— Зачем ты притащила домой гнома? — въедливо допытывался Ява.

— Затем, что Соловьев без него ехать не хотел! — отрезала Алина. Она злилась на весь белый свет и раскладывала по тарелкам привезенную Явой еду, громко звякая ложками и вилками. — Где ты это купил? В какой забегаловке?

— В ресторане «Застолье», за углом. Слышала про такой?

— Слышала, — неприязненным тоном ответила Алина. — Цены там, говорят, такие, что экскурсии водить можно. Но зачем было это покупать?

— Твоему Соловьеву на ужин.

— По-твоему, еда из ресторана лучше, чем полезная домашняя пища?

Ньялсага, по звонку Алины вынужденный вернуться с полдороги в «Химеру», вздохнул.

— Ты, Алина, лучше расскажи еще раз, что тебе Дэхарн сообщил. Странно все-таки, что он вдруг ни с того, ни с сего разоткровенничался… и почему именно с тобой?

— Молодец, сразу уловил суть, — одобрительно заметил Ява. — Меня это тоже интересует.

Алина шмякнула на столик пакет с хлебом.

— Ничего не разоткровенничался. Сказал всего пару фраз — и исчез!

— Втихушку бегаешь на свидания с оборотнем из клана Предвестников смерти? — осведомился Ява.

— На какие еще свидания?! Говорю же, иду я из магазина и вдруг встречаю…

— И он сразу говорит: «Алина, я здесь, чтобы открыть тебе зловещую тайну» Так?

— Так!

Алина окинула придирчивым взглядом накрытый стол.

— Соль принесу, — бросила она и вышла с балкона.

Ява покачал головой.

— Не верю. Что-то она темнит, скрывает!

— Конечно, скрывает, но что-то несущественное, — успокоил Ньялсага. — Если у человека в ауре есть желтый цвет, врать такой человек не умеет совершенно. Это я уже сколько раз замечал.

Вернулась Алина, брякнула на стол керамическую солонку.

— Что такой «увидевший вечную ночь»? — спросил Ява, пододвигая тарелку. — У кого какие соображения?

— Есть у меня одно предположение, — признался Ньялсага. — Но надо бы уточнить… в книгах посмотреть, к Цолери заехать.

— А почему не спросить у оборотня? — Ява покосился на Алину. — Вот на рассвете приедем его отправлять — и спросим. А?

Ньялсага отрицательно мотнул головой.

— Если бы он хотел, он бы Алине это сказал. Раз не сообщил — значит, не счел нужным. Не вздумайте лезть к нему с расспросами!

— Он к ней неравнодушен, — проницательно заявил Ява, размахивая вилкой.

— Глупости! Как он может быть к кому-то неравнодушен? Хотя, он, конечно, симпатичный, — нехотя призналась Алина.

— Алина, это оборотень! Неизвестно, как он на самом деле выглядит!

Она поджала губы.

— Внешность — не главное. Главное — сердце, душа…

Ява хмыкнул, рассматривая еду в тарелке. Овощной салат в исполнении Алины особых подозрений не вызывал.

— Душа, гм… тонко подмечено. Ты, Алина, сегодня в ударе!

Вдруг он замер, не донеся вилку до рта.

— А вдруг он нам соврал? Гинзога — его заклятый враг, чего ради Дэхарн рассказывает нам, как ее убить? С какой стати ему это делать?

Он посмотрел на Алину, та пожала плечами.

Ява отложил вилку и повернулся к Ньялсаге.

— Предлагаю встретиться с девушкой из кофейни. Говоришь, она прорицатель? Почему бы не использовать ее способности, не узнать, что нас ждет?

— Нет, — твердо ответил Ньялсага. — Нельзя. Во-первых, сам знаешь: мы людей в наши дела не вмешиваем. Во-вторых, чтоб ее способности раскрылись, большая работа нужна и время. Но главное, если Гинзога пронюхает, что здесь есть провидец…

Он отодвинул тарелку с нетронутой едой.

— Девчонка и опомниться не успеет, как окажется в Своре!

Ява пожал плечами и встал из-за стола.

— Ладно, как знаешь. Пора мне в «Химеру» ехать, — он перебросил через руку плащ. — Алина, что передать от тебя Лютеру? Теплые слова, сердечные пожелания? Скажу, пожалуй, у него объявился соперник, пусть страдает!

Она сердито фыркнула.

Ньялсага тоже поднялся.

