вопросительно взглянул на Яву.

— Все в порядке, Дэберхем. Это не новый гость, а все та же баньши. Развлекается.

Ява вздрогнул: рядом с ним снова сидела Мэргрид.

— Ваш заклинатель боится серых кошек? — она засмеялась. — А не напугать ли мне его как следует? В конце концов, мне полагается повергать людей в ужас!

— Лучше не надо. Он тоже может повергнуть тебя в ужас, знаешь ли. У него это неплохо получается.

— Глупости. А как тебе мое превращение?

— Я восхищен. Вот и Дэберхем подтвердит.

Мэргрид поморщилась.

— Не люблю птиц: безмозглые создания!

Дэберхем с возмущением каркнул и взлетел. Ява тяжело вздохнул.

— Не мудрено, что у тебя нет друзей, с таким-то характером. Кстати, насчет Гигеля: не вздумай… Мэргрид! Тролль бы тебя побрал!

Крупная летучая мышь, сидевшая на лавочке, пропищала в ответ что-то нелицеприятное.

Ява покачал головой. Дожидаясь, когда Мэргрид вернет себе прежний облик, он перебирал в кармане разные безделушки: крошечные серебряные фигурки, монетки, пару гладких янтарных бусин, отполированные морским прибоем камешки. На каждый из этих предметов, выглядевших вполне безобидно, были наложены особые заклинания, и Ньялсага никогда не забывал обновлять их.

— Ну, как? — самодовольно осведомилась баньши, возникая рядом с Явой.

— Мэригрид, я же просил! В этом мире не следует баловаться такими вещами, — из доброй дюжины безделушек Ява выбрал обрывок золотой цепочки с крохотным кулончиком в виде листка клевера. — Каждый раз, когда ты меняешь облик, Цолери с Дэберхемом думают, что объявился еще один гость. Дэберхем летит проверять, а Цолери…

Мэргрид не слушала его.

— Я собираюсь запугать вас до смерти! — торжествующе объявила она.

— Думаешь, получится?

— Конечно! — весело ответила Мэргрид. — Ты был так глуп, что открыл мне вашу тайну. Как только я вернусь в свой мир, я всем, всем расскажу, где скрывается шайка бессмертных. Рано или поздно эти слухи дойдут до тех, кто вас ищет, они явятся сюда и…

Ява лениво проводил взглядом плывущее над городом большое облако, похожее на дракона, а когда перевел глаза на баньши и обнаружил, что она снова исчезла, а на песчаной дорожке сидит большая бурая жаба.

Ява поднялся со скамьи, неторопливо подошел к жабе и присел на корточки.

— Мэргрид, — проговорил он. — Есть одна маленькая деталь. Я все хотел тебе рассказать, да ты слушать не желала. Мы, знаешь, не заинтересованы в том, чтоб об этом мире знал еще кто-то. Именно поэтому наш заклинатель шепнет тебе на прощанье пару слов, и ты ничего не будешь помнить ни об этом мире, ни об этом городе, ни о тех, кого тут встретила. Ясно?

Жаба уставилась на него выпученными глазами и негодующе булькнула.

— Да, да, о некроманте Гигеле ты тоже не вспомнишь, — сказал Ява, поигрывая золотым кулончиком. — Да и он о вашей дружбе уже забыл. Вы снова станете смертельными врагами. Говоришь, королевство у вас маленькое? Значит, рано или поздно вы с ним все-таки столкнетесь… интересно, кто кого?

Ява оценивающе посмотрел на жабу:

— Я бы поставил на Гигеля. Парень явно не так прост, как кажется…

С жабой творилось что-то странное.

Глазки ее выпучились, лапы скребли по песку, рот разевался, будто она изо всех сил пыталась что-то сказать. Ява усмехнулся и убирал в карман золотой кулончик.

— Что, доигралась? Обратно превратиться не можешь? Тут, Мэргрид, с магией надо быть поосторожней: она иногда осечки дает, — назидательным тоном сказал он. — Что же, делать нечего, поехали в агентство…

Он осторожно взял Мэргрид-жабу, посадил в карман плаща и, весело насвистывая, отправился на стоянку.

…В свое время Ньялсага, выбирая место для агентства, пересмотрел множество вариантов и подобрал, наконец, подходящий: просторное помещение в цокольном этаже небольшого дома.

Выбор оказался на редкость удачным: тихая улица, здание с хорошей звукоизоляцией, с подземным гаражом, через который можно попасть в агентство, минуя главный вход. Обитатели дома, сотрудники многочисленных офисов и контор, были людьми нелюбопытными и тем, что творится за дверьми с табличкой «Агентство «Аргентина», не интересовались. Кроме того, дом этот находился на задворках драматического театра, что тоже было очень даже кстати.

Если выбор месторасположения взял на себя Ньялсага, а оформление важных бумаг, договоров на аренду и финансовых документов легло на плечи Явы, то обустройством двух комнат агентства, его, так сказать, интерьером, настойчиво пожелал заняться Бахрам. Он потратил на это немало времени и сил и устроил все по своему вкусу, невзирая на протесты Алины, которая, как любая женщина, хотела комфорта и уюта. Она утверждала, что после дизайнерских изысков Бахрама агентство стало выглядеть точь-в-точь, как штабная палатка какого-нибудь захудалого военачальника, не выигравшего за свою жизнь ни одного сражения. Ява был с ней полностью согласен. Он заявил, что мебель агентства наводит на мысли о городской свалке, где, если покопаться хорошенько, можно отыскать вещи и получше.

Ньялсага от подобных разговоров уклонялся: обстановка его вполне устраивала, а любимое плетеное кресло он действительно притащил с ближайшей помойки.

Воодушевленная поддержкой Явы, Алина не теряла надежды склонить Бахрама на свою сторону. Агентство выглядит по меньшей мере странно, говорила она, так не лучше ли все переменить? Вот туда поставить миленький журнальный столик, сюда — повесить симпатичные шторки с оборочками, а вот тут…