Глеб открыл дверцу машины и помог Саше забраться на заднее сиденье. «Ну, да, правильно, вперед ее больше не сажают. И разговоры с ней не разговаривают. Так, мазнут глазами равнодушно, да и отведут взгляд. Недостойна барской милости.» — накручивала себя Александра.

Войдя в дом, она тут же пошла к детям.

— Саш, постой, — остановил ее Оборский, — детьми пока займется Татьяна. Тебе нужен покой.

Девушка растерянно посмотрела на мужчину.

— Я не запрещаю тебе видеть малышей, но будет лучше, если они поживут в другой комнате.

— Как скажете, Глеб Александрович, — опустила голову Саша. На глаза наворачивались слезы, но девушка пыталась сдержаться.

— Иди к себе и отдыхай, — распорядился Оборский.

Александра молча развернулась и ушла в свою комнату. Пустую и холодную. Нет, температура в ее спальне была в норме. Просто, без детей и Глеба, в ней было неуютно и зябко.

Постояв у окна, Саша развернулась и отправилась к малышам. Пусть Оборский говорит, что хочет, но сидеть взаперти и подчиняться его приказам она не собирается.

Вечером, в усадьбу приехали гости. Александра наблюдала, как к парадному подъехали три машины, из которых вышли высокие, крепкие мужчины. Глеб, весело улыбаясь и оживленно что-то обсуждая, провел их в дом. Татьяна, укачивающая детей, на вопрос Саши привычно ответила, что в дела альфы не лезет и не знает, кто к нему приезжает и зачем.

— Они тоже… оборотни? — спросила Александра.

— Да, — неохотно ответила женщина.

— Тань, а почему Алексей Николаевич сразу не нанял прислугу из ваших? — Саша не смогла удержаться и задала давно интересующий ее вопрос. В свое время, Метельский отшутился и не стал отвечать на него, и вот сейчас, пока Татьяна готова была говорить… Девушка торопилась узнать хоть что-то.

— Не захотел никто. У нас, вообще, не принято на грязную работу своих нанимать, — словно извиняясь, улыбнулась Татьяна.

— А как же сейчас?

— Глеб Александрович приказал. Все понимают, что у вас проблемы и чужих в дом пускать нельзя, — проговорилась женщина.

— Ясно. А сколько в клане оборотней?

— Около ста. Александра Павловна, вы лучше у Алексея Николаевича спросите, он сможет на все ваши вопросы ответить, а я, все равно, мало что могу рассказать.

Таня замолчала и, по ее виду Саша поняла, что больше ничего от нее не узнает.

Александра задумчиво уставилась в окно. Вот как. Грязная работа… Н-да… Снобы.

Незаметно пролетело два дня. В усадьбе произошли небольшие перемены. Рядом с комнатой Саши оборудовали детскую, Глеб давно уже переехал в свою старую спальню на втором этаже, Татьяна получила официальный статус няни, а Александру вежливо отстранили от всех забот.

— Лечись и отдыхай, — сказал ей Оборский на попытку возмутиться новыми правилами.

Нет, разумеется, никто не запрещал Саше видеться с детьми, только вот на руки ни Тему, ни Катю брать ей не разрешали.

Спина девушки понемногу приходила в норму, отек спал, от синяков остались лишь бледно-желтые следы и самочувствие Александры улучшилось.

Оборский избегал ее. Он не ночевал в усадьбе, совместные ужины тоже остались в прошлом, мужчина будто задался целью не докучать жене своим вниманием. А Саша мучилась неизвестностью. Глеб, хоть и обещал поговорить о будущем, все откладывал этот разговор, и девушка не знала, чего ей ждать.

Она нервно расхаживала по своей комнате и устало размышляла обо всем, произошедшем. А еще переживала за Игоря — где он, что с ним? На все вопросы об охраннике, и Метельский, и Татьяна отмалчивались. Саша попробовала спросить у напарника Игоря — Николая, но тот тоже не захотел отвечать. Девушку снедало беспокойство. Из-за ее безрассудства пострадал невиновный человек… то есть, оборотень, а она даже не помогла ему… С каждым днем, тревога Саши становилась все сильнее.

Наконец, девушка не выдержала и решила спросить у Оборского напрямую. Точно. Как только Глеб покажется в усадьбе, она обязательно поговорит с ним.

