— Гм, скорее всего, он не имеет ни жены, ни детей, просто пользуется рабынями или наложницами. Что же, это неплохой вариант, чтобы попытаться спасти тебе жизнь.

— Мне жизнь? Ты, Фобос, предлагаешь мне стать его наложницей⁈

— Нет, я предлагаю, пока осталось ещё время, договориться с ним и предложить ему тебя в жёны. Ты молода, красива, у тебя есть положение, ты дочь царя. Если он женится на тебе, то станет формально царём, даже без захвата царства, а если он оставит жизнь твоему отцу, то для тебя практически ничего не изменится. Тебе нужно срочно позвать ко мне своего отца, я хочу убедить его сделать этот шаг и попытаться договориться, пока ещё есть такая возможность. Если они начнут штурм дворца, то окажется уже поздно.

Девушка вскочила. Она прекрасно понимала, чем ей грозит попадание в плен. Лучше об этом даже не думать, а если задуматься, то можно сойти с ума, а ведь всё казалось так хорошо с утра, и вот, что принёс вечер. Развернувшись, она побежала искать отца и нашла его довольно быстро, возле главного входа, где он стоял в окружении своих воинов и мрачно смотрел сквозь узкие окна холла.

На площади перед дворцом толпились чужие воины, смеялись и перекрикивались, но не нападали, лишь изредка кто-нибудь натягивал лук и стрелял в окно стрелой без наконечника, не с целью убить, а чтобы показать, что ничего ещё не закончилось. А в том, что затворники ещё живы, виноват их вождь, что приказал пока не штурмовать дворец.

Ахмек-тэре это уже давно понял и теперь размышлял, с чем связана подобная проволочка. Несомненно, если бы Егэр собирался убить его, то уже давно начал штурм дворца, но он этого не сделал, чего-то выжидая. Понять бы ещё, чего. Неожиданно сзади возникла его насмерть перепуганная дочь, тем не менее, старающаяся держать лицо.

— Отец! Фобос просит тебя прийти к нему, он хочет поговорить с тобой о нашем будущем, если оно ещё возможно.

— О нашем будущем? Оно будет горьким и коротким, моя девочка, но мы умрём, как воины, а не как гиены.

— Отец, он хочет предложить тебе совет, который сможет нас всех спасти.

— Совет⁈ — царь хотел было ругнуться и отослать дочь, но в последний момент передумал. В конце концов, почему бы не выслушать пару слов от старого грека, это уже ничего не изменит.

— Идём! — коротко бросил он дочери и пошёл вперёд. Идти до комнаты, где лежал старый мудрец, оказалось недалеко, и они довольно скоро зашли в помещение.

— Ты просил меня прийти к тебе, Фобос.

— Да, мой царь, просил.

— Говори!

Грек немного приподнялся на деревянном ложе и с великим трудом сел, свесив голые ноги вниз, и также повесил голову, не в силах держать её прямо. Собравшись с силами, он спросил.

— Дикари не атакуют дворец?

— Нет, чего-то выжидают.

— А чего, как ты думаешь, мой царь?

— Не знаю.

— Я, мой царь, позволю себе предположить, что их вождь задумал переговоры с тобой, с целью чего-то выгадать. Он же молод?

— Да.

— Ты видел его?

— Да, как тебя сейчас.

— Как меня сейчас? — озадаченно спросил старец.

— Да, он приходил ко мне во дворец за наградой.

— За что?

— Он спас мою дочь, когда путешествовал с купцом, который её вёз, а она заболела дорогой. Он не местный дикарь, род его живёт где-то далеко в стране, что граничит с Финикией.

— Вот как! — покачал головой старик, а Кассиопея вне себя от удивления распахнула свои большие чёрные глаза и неотрывно смотрела на отца. Она просто не в силах оказалась произнести ни слова, узнав такую неожиданную для неё информацию.

— Тогда получается, он пришёл за ней?

— Нет, он ушёл в отряде, который организовал и отправил Хим, и там пропал. Из того отряда, насколько я понял, никто не выжил, кроме него. Хим отправился морем в ту сторону, не получив вовремя от них никаких известий. Он вернулся, но я его не увидел, только прискакал от него гонец и сказал, что их поход провалился, а те сокровища, что они искали, достались неизвестно кому.

