Маму отпустили на свободу через десять долгих лет. Юный лекарь встретил на пороге тёткиного особняка тощую женщину с грустными глазами и молча впустил её в дом. Он смотрел, как она легонько касалась перил, стен, кухонных столов, как с лёгким ахом распахивала шкафы с платьями, как открывала окна. Как тёплый восточный ветер трепал её чёрные волосы и как губы мамы тихонько начинали улыбаться. Он стоял в дверном проёме и держал своё сердце, готовое выпрыгнуть через жёсткую ткань камзола.

Мама не осталась жить в особняке. Она сняла комнатку в переулке у реки, стала зарабатывать тем, что продавала корзины, которые сама плела из ивовых лоз. Иногда она бралась за другие работы — выгуливала собачек, брала на передержки кошек. Мальчик остался жить у тёти, по общей договорённости, поскольку мама боялась, что будет ужасной матерью, отвыкнув жить с нормальными людьми.

Дан часто навещал её, мечтая каждый раз, что сегодня он увидит на миллиграмм меньше скорби, но нет, такого не было. Она оттаяла только снаружи, его мама. Но сердце её по-прежнему было «в лапах елей».

Однажды тётушка засобиралась в поездку, сообщив племяннику, что семья Айен уехал в тёплую деревеньку, и до неё теперь ближе, чем в этот проклятый Причал. Дан засобирался тоже, поскольку как раз третьего дня прочёл легенду, что в тех краях растёт необычайный цветок, амелис, в сердцевине которого вызревает драгоценный камень. Тётка сразу поняла, какие мысли у мальчика, опять эти камни легендарные ищет, но сказала лишь, округлив свои зелёные глазищи:

— Говорят, леди Айен стала прекрасной девушкой, топоры метает, сможете посоревноваться.

По пути в деревню Дан глядел из кареты на степные дикие тюльпаны, на лошадей и верблюдов, на то, как свободно в степи гуляет ветер, и мечтал привезти маму сюда, с палаткой, на недельку-другую, послушать пение сусликов.

В селении, как оказалось, про Дана и его успехи знали уже все. Тётка изо всех своих сил рекламировала племянника уже много лет, в письмах и рассказах, и его описанные достоинства выходили уже за грани приличного. В расцвете ужина в залу ворвалась Леди Ай с Амелисом, заплетённые на одинаковый манер, одной косой-дракончиком, с громким смехом влезли под стол и устроили дебош. Изгнанные, они остались без еды, но не сильно расстроились, лишь позыркали на Дана, поиграв бровями, да скрылись во тьме двора. Взрослые шикали: «истинно, дети ещё, не то, что достопочтенный господин Дан, вот это мы понимаем, воспитанный молодой человек», на что юный лекарь не отвечал ничего, и даже виду не подавал, что вообще что-то произошло.

В ходе ужина он услышал всё, что его интересовало. Айен нашла такой цветок, и он зреет у неё дома в вазе. А сегодня на ночь она убежала с Амелисом в Оленье Чудо, это облегчало задачу. Ночевать Дан с тётушкой остались в гостевом домике, построенном на общие деньги деревни. Ночью Дан, убедив тётушку, что спит, вылез через низкое окно и прокрался к покоям леди Ай. Вскрывать его не пришлось, окно было открыто. На столе в вазе красовался амелис.

Добычу парень принёс в комнату, где планировал уйти в сон с помощью игл. И принести с собой цветок.

Камни Коротейна показывали искажения в чувствах, нужно было проверить. Но сколько парень не думал о маме, чувства его оставались прежними. Тогда Дан прогулялся по разным локациям с цветком в руке, и определил, что камень центра цветка может светиться, если удаляться всё дальше и дальше от исходной его яви. Интересное свойство. Но не более того. Он не был камнем Коротейна.

Под утро цветок был возвращён на место.

Через несколько лет, уже под предводительством Аси и в облике Стражника Даниэль получил интересное задание:

«Озеро в одной локации странное. В нём постоянно плавают рыбы из других миров. Нужно очистить озеро и закрепить границы. Задание не сложное, Андрика и Жорика решили не вызывать, Серж с Мальвиной сейчас заняты на заданиях по слежке, а Жанин на стажировке. Поэтому, Даниэль, Локс, троица отъявленных балбесов, сегодня воюем с чуждыми рыбами!»

