— Предпринять? Да, конечно. Кстати, про безопасность. Как насчет того, чтобы запереть нашу гостью в клеткеу для оборотней? Из соображений ее безопасности, разумеется. Вдруг она сбежит? А Кемен обнаружит ее и…

— Он обещал не трогать человека, — отозвался Ньялсага, постукивая карандашом по ежедневнику. — И как это она сбежит, хотел бы я знать?

— Мало ли что он обещал! Кемен себе на уме, никогда не поймешь, что он думает на самом деле.

Алина покосилась в сторону открытой двери, где виднелся силуэт девушки.

— Зачем ты говоришь такие вещи? Она же все слышит!

— Что такого страшного в том, чтобы посидеть немного за решеткой? — искренне удивился Ява.

Ньялсага вздохнул и тоже поднялся.

— Не бойся, он шутит, — успокаивающе проговорил он, остановившись в дверях комнаты. — Никто не станет запирать тебя в клетку.

Целую минуту девушка смотрела на него, потом еле заметно улыбнулась и кивнула.

Ява уселся в кресло и пожал плечами.

— Ладно, не хотите клетку, тогда, может просто наложить на нее сонное заклятье покрепче? И пусть себе спит на здоровье!

Алина отодвинула стул, села и взглянула на Яву.

— Какая муха тебя укусила? — озадаченно спросила она.

— Действительно, что ты к ней прицепился? — Ньялсага тоже вернулся к столу. — Она сидит тихо, никому не мешает. Сонное заклятье? Попозже сделаю, конечно…

Алина вернулась к разговору.

— Так вот, о Бахраме. Может, скажем ему…

…Нелегкий разговор подходил к концу. Алина потерла усталые глаза и взглянула на часы.

— Съезжу, пожалуй, домой ненадолго. Хоть переоденусь. Ява, а ты?

— Тоже отлучусь на часик, — кивнул тот. — Могу тебя подбросить по пути.

Ньялсага задумался, рассеянно постукивая пальцами по синему ежедневнику.

— Я немного поработаю, — он кивнул на тяжелую серебряную подвеску, оставленную Бахрамом. — Потом наведаюсь в «Последний белый слон».

— Не забудь сгиллы замкнуть, — напомнил Ява, надевая плащ. — И зря ты не согласился на клетку!

…Алина села в машину и хлопнула дверцей.

— Ну, что прикажешь? Домой или по магазинам? — осведомился Ява.

Алина шутки не поняла.

— Магазины? Нет, настроения что-то не то. Подумывала я, конечно, приготовить что-нибудь изысканное, вас пригласить, но теперь…

Она помотала головой.

— Домой. А по дороге Бахраму позвоним.

Ява медленно вырулил с парковки.

— Я звонил уже. Он, не будь дурак, телефон отключил!

Алина нашарила в сумке мобильник, набрала номер. Телефон откликнулся долгими гудками.

Алина с досадой хмыкнула.

— Не отвечает. Где он может быть? Ладно, перезвоню минут через пять. А, может, нагрянем к нему домой? — она оживилась. — И Ньялсагу с собой захватим, нечего ему торчать в агентстве одному!

— Он там не один, в том-то и дело, — проворчал Ява.

Алина непонимающе взглянула на него.

— Не один? А с кем? А-а-а… — спохватилась она. — Совсем из головы вылетело. Наша гостья… как ее? Мерсея? Кстати, за что ты на нее взъелся? Перестали нравиться красивые девушки?

Автомобиль выехал на шоссе и помчался, быстро набирая скорость.

— Мне, Алина, красивые девушки нравиться не перестали, — задумчиво проговорил Ява. — Но вот конкретно эта красивая девушка мне почему-то не нравится.

Алина снова принялась набирать номер Бахрама.

— Да? И почему?

Ява пожал плечами.

— Не знаю, — честно признался он. — Не нравится — и все.

Он перестроился в другой ряд и притормозил, пропуская другую машину.

— Ты видела, как она на него посмотрела?

— Кто? На кого?

— Эта девица на Ньялсагу.

Алина честно постаралась припомнить.

— Нет. А как?

Ява немного помешкал.

— Как будто наметила цель, — неохотно выдавил он.

Алина поднесла телефон к уху.

— Не отвечает… да что же это такое!

Она бросила телефон в сумку и опустила боковое окно, подставляя лицо теплому ветру.