— Где-то слышал я это выражение «увидевший вечную ночь», — снова пробормотал он. — Может, Цолери подскажет? Не забудьте, встречаемся на рассвете: проводим Дэхарна, убедимся, что он точно ушел.

Ньялсага натянул потертую кожаную куртку и сунул в карман ежедневник.

— А ты, Алина, сегодня на берег не приезжай: отправим гостя и без тебя. Оставайся дома, поговори с Соловьевым. Завтра в шесть утра в «Белом слоне» встретимся.

— Хорошо, — нехотя согласилась она.

— Значит, Лютеру ничего передавать не нужно? Ладно. А Дэхарну?

— До завтра, — подчеркнуто игнорируя слова Явы, проговорила Алина. — Звоните, если что.

До рассвета оставалось всего ничего.

…«Зеленый дракон» негодующе выл, карабкаясь по очередной крутой улочке.

— Давай, давай, — подбадривал его Ньялсага. — Понимаю, не очень-то хочется ползти на рассвете на морской берег! А мне, ты думаешь, хочется? Торопись, а то Бахрам с Явой снова приедут первыми и будут над тобой насмехаться!

«Зеленый дракон» возмущенно забренчал, задребезжал и прибавил ходу.

Мобильный телефон взорвался звуками бравурного военного марша.

— Это Бахрам, — зевая, пробормотал Ньялсага. — Наверное, уже на месте. Рановато что-то…

Он поднес трубку к уху.

— Докладываю! — во все горло гаркнул Бахрам. — «Попаданец» за номером два обнаружен и доставлен в агентство! «Попаданец» за номером три шляется неизвестно где! Допрос, произведенный на скорую руку с «попаданцем» за номером два о «попаданце» номер три никакого результата не дал!

— Почему? — спросил Ньялсага, слегка подзапутавшись в нумерации «попаданцев».

— Святые ежики, не понимаю я по-ихнему! Его по-человечески спрашиваешь, а он только рожи корчит, да глаза таращит. Насмехается, не иначе! Ехидность в глазах такая, что руки так и чешутся по рогам съездить!

— Ладно, приезжай на берег.

— Непредвиденные обстоятельства! — продолжил рапортовать Бахрам. — Какой-то гад, чтоб ему тролль печенку вырвал, мне на стоянке шину проткнул!

— Ого, — озадаченно сказал Ньялсага. — Кому это ты так насолил?

Бахрам многозначительно засопел в трубку.

— Подозреваю, что спецслужбам, — приглушенно пробормотал он. — Наверное, пытались установить слежку, сесть на хвост, то есть! А когда не удалось, они и…

— А-а-а, — протянул Ньялсага. — Спецслужбы, точно. Как я сразу не догадался.

— У нас в Черном Легионе подобных уродов живьем мантикорам скармливали. Чтоб неповадно было!

— Одобряю, — сказал Ньялсага, благодаря Бахраму знавший обычаи Легиона до мельчайших подробностей.

— Ежик всемогущий, так я задержусь немного, — слова Бахрама заглушались позвякиванием: видно он уже менял колесо. — Как только управлюсь — приеду!

В трубке запищали длинные гудки.

Ньялсага свернул к морю, оставил машину на пустой парковке и, прихватив с собой кое-что из багажника, спустился к воде.

Кругом было пусто, тихо, до рассвета оставалось всего ничего. Наступало самое важное время суток, время, когда может произойти все, что угодно.

Послышалось хлопанье крыльев. Черный ворон опустился на ствол выброшенного приливом дерева и взглянул на Ньялсагу.

— Привет, Дэберхем.

Снова зазвонил телефон.

— Ты уже на месте? — зазвучал в трубке голос Явы.

— Тут.

— А Бахрам?

— Колесо меняет. Ему на стоянке кто-то шины пропорол. Говорит, спецслужбы постарались!

— Какие спецслужбы? Парковаться пусть научится. Небось, опять чужое место занял, — хмыкнул Ява. — Выезжаю из «Химеры». Буду минут через пятнадцать. Алинин дружок уже там?

— Пока не видно…

Закончив разговор, Ньялсага вытащил из кармана моток медной проволоки и выложил на песке круг — побольше, чтоб хватило места и на Яву с Бахрамом. Времени это заняло немного, но когда заклинатель, отряхивая руки, отошел в сторону, чтоб полюбоваться, то обнаружил, что кроме него и ворона на пустынном берегу появился еще кое-кто.

— Рановато ты, — заметил Ньялсага, отряхивая руки от песка.

Дэхарн посмотрел на серую водную гладь, простиравшуюся до самого горизонта.