Рыбы и впрямь были чуждыми — могли летать в воздухе, среди облаков, собирая вокруг себя водяное пространство. Ася создала катер, Локс — музыку, Даниэль пробовал синхронизироваться с рыбами, проникая в их сознание, запуская поиск нитей, ведущих их в свои локации. Когда к делу подключились все, то работа пошла быстрее. Рыб, одну за другой отправляли по домам. Дивная погода и отличное настроение дали повод создать бутылку вина и бокалы. Локс шутил, Ася смеялась, а Даниэль ощутил смутное.

— Знаешь, что говорят местные про это озеро? — поднял бокал Локс, — Что там, на дне, когда-то спрятала свои сокровища одна пиратка. Когда это озеро было еще частью моря.

— Как думаешь, байки? Это случайно не легенда про женщину Чин Си?

— Я поплаваю, проверю дно — сообщил Дан, и нырнул в тёмную воду.

Глубина озера поражала. Парень всё плыл и плыл, придумывая себе тяжесть тела в цифрах, чтобы убедить снотворческое сознание в нужной ему реальности. Наконец он почувствовал гнев. Невероятный гнев и обиду на мать, бросившую его ради своего эго, чтобы потешить ненависть к Лорду. Мгновенно оценив и проанализировав своё состояние, как искажённое, Даниэль протянул руки в тину. Из чёрной грязи он вынул горсть драгоценных камней, два из которых извивались и подрагивали тонкими нитями, словно комарики в паутине, меж ними образовалась толстая красная нить с пульсирующим сгустком. Взяв один из них, Дан стал удаляться вверх, наблюдая ослабление связи камней и исчезновение угрожающего сгустка. Пока поднимался сквозь толщу воды, Дан успел закинуть камень в свою личную локацию, в хижину Стражника.

— Там ничего нет, легенды приврали, или это про другое озеро, — сообщил парень, вынырнув. — Тина одна.

— Жаль, — скукожил мину Локс, — я хотел построить для Аси шалаш из драгоценных камней и устроить там рай.

Ася смеялась, Локс дурачился, а Дан наблюдал, как в его сердце снова наступает спокойствие, любовь к маме всё та же. Всё так же восхищает воспоминание о том, как её тонкие руки касались перил, словно клавиш рояля.

После, оставшись один в своей хижине, парень вставит рыжий камень в рукоять кинжала, доставшегося ему как память о Плавучем Причале. Камни Коротейна при выносе из локации в локацию должны выдавать нити, соединяющие их с другими камнями, образуя сеть, держащую миры.

Этот кинжал он будет всегда носить с собой, чтобы проверять наличие камней в каждом мире. И лишь однажды он выбросит его в снег, прощаясь с собой, чтобы уберечь Асю. Сложное решение, но возможно, это было всего лишь стратегическое отступление ради будущей победы?

Предупреждение: в главе присутствует некоторый абсурд.

Когда учишься на литфаке в скромном городе, то должен быть или героем или дурачком. Потому что вокруг слишком много девчонок. Дурачком быть выгодней. Тебя тут же возьмут под опеку, в масле будешь кататься.

Всегда радостный Жорик размашистой походкой шёл на пары, лицо его светилось улыбкой, ведь сегодня лучший день! Двадцать седьмое! И стипендию выдадут. По сему радостному событию он взял с собой воздушный шарик красного цвета.

Но не суждено ему было сегодня попасть на языкознание. У дверей стояла Жанин, опираясь на Молчаливого Андрика, сложившего бицухи на груди.

Улыбка у Жорика слетела с лица, он резко развернулся и дал дёру.

— А ну стоять! — завопила Жанин, — Андрик, взять его!

А дальше было, как в мультике про Винни-Пуха. Пятачок упал и шарик лопнул. Жорик скорчил мину и повернулся к друзьям, продолжая лежать на пыльном асфальте.

— Вот надо было! Что вам, а?

— Как давно ты не спишь, дорогой? — Жанин присела на корточки и ущипнула парня за ухо. Жорик продолжил кобяниться, валяясь по земле.

— Так, берём его и несём к тебе, — распорядилась Жанин, отряхнув узкое чёрное платье.

Андрик положил беглеца на плечо и последовал за стройной красавицей.

— Алкаш проклятый, — объяснила Жанин происходящее бабулькам на лавочке. После того, как троица скрылась в подъезде, бабки пуще прежнего зашептались, но уже про отношения Андрика и этой дамочки модельной внешности.