Зато Дан и Айен в его объятиях выглядели очень потрёпано.

— Изучить, хорошо? Изучить, Дан… — Айен провалилась в глубокий сон.

И Дан ни за что не позволит её потревожить.

Так бывает после долгих заданий во сне. Когда человек настолько устаёт ТАМ, что очнувшись в своей Яви, снова падает в сон, но на этот раз без сновидений или в сон во сне, тут уж как повезёт.

Лекарь молча повернулся спиной к виновнику суеты и зашагал в палатку, унося деву Айен.

Аккуратно бинтовать раны.

Амелис растерянно повернулся лицом к солнцу.

Смятение внутри него бурлило неведомым доселе ликованием.

— Да что я сделал-то? — негромко сказал он в сторону палатки.

Оттуда мрачно молчали, но ясно было одно: по ночам теперь в крови Амелиса бурлит кровь неведомого Демона, превращение происходит за считанные секунды, и заканчивается сие безобразие с первыми лучами солнца.

Дан не спал три дня и три ночи, поддерживая себя в состоянии бодрствования, чтобы изучить недуг Амелиса и охранять Госпожу.

С наступлением темноты кожа блондина покрывалась чёрными перьями, он терял самообладание, пытался схватить деву Айен и убежать. Но теперь ему это совершить было нелегко.

Первым днём парни вместе устроили ловушки, но ночью Демон легко обошёл все капканы, и, злобно усмехаясь, в итоге уволок свою добычу, выпрыгнув из-под земли прямо в палатке. Дан обнаружил их под утро в глухой норе. Айен едва дышала, Амелис рыдал и умолял его убить. Лекарь был холоден, но спокойным его назвать было нельзя. Он поставил деве Айен иглы на нужные точки, чтобы облегчить дыхание и дать восстановиться.

А после вышел из палатки и долго молча бил Амелиса. Шёл дождь.

Ночной Демон не сопротивлялся, надеясь, что получит смерть. После первого же удара он упал на колени.

— Ты должен убить меня. Ради неё. Я прошу тебя.

Но сын маминой подруги умел держать слово. Обещал леди, что не убьёт, а разберётся, значит так тому и быть. Лицо его потеряло злобу, мокрые пряди упали на лоб, он опустился на колени рядом с человеком, ставшим другом, притянул его лоб к своему.

— Прости. Мы справимся. Я обязательно придумаю что-нибудь. Придумаю.

Амелис плакал как ребенок. Он лишь просил смерти и наотрез отказывался идти в палатку, мол, сейчас быть близким к леди совершенно преступно и опасно.

— Ты же любишь её! — рыкнул Дан, — Я уверен, что ты никогда не причинишь ей настоящего вреда. Пара царапин на плечах для неё это ерунда, не думаешь же ты, что она затаит на тебя обиду за такую мелочь? А ну быстро зашёл сушиться, мне нужно откачать у тебя крови для экспериментов.

Амелиса под эгидой пыток наконец удалось загнать в тепло. Сидел он с ровной спиной скрестив ноги, с ужасом поглядывая в сторону леди.

Весь новый день Дан что-то готовил. Перетирал травы, сушил их на солнце.

Делал тесты с кровью демона, и к ночи напоил Амелиса свеже-придуманным зельем. Блондин начал терять самообладание, просил лекаря проверять, дышит ли его Ай, и снова плакал.

Едва солнечный свет покинул долину, как демоническая птица-зверь уже сверкала глазами и рычала, не в силах сдвинуться с места. Зелье парализовало его. Правда, всего на полночи. Лекарь не знал, сколько у него времени, поэтому действовал сразу.

— Я твой друг. Ты мне нравишься. Ты тоже мой друг. Я хочу тебе понравиться. Нам будет весело, если мы все останемся живыми, — Дан сел близко к Демону, дотронулся до чёрной руки и принялся совершать мягкие поглаживания по росту перьев, постепенно дойдя до головы. Сначала Амелису это не нравилось, он продолжал рычать, но перестал, стоило Дану обеими руками начать трогать его почерневшие волосы, в которых встречались очень длинные перья.

— Мне нужна твоя помощь. Леди Айен нужно охранять. Ты нужен мне, — голос лекаря, спокойный, низкий и такой приятный, успокоил Зверя настолько, что тот закрыл глаза и слегка склонил голову за гладящей его рукой.