— Какую еще цель? Глупости, показалось тебе. Мы все устали, а тут еще Бахрам…

Алина тяжело вздохнула.

— Надо, надо с ним поговорить!

— Не будет он с нами говорить, — отозвался Ява, останавливаясь на светофоре. — И дома его сейчас нет, и в агентство он не приедет, а объявится только утром, на берегу. Он для себя уже все решил.

Он побарабанил пальцами по рулю, ожидая, пока неторопливые пешеходы пересекут улицу.

— Но все-таки лучше было бы если б Ньялсага сначала эту девицу отправил, а уж потом….

Алина закатила глаза.

— Хватит, это уже даже не смешно! Ну, посмотрела она на него как-то особенно. И что? Ничего не случится. Ньялсаге об опасности известно, больше чем нам с тобой. И он умеет обращаться с женщинами!

Ява плавно тронул машину с места.

— Конечно, умеет, — согласился он. — И когда научился только…

Алина закрыла окно.

— Я не в том смысле, — с достоинством проговорила она. — Я хочу сказать, что он умеет хорошо умеет держать себя в руках!

Ява вздохнул.

— Конечно, — устало сказал он. — Конечно, он умеет прекрасно держать себя в руках. И ты это умеешь, и я. Но все мы, поймавшие Соранг, знаем, что наше бессмертие и наша вечная жизнь — это все до поры, до времени. За исполнение желания рано или поздно придется расплачиваться.

Алина кивнула и отвернулась, невидящим взглядом уставившись в окно, за которым проплывали городские улицы.

— Только бездушное существо могло придумать такую расплату за бессмертие, — пробормотала она. — Всю свою жизнь мы должны избегать любви. Но как ее избежать? Разве это возможно? Разве это хоть кому-то удавалось? И стоит только влюбиться — и тот, кого ты любишь, станет причиной твоей гибели!

Ява свернул с шумного проспекта на боковую улицу.

Алина закрыла окно.

— Глупости, Ньялсага не влюбится, — твердо сказала она, глядя перед собой. — С какой стати? Под любовное заклятье попадет, что ли? Пока что всем нам удавалось избежать проклятья!

— Вот именно «пока что», — Ява снова круто повернул, Алина качнулась на сиденье. — Вспомни, сколько раз мы срывались с места, и меняли города и страны, когда казалось, что я вот-вот влюблюсь по уши?

Алина не сдержала улыбки.

— Было дело. Но, в конце концов, ты научился справляться.

Ява бросил в зеркало короткий взгляд: в темных глаза не было и тени веселья.

— Нет. Когда-нибудь и я попадусь. И ты, тоже. Вся наша жизнь — лишь попытка оттянуть неизбежное.

Алина испуганно вцепилась в сумку.

— Думаешь, для Ньялсаги неизбежное уже наступило?

Ява пожал плечами.

— Надеюсь, что нет. Но от этой девицы хочется избавиться как можно быстрее. Беспокоит она меня.

Он нахмурился и умолк.

До дома Алины они добрались в молчании.

Попрощавшись, Алина медленно поднялась на свой этаж, отперла дверь.

Квартира еще носила следы поспешной эвакуации пятиклассника Соловьева: на полу валялись детали рассыпанного конструктора, на столе виднелись огрызки яблок и конфетные фантики

Раньше Алина непременно затеяла бы большую уборку, но сегодня заниматься наведением порядка не хотелось.

Не снимая куртки, она прошла в кухню. Здесь все радовало глаз уютом: стояли на полке ряды кулинарных книг, произрастали в глиняных горшочках душистые травы, а клетчатая скатерть всегда была свежей и чистой.

Алина села за стол и задумалась.

…Ньялсага взглянул в окно, чтобы определить время. В агентстве, конечно, имелись часы (настенные, в виде расписанной райскими птицами тарелки, купленной Алиной), но старые привычки оказались неискоренимыми: он любил определять время по солнцу.

Время перевалило за полдень, неяркое солнце, задержавшись в зените, начало медленно скользить к крышам домов, пробираясь сквозь облака.

Последний день Бахрама в этом мире неумолимо заканчивался.

Несколько раз Ньялсага пытался дозвониться, но Бахрам отключил телефон, так что вместо разговора (который, как уверен был Ньялсага, все равно оказался бы бесполезен), приходилось снова возвращаться к делам: синему ежедневнику и тяжелой серебряной подвеске на черном шнуре.