Удобный случай представился тем же вечером. Хозяин приехал в имение, отдал короткие приказы охранникам и прошел прямиком к детям. Саша, услышав в соседней комнате голос… мужа, тут же кинулась в детскую.

— Здравствуйте, Глеб Александрович, — поздоровалась Александра, закрывая за собой дверь.

— Здравствуй, Саша, — ровно ответил мужчина.

— Артемий, не смей, — усмехнувшись, обратился он к сыну, размахивающему кулачками, — мал еще, чтобы драться.

Александра подошла ближе и улыбнулась Теме, поправляя сбившийся чепчик.

— Ты что-то хотела? — не глядя на нее, спросил Глеб.

— Да, — твердо ответила девушка, — я хочу узнать… Что с Игорем? Он жив?

В комнате повисла томительная тишина. Оборский машинально покачивал ребенка, не торопясь отвечать на вопрос жены.

— Глеб Александрович, пожалуйста, — взмолилась Саша, — я должна знать, что с ним.

— Он тебе так дорог? — тихо спросил мужчина.

— Это из-за меня он нарушил ваш приказ. Это я во всем виновата. Пожалуйста, не наказывайте его, прошу, — умоляюще выговорила Александра.

Оборский медленно поднял голову и посмотрел прямо в глаза стоящей рядом жены.

— Значит, для тебя какой-то охранник значит так много, что ты готова просить за него? — неторопливо поинтересовался Глеб.

— Он хотел помочь мне, — опустив голову, проговорила девушка.

Мужчина сверлил ее тяжелым взглядом.

— Он нарушил мой приказ. Предал клан. Посягнул на то, что принадлежит мне, — сурово отрезал

Оборский, — по нашим законам, ему грозит суд и изгнание. Ни одна стая его не примет.

— Нет, — побледнела Саша.

— Да, — отрезал Глеб.

— Но, ведь, это я одна во всем виновата, — непослушными губами, прошептала девушка.

— Вот, пусть это и послужит тебе уроком. И, когда в следующий раз захочется совершить глупость, ты сто раз подумаешь, какая участь ждет тех, кто тебе поможет, — спокойно произнес Оборский.

— Глеб Александрович, пожалуйста, — Саша схватила мужчину за руку, — не выгоняйте его, я прошу вас.

Девушка умоляюще смотрела на Глеба, и на глазах у нее медленно появлялись слезы.

Оборский аккуратно отцепил от себя руку жены, уложил сына в кроватку, а затем, повернулся к Александре и строго произнес:

— Раньше надо было думать.

— Пожалуйста, — прошептала Саша. Слезы бежали по ее лицу, но девушка не замечала их. Она смотрела на мужа, моля о прощении.

— Ты так переживаешь за него, — остро взглянул на нее Глеб, — что, очень дорог?

— Он хотел мне помочь, — прошептала девушка.

— Ну, да, добрая душа. Единственный защитник нашелся, — сквозь зубы, процедил Оборский, — Не бойся. Жив и здоров твой заступничек, ничего с ним не сделается. Отправим его в Канаду, в клан к моему старому другу, годика на два, там как раз подходящий климат для таких альтруистов, как Игорь, а потом вернется, — и, видя недоверие Александры, добавил: — Иди к себе, Саша. Обещаю, все с твоим любимчиком будет в порядке.

Девушка вскинула на него глаза.

— Спасибо, Глеб Александрович, — от души поблагодарила она и тихо прикрыла за собой дверь детской. Идя по коридору, Саша чувствовала, как больно саднит в груди растревоженное сердце. Глеб. Он так близко, и, в то же время, так далеко от нее. Равнодушный, холодный, чужой…Как он на нее смотрел… Словно, на постороннюю. Таким взглядом заморозить можно! Неужели, когда-то было по-другому?!

А в детской, у кроваток спящих детей, стоял мужчина, и тяжелые раздумья отражались на его лице. Столько вопросов требовали своих ответов, столько проблем предстояло решить…

— Саша, Глеб Александрович велел передать, что завтра у нас будут гости. Он рассчитывает, что ты поможешь ему встретить их, в качестве хозяйки.

— Алексей Николаевич, а это обязательно?

— Боюсь, что да, — усмехнулся Метельский, — все-таки, прием в твою честь.

— С чего бы это? — удивилась Саша.

— Глеб решил представить всем свою жену, так что, готовься, теперь часто придется бывать на приемах и вечеринках.