Чудить Амелис начал после того, как поборол отвар в своей крови. К ужасу Дана он сдвинулся с места, в мгновение оказался у спящей Ай и указал на её запястье. Произнести он ничего не смог, но Дан отчетливо увидел визуализацию, представленную Демоном — на запястье Госпожи появились и исчезли голубые прозрачные браслеты.

Дан продолжал уговаривать Демона помочь им. Пока было понятно немного.

Он рычал, когда Дан приближался к Ай, и готов был слушать, если Дан сидел рядом с ним и держал его за когтистую лапу.

Так они и встретили рассвет.

Амелис в демоническом обличье становился громаднее и шире своего человечьего вида, поэтому разорваны были уже вторые его одежды.

Смотря во внимательные глаза Дана, демонские чёрные глаза снова стали голубыми, когти — пальцами.

— Всё хорошо, не тревожься, — быстро проговорил лекарь, — Сегодня ты был спокоен. Ты слушал меня и никому не навредил.

Амелис легонько кивнул и покосился на руку Дана, держащего его за запястье ладонью к ладони.

— У меня теперь повышенная чувствительность ко всему… Наверное, — застеснялся он и тихонько выполз из палатки. Лекарь последовал за ним.

Развели костёр.

Руки Амелиса плохо слушались из-за зелья, поэтому Дан помог ему выпить горячего отвара бодрящих трав.

— Ты уверен, что сможешь укротить меня?

— Да.

После целой ночи поглаживаний этого человека, Дан едва не принялся снова, но одёрнул себя, ведь сейчас это выглядело бы не иначе, как любовные заигрывания, и кто бы там разбирался, с какой целью кто кого трогает. Этого парня приласкать хотели бы многие, и, как говорили в селении, Амелис не различал мужчин и женщин, ему все едины, «любить людей, это прекрасно», — говорил он. Остаётся надеяться, что свою леди Айен демон желает больше, и за ночь он не обзавёлся личными мыслями в отношении лекаря.

— Расскажи мне о голубых браслетах, — попросил Дан, отбрасывая возникшие кадры из головы.

Изумлённый Амелис поднял на него глаза:

— Это… это касается детства Ай. Когда мы были детьми, она очень хотела себе «водяные браслетики», как она их называла. Но на самом деле это круги от капель дождя в лужах. Мы с ней обсидели все лужи в деревне, но, как понимаешь, не могли поднять разводы от капель на воде. Это была её детская мечта, а я пообещал себе, что сделаю всё, чтобы добыть их ей. Почему ты так смотришь на меня?

Дан схватил друга за плечи, больно сжал их, расплескал котелок с утренним чаем. Янтарный взгляд горел огнём, но голос был спокоен и тих:

— Надо достать ей эти браслеты. Обязательно. Железно.

Амелис уж точно знал, что такое «железно», когда дело касается обязательств. Сейчас, осознав бесконтрольность ночей, блондин страдал как не в себя, ведь он может сотворить с людьми ВСЁ ЧТО УГОДНО с такой силой и такой чувствительностью.

А как этот лекарь собирается доставать круги от капель дождя???

Дан быстрым шагом обошёл палатку несколько раз, потом вернулся к костру.

— Скоро будем двигаться к городу. И я немного изменю ночное зелье для тебя. Чтобы не было этого, — и показал Амелису на его же дрожащие руки.

Айен проснулась после полудня. От своего крика.

Парни втиснулись в проём палатки одновременно. На одежде её проступали кровавые пятна.

Оба бросились проверять, что с ней, но выглядело это так, словно двое мужчин спешно раздевают девушку.

Лицо, спина, руки, ноги — всё тело было в тонких порезах, словно её посекли бритвенным лезвием.

Дан вынул из сумки порошки, Амелис обнял подругу.

«Да что же это такое! Это не я, значит это произошло с ней во сне?»

— Расскажи свой сон.

Эту фразу Амелис говорил так часто. Всю его жизнь. Он слушал её сны, любил, сочувствовал, жалел, сердился вместе с ней.

Ай покосилась на Дана, ещё никогда она не рассказывала свои сны в присутствии других людей, но парень с невозмутимым видом молча творил добро лекаря, обрабатывал ей раны, присыпая их душистыми порошками, совершенно игнорируя наготу девушки.