*****

«Любимый мой пёстро-лоскутный рынок!» — обрадовалась леди Айен знакомой локации. Все продавцы знали её, здоровались с ней, давали пробовать леденцы ручной работы, мороженое, предлагали одежду.

В платье цвета розовый пюс в мелкий цветочек, босиком, Айен была абсолютно счастлива здесь. Она шла меж узких рядов, с платком на плечах, подаренным улыбчивой бабушкой, с конфетой в руке. «Где же мой Волчище?»

В небе вихрем закручивались цветки вишни и абрикоса.

— Как это прекрасно! — закружилась в танце Ай и не сразу заметила, как несколько торговок ушли со своих мест, показывая пальцем в сторону заката, повторяя: «Стихия идёт! Стихия всё сметёт на своём пути! Берегись, маленькая леди!»

«А чего же её бояться?», — подумалось Ай. Она недавно училась быть с морем на ты. Очень захотелось понять, что же так испугались почтенные женщины.

Гаражи закрывали обзор заката. Пришлось влезть на цветущую вишню и наконец увидеть.

Невероятных размеров светло-бирюзовую волну, что неспешно надвигалась на локацию. От неё шёл такой восторг и ужас одновременно, что Айен не могла разобраться в своих чувствах. Конечно, управлять такой громадиной сразу она не сможет. Лепестки сыпались и уносились ветром, солнце сияло короной, пряча румяные свои щёки в неотвратимое.

Внизу под деревом стоял мужчина в чёрном костюме и шляпе. За руку он держал мальчика лет шести, в белой рубашечке и шортиках на подтяжках.

— Спускайся к нам! — просил малыш, протягивая свободную руку к Айен.

— Нее, я лучше тут посижу! — отвечала Ай.

Почему от этой волны не хочется бежать?

«А чего мне бояться неизбежного? Да, говорят, я дурной и отчаянный, типа псих, да? Но на самом деле, Ася… Почему я должен бояться того, что мне всего лишь снится? Даже если оно очень качественно снится, даже если это реальность, что с того? Неизбежное или убьёт меня, или я стану победителем», — так говорил Локс.

По телу побежали мурашки. «Пусть приходит волна, пусть снесёт. Я никуда не уйду».

Но волна двигалась словно в замедленном кино и никак не хотела прямо сейчас сносить локацию Айен.

Дан проснулся самым первым, и в кои-то веки на отдельной постели. Демон обнимал госпожу достаточно целомудренно.

«Милая моя девочка. Такс… Это что?»

На плече леди отчётливо красовались глубокие царапины от когтей.

«Она ему позволяет и прощает эту неосторожность», — ужаснулся лекарь.

Когда чужую любовь можно рассмотреть вот так близко, и при этом ничего невоз… Минутку! Что за нелепое отчаянье? Конечно, что-то определённо можно сделать.

1. Заставить Госпожу показать все царапины.

2. Тренировать это зверьё быть нежным.

От этих простых решений Дану стало ещё хуже, сердце сжалось.

«Я могу только рассчитывать на свидание с ней в дневном сне, когда Он не может спать». Дан схватился за лоб и рука скользнула по испарине.

«Как бы устроить это».

«Так, стоп. Хватит так загоняться. Нужно думать о том, как её защитить от Лорда. «А любовь всё живёт в моём сердце больном», — как любил петь дед Виктор. А я может вообще сейчас агонизирую в снежной пурге, и этого всего не происходит».х

Смотреть на кровать не было уже никаких моральних сил, остались одни аморальные, поэтому Дан ушёл вниз договариваться о завтраке.

Рассвет проник в окна, скользнул по волосам Айен и остался наблюдать. Волосы девушки, словно перебираемые незримым колдуном, волной сменили несколько цветов и остались золотистыми. Перья постепенно таяли на безупречной коже Амелиса, открывая лишь ключицы и одно плечо, ибо остальное всё закрыто одеждой, к сожалению. Но рассвету хватило и этого.

Дан задержался внизу в трактире. Он, конечно же, не считал леди Айен «своей» девушкой, но воспоминания о чувствах, что были между ними во снах, терзали его. Стыд, ревность, страсть, горечь, — да его просто разрывало от эмоций, которые нужно было тщательно скрывать, ведь леди Ай всё забыла.