— Гм, ну я теперь знаю, кому они достались, Ахмек. Этому вождю и достались. И теперь он пришёл забрать себе и всё остальное. А Хим еле унёс ноги и, насколько я знаю, он сам в поход не ходил, а пришёл туда последним, чтобы всё забрать себе и увезти финикийцам. Я слышал об этом деле, оно с самого начала не понравилось мне, но Хим есть Хим, его не переубедить ни за что. У него имелась и своя выгода, не думаю, что те, кто нашёл сокровища, остались бы в живых после встречи с ним, но получилось совсем наоборот, хагр, — старик стал кашлять, долго и натужно. Он уже давно так долго не говорил и поэтому отвык. В горле пересохло, а язык стал таким жёстким, что можно им подавиться.

— Ты многое знаешь, Фобос, даже то, чего я тебе никогда не рассказывал.

— Имеющий уши, да услышит, имеющий глаза, да увидит, имеющий язык, да прикусит его, мой царь, — и старик в подтверждение своих собственных слов вновь закашлялся.

— Я многое знаю, но никогда не пользовался этими знаниями тебе во вред, мой царь. Я много где побывал и многое повидал в своей жизни и оказался вынужден бежать на край мира, спасая свою никчёмную шкуру, пока не осел у тебя во дворце, за что и благодарен тебе. Я учил Кассиопею и помогал ей, я не предал тогда, не предам и сейчас. Если этот воин уже один раз видел Кассиопею и спас её, то дай ему шанс спасти её и во второй раз. Предложи её ему в жёны, этим ты спасёшь и её, и себя.

Царь вспыхнул, но тут же успокоился, что-то подобное он и предполагал, но не думал об этом пока всерьёз.

— Зачем это ему, он может убить меня, а Кассиопею превратить в наложницу?

— Может, но тогда он не получит легитимности власти. А дочь твоя ему как раз её и обеспечит.

— Гм, не верю я этому, это ты так хочешь, а он три года жил среди дикарей и станет брать всё для себя сам, не договариваясь.

— Он создал за три года армию, что смогла разгромить твою в первом же сражении, мой царь, и он до сих пор не напал на твой дворец, давая тебе шанс спастись. Его воины грабят город и тем самым успокаиваются. Если они пойдут на штурм дворца и многие из них лягут здесь, то даже вождь не сможет обуздать их кровожадность. Поэтому, у тебя есть шанс с ним договориться, и тебе стоит первому предложить ему переговоры и принять все его условия. Это спасёт жизнь и тебе, и твоей дочери, и всему царству.

— В твоих словах есть зерно истины, Фобос. Ну, что же, мне надо подумать, и я приму решение, пока есть на то воля богов.

— Подумай, мой царь, но не тяни с решением, время медленно утекает сквозь пальцы жизни, склоняя чашу весов в сторону царства Аида. Решайся! И ты сказал, что он вылечил твою дочь, так он ещё и лекарь?

— Да, наверное, я решу, — отрывисто бросил Ахмек-тэре и, развернувшись, быстро вышел, оставив дочь наедине со стариком.

Ахмек-тэре усиленно думал, пока шёл обратно, и с каждым шагом всё больше убеждался в правоте слов старика. Пожалуй, это единственный реальный шанс уцелеть сейчас, а дальше он выкрутится, как бывало уже не раз. И переговоры стоит начать немедленно, по крайней мере, так он сможет спасти от смерти и позорной участи свою дочь. А при лучшем раскладе, и собственную жизнь.

Времени оставалось ничтожно мало, и когда он подошёл к входу, там уже строились воины дикарского вождя, готовясь штурмовать дворец, да он и сам находился среди них. Ахмек-тэре взглянул на него и невольно подивился, насколько Егэр выглядел царственно, как будто всю жизнь командовал большим количеством людей, а ещё атрибуты власти, которые красовались на нём, добавляли подобной уверенности.

И только теперь Ахмек-тэре понял, что и шлем, и странный белый меч — всё это Егэр добыл либо в бою, либо нашёл в сокровищнице финикийцев. А что там ещё вообще находилось?

Глядя на новоиспечённого вождя, царь заколебался: стоит ли идти добровольно на переговоры. Но после взгляда на воинов, охранявших дворец, всё же, решился. В их глазах он прочитал страх и обречённость, все понимали, что это разгром, и теперь каждый думал только об одном: как выжить⁈ Подозвав к себе сотника своей личной охраны по имени Хараим, он сказал.