«И, наверное, хорошо, что забыла…», — утешал себя парень.

Просто пить утренний кофе из громадной пивной кружки, что может быть лучше, когда прекрасное утро случилось не с тобой?

Трактирщик открыл ставни, впустив пыльный свет в заведение. Дан ощутил тепло и повернулся к солнцу.

Если бы кто видел его сейчас, то подумал бы, что парень сын бога Митры, не иначе. Древние верили, что Митра при рождении вышел из скалы, вооружённый ножом и факелом, и являл собою свет. Вот таков был и Дан.

Он превосходно метал ножи и мог добыть свет из тьмы при любых условиях жизни. А что в это время происходило в его душе, никому было не ведомо. Выживать он учился и практиковал. Но то, что хладнокровие выстилается обычно на задавленных своими же собственными руками живых сильных чувствах, никому не показывалось.

Даже знакомство с ним или счастье быть его пациентом не давало никому ни права, ни разрешения знать о нём больше, чем он расскажет.

Однажды (нет, не единожды, кстати), он поранился во время изготовления метательного ножа. Сделал обезболивание алкоголем внутрь, огнём снаружи и зашил себе рану на ноге. Несколько дней чувствовал себя «не очень». То есть, вот если у вас оторвалась голова, и вы такие приходите к нему, мол, смотри, Дан, вот, висит моя голова на ниточке, что делать, скорую вызывать или пластырем заклеить? А он пришьёт вам её обратно и расскажет, как за швом ухаживать и какие уколы в жопу колоть.

Наверху послышался топот, и пыль из старых досок, медленно вальсируя в золотистом свете, спустилась в опустошённую кружку.

Поднявшись в комнату, Дан увернулся от меча, присел, отклонился, сделал три шага и уместился на подоконник, словно всё так и задумывалось.

Айен и Амелис тренировались с мечами, хорошо, что мебели в комнате было немного.

— Нам надо купить фотоаппарат, — неожиданно сообщила леди, — Сделать ночью снимки для твоей тётушки. А то дама будет грустить!

Дан поднял бровь.

Амелис, делая рискованный выпад:

— Госпожа Айен, ты уверена, что хочешь показать мою подноготную этой почтенной женщине?

Они скрестили клинки очень близко.

— Конечно! Пока без хлыста!

Дан закатил глаза.

Амелис под напором Ай прижался к стене, сделал рывок и откинул её на середину комнаты.

— А ты сегодня в хорошей форме, моя леди.

Девушка, отдышалась и опустила меч:

— Ты тоже, мой цветочек.

Дан впервые услышал, чтобы Айен его так называла. Когда-то был вроде разговор про имя, что назван Амелис в честь редкого цветка, но такое обращение прилюдно было сказано впервые.

После разминки Леди принудили-таки показать свои царапины, отчего Демон был пристыжен и виноват за содеянное, а все ранки лекарь нежно смазал специальной мазью из крохотной баночки.

Вниз итак спустились кушать молчаливые, так Дан ещё и сообщил будничным тоном, что после завтрака планирует осмотреть Госпожу на предмет новых родинок.

Амелис поперхнулся супом. Пришлось снова объяснять про «тропинку звёзд» для поиска амулета.

— Ну и как это использовать конкретнее-то? — не выдержал парень.

— В каждом городе я хожу в библиотеки и ищу Книгу Троп. Но пока не нашёл.

— А может, мне поискать во сне? — встряла Айен.

Дан не моргая уставился на леди.

— Да, поищи. Действительно. Вот сегодня ночью и поищи. А лучше днём.

— Но я выспалась.

Амелис исподлобья глянул на Дана.

«Что за наглость? Знает ведь, что днём из меня сноходца не выйдет, не умею я ещё в сон падать, не став Демоном. Хочет с ней побыть без меня», — блондин сжал челюсти и раскусил ложку пополам.

— Тааак, вы закончили есть? Пойдёмте в город, поторопимся, надо успеть купить фотоаппарат, — перевёл внимание лекарь от своей дерзости, которую понял лишь ночной Демон.

До вечера троица слонялась по городку Дебрину, Айен училась фотографировать, Амелис, конечно, позировал. Несколько раз парней удалось запечатлеть вместе.